Неля Гульчук - Терновый венец Екатерины Медичи
Он наклонился над отцом, и тот в предсмертной агонии, впервые после гибели старшего сына, обнял Генриха, за миг до вечного расставания.
«Теперь король – я, Генрих Второй!» – с облегчением вздохнул Генрих, высвободившись из объятий испустившего дух короля. Смятение, которое он ощутил, сидя у изголовья кровати умирающего отца мгновенно рассеялось.
Выйдя в приемную, где плакала Екатерина, дрожала от страха герцогиня д’Этамп, торжествовала Диана де Пуатье, Генрих приказал немедленно отправить гонцов за коннетаблем Монморанси.
Герцогиня д’Этамп, узнав о смерти короля, испустила ужасный крик:
– Земля, поглоти меня!
И упала в обморок.
Диана де Пуатье повелительным жестом приказала удалить Анну д’Этамп из королевских покоев.
Екатерина взглянула на мужа. Всякие следы тревоги исчезли с его лица. Радость Генриха была настолько велика, что она мгновенно стерла печать меланхолии с его лица, которая казалась неизгладимой. Он стоял перед подданными сдержанный, властный, царственный.
Генрих стал королем!..
В углу, укрывшись за шторами, горько плакал Бриандис. Он любил своего веселого короля, который ценил шутку и юмор. Что-то будет теперь с ним, любимым всеми шутом короля Франциска?
Словно угадав его мысли, к нему незаметно подкрался Брюске. Лицо его светилось от счастья.
– Что плачешь? – с наглой улыбкой прошептал он. – Теперь место королевского шута тебе придется уступить мне!.. Но я не злопамятен. Ты скор на выдумку и можешь мне пригодиться. Хочешь стать моим шутом и помощником?
– Нет уж, – ответил Бриандис и ладонью вытер слезы с лица. – Я был шутом великого короля и никогда не буду забывать об этом. Теперь мой удел – стать бродячим шутом, чтобы, шагая по дорогам Франции, рассказывать смешные истории о великом короле Франциске I.
– Расскажи мне на прощание хоть одну из них, – попросил Брюске и вплотную придвинулся к Бриандису.
Бриандис задумался, рассказывать или нет. Он не любил Брюске, как не любил и Генриха. Но воспоминания о короле Франциске согревали душу, и он решил поведать одну из последних историй, когда болезнь уже завладела королем.
– Месяца три тому назад, не более того, я сидел на краю скамейки в большом зале королевского дворца в Блуа, а король – в своем королевском кресле, зашел разговор о развратных похождениях некоего дворянина. Король собирал забавные истории для своей сестры Маргариты, а она сочиняла новеллы и знакомила с ними французов. Вдруг король внезапно воскликнул: «Скажи мне, Бриандис, какая дистанция между шутником и распутником?» Я ответил: «Такая же, как от моей скамейки до вашего кресла. Ваше Величество». Шутка очень понравилась Франциску, и он долго смеялся.
Закончив рассказ, Бриандис разрыдался.
Сразу же после кончины Франциска I – около двух часов пополудни 31 марта 1547 года – его сын без сожалений, с явным облегчением на душе, покинул Рамбуйе и вместе с Екатериной отправился в близлежащий монастырь.
Полной грудью, словно родился заново, Генрих вдыхал пьянящее чувство свободы, независимости от вся и всех. Мысль, что отныне он неподвластен отцу и может сам повелевать и принимать решения, кружила ему голову. Он переночевал в монастыре и утром отправился в Сен-Жермен, где назначил встречу Монморанси и своим ближайшим друзьям. Диане, естественно, среди всех отводилось особое, самое почетное место. На этот раз она предпочла пуститься в дорогу в одиночестве: необходимо было все тщательно продумать. Времени оставалось очень мало, чтобы взять реванш и первой устремиться к несметным сокровищам Короны.
Сидя в роскошных носилках, под неторопливый цокот копыт четверки вороных коней Диана де Пуатье взвешивала свои шансы и делала расчеты, как и во сколько раз преумножить свое богатство. В щедрости своего рыцаря, подаренного ей самой судьбой, она не сомневалась… Богатейший и всесильнейший «банкир» Франции был в ее руках!.. Она знала, что ее вновь будут обвинять в использовании колдовских чар и магических напитков. На самом же деле рецепт сохранения молодости и красоты, который она использовала с юности был прост: даже в день смерти мужа, а теперь и короля, она скакала по утрам на лошади и обливалась холодной водой. Вот это и вызывало возмущение и насмешки у утонченных дам, предпочитавших принимать теплые ванны.
