Р. Грейвз - Золотое руно

И снова они скорбели и оплакивали покойного три дня. Они насыпали второй курган равной высоты и начали говорить друг другу:

- Вход в Преисподнюю не так далек. Кто следующим умрет? Кто третий?

Ибо известно было, что такие смерти всегда случаются по три. Но Анкей Большой нашел на борту "Арго" крысу, которая грызла припасы, убил ее камнем и вскричал:

- Братья, оплачем третьего аргонавта, который умер!

Это восстановило радость. Но поднялся спор, ибо некоторые говорили, что Навплий должен стать кормчим вместо Тифия, а некоторые поддерживали Ифита, который в течение нескольких лет владел торговым судном, но Ясон приказал встать к рулю Анкею Большому.

На восьмой день они продолжили плавание, ведомые западным бризом. Недавний северо-восточный шторм сделал море неспокойным. Они прошли мимо устий еще двух рек, темного Биллеоса, близ которого воды черны от угля, смытого с Угольного мыса; и Парфениоса или реки Гирлянд, называемой так из-за множества цветущих лугов, по которым она течет. Затем, прибыв в Генету, знаменитую самшитами, дикими мулами, которые способны воспроизводится, и генетийским древесным алфавитом, который старше кадмейского, они стали на якорь с подветренной стороны двойного полуострова, выступающего в море, близ островка с голыми желтыми берегами. Но генетийцы бежали, увидев приближение "Арго", и не явились снова, пока судно не отплыло на заре следующего утра.

Далее они миновали неровный и запретный берег и дошли до мыса Карамбис, высокой горы, окаймленной красными скалами, где Ласким велел им ждать перемены ветра; однако ветер по-прежнему дул с запада. Они плыли всю ночь, пока на следующее утро не очутились на полпути до Синопа и не заскользили мимо крутого, с голыми скалами, берега - земли пафлагонцев; и поскольку не было и признака, что ветер ослабевает, они плыли весь день. С приходом ночи они бросили якорь под укрытием группы скал, некоторые из которых показывались над водой, за несколько миль до Лепта, большого мыса, который делит южный берег Черного моря на два мелководных залива. За три дня и три ночи они прошли примерно двести пятьдесят миль, не полагаясь только на ветер и течение, но также и подгоняя "Арго" веслами, чтобы наверстать упущенное время, по два длинных периода каждый день.

В день, когда они стояли у этого рифа, Геркулес, шагая пешком в Колхиду, дошел до земли мариандинов. Царь Лик радостно приветствовал его, сказав:

- Увы, дорогой Благодетель, если бы ты только пришел на день или на два раньше, ты бы застал здесь своих товарищей, аргонавтов, которые горько сетовали на то, что потеряли тебя или, по меньшей мере, об этом сожалел их капитан, Ясон. Как я понял из его слов, когда ты отделился от них в окрестностях Аскании, два фракийца, Калаид и Зет и кормчий Тифий, отговорили их тебя ждать.

- Ах, вот как! - сказал Геркулес. - Я им это припомню.

- Тифий умер от изнурительной лихорадки, - добавил Лик.

- Неважно, - сказал Геркулес, - остались для моей мести еще два фракийца.

- Я дам тебе боевую галеру, чтобы ты отправился за ними вдогонку, дорогой Благодетель, - вскричал Лик. - Но сперва давай повеселимся и воскресим в памяти старые времена.

- Я так голоден, что мог бы съесть и быка, - прорычал Геркулес.

- Хоть двух, если пожелаешь, - ответил Лик. Он постарался не расспрашивать о Гиласе, пока Геркулес как следует не наестся и не напьется.

Когда они вовсю насыщались жареной говядиной, в зале возникло движение, и высокий человек, на вид - грек, одетый в платье царского вестника, приблизился широким шагом. Он в самых льстивых выражениях приветствовал Лика, но сказал ему:

- Мое послание - не для тебя, твое величество. Оно - для твоего благородного гостя, князя Геркулеса из Тиринфа.

- Клянусь душой, это - Навозный Жук! - вскричал Геркулес. - Ты тащишься за мной так же близко, как и моя тень, и почти так же бесшумно ступаешь.

Талфибий с глубоким поклоном сказал:

- Благороднейший Геркулес, добрая встреча!

- Дурная встреча, - отвечал Геркулес, скорчив ему гортанью рожу.

