Ветер знает мое имя - Исабель Альенде
Познакомившись с Селеной, Милош поверил и затем верил еще несколько лет, что сможет научить ее уму-разуму, поможет повзрослеть и направить ее жизнь в нужное русло. Он хотел поскорее сыграть свадьбу, она же собиралась учиться. Милош не получил высшего образования и рядом с образованными женщинами терялся, чувствуя себя неполноценным. Он считал, что от профессии Селены не будет никакого толку, потому что ее будущее – стать женой и матерью, но она занялась социальной работой, не спрашивая его мнения, а когда Милош высказался на этот счет, Селена рассмеялась. «Ты просто пещерный человек, Милош. Вот поэтому я тебя люблю – ты мой проект», – весело сказала она. Проект заключался в том, чтобы изменить Милоша, и со временем она достигла некоторых успехов. А вот проект Милоша провалился – оказалось, что Селена не питает склонности к домашнему хозяйству.
– Не знаю, почему он меня любит, – призналась она Самуилу. – Он дотошный, аккуратный, пунктуальный, боится микробов и моет овощи с мылом, терпеть не может мотовство, путаницу и излишества. Он живет по расписанию и строго придерживается режима. А я, наоборот, живу одним днем, у меня жуткий беспорядок, я разбрасываю вещи и не запираю дверь, не знаю, сколько денег у меня в кошельке, теряю ключи… Одним словом, катастрофа.
Селена не призналась Самуилу в любовной связи с Фрэнком. Она чувствовала, что запуталась, и стыдилась, что предала Милоша. Фрэнк знал, что Селена помолвлена, он видел кольцо на пальце, но сказал, что, пока девушка не замужем, она свободна, и наделил себя правом ее завоевать. Он считал, что, если Селена столько лет избегает замужества, то это потому, что она не влюблена. Как и остальные сотрудники его юридической фирмы, он с марта сидел на самоизоляции и работал из дома. Рассмотрение дел приостановили – в работе судов объявили перерыв. Процесс Аниты Диас тоже заморозили. За месяцы карантина, которые тянулись гораздо дольше, чем можно было ожидать, жизнь Фрэнка круто изменилась. Он скучал по ресторанам и барам, путешествиям, спортзалу и теннису, но больше всего ему не хватало Селены. Прощайте, планы на совместную жизнь. Пришлось их отложить. Он назначал Селене свидания в «зуме» и отправлял разнообразные подарки, от книг и цветов до кетогенного меню[27], которое ежедневно доставляли в ее квартиру в Ногалесе.
Авиаперелеты были ограниченны и считались опасными, но в июне Фрэнку надоела разлука, и он поехал навестить Селену. Он арендовал машину, взял снаряжение для кемпинга, и они провели выходные на озере Патагония. Стояло лето, но вокруг не было ни одного туриста, все закрыто – плюс для небольшого импровизированного медового месяца. За эти пару дней Фрэнк хотел показать Селене, что она не сможет без него жить. У него почти не было походного опыта, но, вдохновленный любовью, он учился на ходу и почти достиг цели. Фрэнк пришел к выводу, что, будь у него еще три дня, ему бы удалось убедить Селену бросить все, включая работу, и остаться с ним в Сан-Франциско до конца пандемии. Фрэнк строил планы на будущее: он собирался оплатить Селене университет, чтобы она получила юридическое образование без студенческих кредитов, а когда его возлюбленная закончит учебу, он уйдет из фирмы и они откроют собственное дело. Фрэнк уже видел золотые буквы на двери: «Адвокатская контора Анджилери и Дуран».
Тем временем Милош, как обычно, сидел за баранкой, не подозревая ни о существовании Фрэнка, ни о роли, которую тот играл в жизни Селены. Большинство коллег Милоша, как и люди из консервативных городов, где он останавливался, считали вирус выдумкой оппозиции. Маска приобрела политическое значение. Милош всегда ее надевал, не боясь подвергнуться насмешкам. Его ужас перед микробами и болезнями обострился, он постоянно мыл руки и дезинфицировал все, что попадало в поле зрения. Поскольку Милош не мог гарантировать, что не заражен, он перестал посещать дом Дуранов и видеться с Селеной, но часто звонил, чтобы сказать, что обожает ее и считает минуты до их встречи, а еще – чтобы спросить, где она и чем занимается. Внимание Фрэнка льстило Селене как доказательство любви, но когда точно так же вел себя Милош, это беспокоило ее как знак недоверия. И ведь он прав, что не доверяет, думала Селена, стыдясь своего обмана.
– Я очень люблю Милоша, он преданный, как пес, – призналась она Самуилу. – Он ждет меня много лет. Он ни в чем не сомневается, жизнь для него очень проста – достаточно только придерживаться правил.
– Что он думает о вашей работе с детьми? – спросил Самуил.
– Говорит, что эту проблему должно решать правительство, что нельзя принять все миллионы иммигрантов, мы должны сохранить нашу страну, наши ценности. Но он понимает, что разлучать детей с родителями – ужасно, и даже не представляет, на что бы пошел, если бы у него забрали ребенка. Говорит, что это совсем не по-американски.
– Он ошибается – это куда более по-американски, чем кажется. Детей забирали у рабов и продавали. Детей забирали у индейцев, чтобы «цивилизовать» в ужасных государственных приютах. Тысячи детей умерли от болезней и голода, и у них даже нет могил.
– Вы правы, Самуил. Здесь дети священны, только если они белые.
* * *
Самуил знал, что между Селеной и Фрэнком что-то произошло во время их февральской поездки, за несколько месяцев до того, как к нему привезли Аниту. Селена не говорила всего, но достаточно было сложить два и два, чтобы догадаться, о чем она до сих пор умалчивает. Хотя старик никогда не видел их вместе вживую, а только иногда в «зуме», было очевидно, что Фрэнк влюблен; Селена обладала притяжением, по силе сопоставимым с гравитацией.
– Наверное, прекрасно, когда в жизни есть только одна любовь, как у вас, Самуил, – сказала однажды Селена.
– А сколько у вас?
– Моим единственным парнем был Милош, как я и сказала. Мы собирались пожениться в апреле, но начался ковид, и свадьбу отложили. Он поставил ультиматум: либо мы поженимся, когда