Вдова великого сенешаля не позволяла себе даже подумать о том, чтобы хоть на секунду расслабиться. Она дорожила обычаями, традициями, верой предков, презирала новые идеи и требовала истребления еретиков. Она ценила порядок и достоинство и пришла к выводу, что могущество, помноженное на очень большие деньги, надежнее всего обеспечивает устойчивое положение, абсолютную безопасность и безнаказанность, то есть безграничную власть. С этими мыслями Диана де Пуатье приближалась к Сен-Жермену.
Первым, кто встретил Генриха в королевской резиденции, был Анн де Монморанси.
Они крепко обнялись, и Генрих тут же поспешил обрадовать своего наставника и друга:
– Отныне именно вы будете моим отцом и главным советником.
Они уединились в королевском кабинете, и Генрих два часа провел с коннетаблем тет-а-тет. Абсолютно несведущий в делах управления государством, Генрих крайне нуждался сейчас в его советах.
Монморанси вышел из королевского кабинета обладающим неограниченной властью. Он ни минуты не сомневался, что может один управляться с государственным механизмом, не допускал и мысли, что кто-то еще может иметь к этому хоть какую-то способность. Однако он не был дальновиден, и его здравый смысл был весьма далек от мудрости великого правителя, в котором так нуждалось после всех последних потрясений государство.
Предусмотрительная Диана знала о всех достоинствах и недостатках своего ближайшего союзника и заранее предусмотрела мощный противовес его действиям в лице Гизов с их способностью к единению всех родственников клана.
Вечером по случаю долгожданной встречи с друзьями Генрих дал праздничный ужин. Присутствующие в едином порыве поклонились новому повелителю Франции, а Диана присела в низком реверансе. На стоящую немного в стороне от Генриха Екатерину никто не обращал внимания. Она была здесь чужая.
Непроизвольно вырвавшийся у всех глубокий вздох подтвердил, каким облегчением для каждого явилось известие о смерти короля.
За общим столом в этот вечер сидели Анн де Монморанси, его племянник Гаспар де Шатильон-Колиньи, Жак д’Альбон де Сент-Андре и Шарль де Бриссак, срочно вернувшиеся из изгнания, куда их обоих привела преданность дофину, Франциск Лотарингский граф д’Омаль, Карл Лотарингский, де Вьейвиль, Диана де Пуатье и Екатерина.
Между собравшимися завязалась оживленная беседа, все вели себя словно члены одной дружной семьи, и если бы кресло Генриха не возвышалось над другими, то его невозможно было бы отличить от гостей. Друзья поглядывали на Генриха с радостью и надеждой. Все дружно осушили кубки за победы нового короля Генриха II. Генрих сразу же приступил к трапезе и ел с большим аппетитом, словно ничего трагического два дня тому назад не произошло.
Екатерина незаметно наблюдала за выражением лиц Дианы и Монморанси и сделала важный для себя вывод: Диану явно уязвило, что Монморанси опередил ее, и теперь Генрих называет его при всех главным своим советником. Она, конечно, хотела бы единолично управлять волей и поступками своего любовника. Но, как ни велика была досада, Диана остерегалась ее пока выказывать, так как поделить богатую добычу с наибольшей выгодой для себя было сейчас гораздо важнее, чем устраивать внутренние склоки. Никогда еще Екатерина не испытывала такой тревоги за будущее мужа, сына и дочери. Она нутром чувствовала приближение опасности и пыталась заранее понять, откуда ее ждать и как предотвратить.
Покончив с жареным фазаном, Генрих ополоснул в серебряной чаше руки, выпрямился в кресле и, окинув собравшихся торжествующим взглядом победителя, кивнул Монморанси, предоставив ему слово. Их старший товарищ, у которого они все учились расставлять ловушки для врагов, всегда приводил весьма убедительные доводы, заставлявшие склонять голову перед его знанием придворной жизни. Так было и в этот знаменательный вечер.
Монморанси сразу же приступил к решению главного вопроса: прямо и откровенно заявил о необходимости расчистить поле государственной деятельности.
– Во-первых, необходимо немедленно освободить от всех обязанностей тех, кто служил Франциску I. Кардинала де Турнона, маршала д’Аннебо, адмирала Шабо де Бриона, графа Николя де Лонгвиля и всех, обязанных своим возвышением герцогине д’Этамп, лишить должностей, а некоторых – списки будут уточнены в самое ближайшее время – отправить в Бастилию.
Диана не сдержалась и напомнила:
– В первую очередь необходимо отправить в изгнание герцогиню д’Этамп, покровительницу ереси, интриганку и растратчицу государственной казны. Все ее драгоценности вернуть в королевскую сокровищницу.
