ЖАК ДЮКЛО - На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка.

Советский Союз строит коммунистическое общество. Победа Китайской Народной Республики изменила облик азиатского континента. Все страны социалистического лагеря заложили основы социализма, а некоторые из них уже вступили в период развернутого строительства социалистического общества.

Хотя опасность новой мировой войны продолжает существовать, пока существует империализм, однако в связи с новым соотношением сил ныне можно с успехом пресечь попытки развязать такую войну, объединив усилия социалистического лагеря, международного рабочего класса, национально-освободительного движения, всех стран, выступающих против войны, и всех миролюбивых сил земного шара.

Итак, социализм, великий идеал, за который сражались и умирали коммунары Парижа, стал в глазах народов всего света силой мира, влияние которой непрестанно возрастает.

Благодаря победам, одержанным под знаменем социализма, еще до полной победы социализма на земле и даже при сохранении капитализма в части мира можно будет исключить мировую войну из жизни общества.

Спустя 90 лет после Парижской Коммуны притягательная сила идей социализма стала так велика, что можно предвидеть наступление такого момента, когда рабочий класс, опираясь на единство действий трудящихся масс, сможет завоевать власть и передать основные средства производства в руки народа, не прибегая к гражданской войне.

Но совершенно очевидно, что, если эксплуататорские классы прибегнут к насилию против народа, у последнего не останется иного выхода, как ответить на это насилие с той самоотверженностью и мужеством, которые были проявлены коммунарами Парижа.

Один из важнейших уроков, какой следует извлечь из славного опыта Коммуны, заключается в том, что нужно бороться против раскольнических действий, к которым постоянно прибегают враги рабочего класса. Цель раскольнических действий, к которым прибегают политиканы, состоящие на службе у капиталистических монополий,- увлечь рабочий класс на путь сотрудничества с имущими классами. Этим объясняется и их антикоммунизм, то есть борьба против авангарда рабочего движения, для которого социализм не просто слово, но уже реальная действительность для значительной части человечества и конечная цель, к которой придут все страны мира.

Сопоставляя ситуацию, существовавшую 90 лет тому назад, а именно: Париж Коммуны, блокированный версальцами и войсками Бисмарка, борющийся с непреклонной решимостью, то лишенный иной поддержки, кроме поддержки со стороны еще слабого рабочего движения других стран, – сопоставляя эту ситуацию с современной обстановкой, характеризующейся мощью социалистического лагеря и все возрастающим влиянием мирового коммунистического и рабочего движения, мы вправе гордиться и уверенно смотреть в будущее.

Не следует, разумеется, увлекаться пророчествами, но можно все же определить направление, по которому развиваются события. В августе 1960 года, когда я присутствовал на VIII съезде Народно-социалистической партии Кубы, замечательной страны, героический народ которой сплотился вокруг Фиделя Кастро, чтобы отстоять свою свободу и независимость, один журналист спросил меня, как скоро наступит, по моему мнению, конец капитализма.

Я ответил ему, что было бы неразумно заниматься прогнозами подобного рода, но добавил: «События развиваются быстро. Если бы десять лет назад нам сказали, что мир будет выглядеть так, как он выглядит сегодня, мы с трудом поверили бы этому. Можно предвидеть, что к столетию Парижской Коммуны, которое будут праздновать во всем мире, а также и во Франции, режим которой уже не будет, конечно, режимом личной власти, несомненно, произойдут новые важные изменения».

Эти изменения выразятся в дальнейшем расширении побед социализма, в дальнейшем продвижении человечества вперед по пути к новому миру, предвестницей которого была Парижская Коммуна.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Стена федератов

Правящие круги французской буржуазии времен Парижской Коммуны питали лютую, можно сказать, звериную ненависть к этим парижанам, которые, поднявшись «на штурм неба», стали предвестниками нового мира. Эту ненависть унаследовали от версальцев их преемники.

Впрочем, идеологи буржуазии не любят вспоминать о революционном прошлом даже своего собственного класса. Ведь не случайно, что великих буржуазных революционеров конца XVIII века – Робеспьера, Марата и Сен-Жюста – чтят трудящиеся, тогда как правящие круги буржуазии игнорируют этих деятелей или клевещут на них.

Восстав против революционной Франции 1792 года, французские аристократы, эмигрировавшие в Кобленц, вступили в сговор с врагами своей родины. Для них она утратила всякое значение с того момента, как их лишили феодальных привилегий.

В 1871 году правящие круги буржуазии были в гораздо большей мере наследниками кобленцских эмигрантов, чем революционных патриотов, поднявшихся против европейской монархической и феодальной коалиции. Тьер и Бисмарк прекрасно договорились между собой против парижских коммунаров, потому что классовые интересы были для них превыше всего.

Буржуазные публицисты, которые в начале войны 1870 года похвалялись своим шовинизмом и старались перещеголять друг друга в антипруссачестве, прониклись теперь к солдатам Бисмарка нежностью, столь же великой, как и их ненависть к коммунарам.

Франсиск Сарсэ, примирившись с пруссаками, с восторгом прислушивался к тому, как они произносили свое «ja» (да):

«Это «ja»… казалось, говорило: «Да, бедный француз, мы здесь, теперь не бойся ничего… Ты тут в свободной стране, на дружественной земле, «ja», под защитой баварских штыков».

Итак, перед лицом первой пролетарской революции правящие круги буржуазии подчинили национальные интересы страны своим классовым интересам. С переходом капиталистической системы к стадии ее загнивания, к стадии империализма, правящие круги буржуазии все более и более проникаются духом космополитизма.

Одна из газет того времени, «Moniteur universel», потребовала восстановления эшафота, который был уничтожен коммунарами [263], чтобы, как выразилась она, не оказывать им (коммунарам) «чести, расстреливая их».

Подобные заявления, как бы ни были они чудовищны, имели место и в дальнейшем. В 1940 году один «мюнхенец» также потребовал гильотины для коммунистов, считая, что они недостойны расстрела.

У коммунаров есть продолжатели их дела. Версальцы также имеют преемников. Но если рабочий класс открыто заявляет о том, что считает себя наследником коммунаров, то реакционная буржуазия испытывает некоторое смущение, не решаясь открыто провозгласить себя наследницей тех преступников, которые потопили в море крови славную эпопею Парижской Коммуны.

Официальная пропаганда окружает молчанием историю Коммуны или же извращает ее. Среди врагов рабочего класса наблюдается тенденция говорить о «мифе» Парижской Коммуны [264], как если бы дело шло о какой-то выдумке, имеющей весьма отдаленное отношение к реальности.

Люди, которые хотели бы помешать продвижению человечества вперед, боятся правды. Они хотели бы окружить Коммуну густым туманом, чтобы помешать разглядеть ее истинный характер, оценить ее революционное величие и те перспективы, которые она открыла.

Французская коммунистическая партия провозгласила себя продолжательницей той борьбы, которую начали в 1871 году парижские коммунары. Хотя в настоящее время борьба ведется в иных условиях, ее конечная цель все та же, какую ставили себе коммунары.

Трудящиеся не забывают того, что Парижская Коммуна имела для общей борьбы рабочего класса огромное значение. По выражению Ленина, она «научила европейский пролетариат конкретно ставить задачи социалистической революции» [265].

Практические меры Коммуны показали, как рабочий класс осуществляет демократические задачи, о которых буржуазные демократы умеют только говорить.

Разумеется, Парижская Коммуна, перед которой стояла двойная задача – защита национальных интересов страны ввиду капитулянтской политики буржуазии и защита классовых интересов пролетариата в борьбе с эксплуататорами-капиталистами, – проявила известную слабость в выполнении своей миссии, но осуществлению ее планов препятствовали объективные условия.

Действительно, Парижской Коммуне не удалось вырваться из той страшной изоляции, в которой ей пришлось действовать все 72 дня своего существования; ей не удалось втянуть в свою освободительную борьбу провинциальные города, а попытки достижения союза с крестьянскими массами остались безрезультатными. Но все это были трудно разрешимые тогда проблемы.