Талфибий оставил оскорбления без внимания и, подняв свой оливковый жезл в виде змеи, как по писаному изрек:

- Привет тебе от царя Эврисфея Микенского. Он требует, чтобы ты вернулся в Грецию немедленно и там за один день очистил утонувшие в навозе конюшни и хлевы царя Авгия Элидского.

Геркулес воскликнул:

- И он послал тебя через полудикие края, чтобы просить меня выполнить простую санитарную работу в моем родном Пелопоннесе? Что за человек!

- Я - только вестник, - извинился Талфибий.

- Нет, ты еще и Навозный Жук, - сказал Геркулес.

Талфибий слабо улыбнулся и ответил:

- Увы, благороднейший Геркулес, теперь-то как раз Навозный Жук - ты.

Геркулес разразился смехом, ибо был в благодушном настроении.

- Хороший ответ! - вскричал он. - Ради этой шутки я подчинюсь твоему хозяину. Но сперва я должен заручиться разрешением царя Авгия, который сейчас находится на борту "Арго" всего лишь в дневном переходе к востоку отсюда. Мне обещана царем быстрая боевая галера, и я выйду догонять "Арго" завтра.

- Царь приказывает тебе вернуться в Грецию немедленно, - твердо сказал Талфибий.

- Я не могу чистить конюшни и хлевы моего товарища Авгия без его позволения, - сказал Геркулес. - Кто знает, может, он предпочитает, чтобы они оставались грязными?

Он продолжал упорствовать. Но едва он ступил утром на одолженную у Лика галеру, как у него разболелась голова, а детские голоса недовольно закричали ему: "Назад, назад, Геркулес! Ты нас убиваешь! Назад! Назад!" И ему пришлось вернуться. На молу Лик дерзнул спросить его, какие у него новости о Гиласе, и Геркулес мрачно признался, что никаких. Он описал свои бесплодные поиски в землях мисиев и то, как он взял у тамошних правителей заложников и вверил их попечению своего зятя, который строит теперь с их помощью поселение в устье Киоса.

- Что же, - сказал Лик, - может, конечно, быть, что Гилас скрывается где-то среди мисиев, но со слов одного из моих гостей я понял, что неблагодарный мальчишка заранее планировал побег по сухопутной дороге в Трою. Я слышал, он взял с собой мешок, где что-то звякало, там могли находиться золотые и серебряные украшения, чтобы оплатить дорогу на остров Лемнос, где у него, как говорят, есть милая.

- Что?! - взвыл Геркулес. - Так вот какова история? Бессердечные негодяи, сговорившись от меня избавиться и сыграв на юношеской любви моего бедного мальчика к распутной Ифиное, надавали ему золота и серебра и подговорили его бежать! А затем, как только я пустился на поиски, тихо смылись и бросили меня. Я с ними разберусь, увидишь; но пока что я должен найти моего дорого Гиласа, которому я, конечно, не хотел зла. Он - легкомысленный ребенок, а сейчас - в таком возрасте, когда любая пылкая сучка может его совратить, даже выманив из-под бока у Геркулеса, который любит его бесконечно. Благодарю тебя, добрый Лик, за эти сведения, хотя они мне причинили нестерпимую боль. Ты - мой верный друг. Теперь я отправляюсь домой, в Грецию, но по дороге загляну в Трою, и если царь Лаомедонт не вернет мне Гиласа и не скажет, где его искать, я разнесу его город, не оставив камня на камне. Он уже кое-чем мне обязан. Он надул меня однажды с кобылами-людоедками, которых я оставил на его попечение, когда был там в последний раз.

- Будет хорошей вестью для всей Азии, если ты преподашь урок этим гордым троянцам, - сказал Лик. Может зайдешь к долионам и перкосиям и позаимствуешь у них несколько боевых галер? Насколько я слыхал, они жаждут повоевать с троянцами.

- Именно это я и сделаю, - сказал Геркулес. - Но что, Навозный Жук, двинемся в путь вместе или по отдельности?

- Было бы честью путешествовать в твоем обществе, благородный Геркулес, - отвечал Талфибий, - и немалой защитой от происков варваров, некоторые из которых столь же мало уважают вестников, сколь и белую личинку в орехе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Когда аргонавты обогнули мыс Лепте, который образует второй рог большого полуострова, напоминающего бычью голову, ветер внезапно переменился с западного на северо-восточный. Они гребли через залив со вздымающимися водами, окаймленный белыми камнями, а затем обогнули мыс Синоп, правый рог полуострова. У этого мыса - крутые склоны и плоская вершина, издали он кажется островом, потому что перешеек, связывающий его с сушей, очень низок. Маленькое беленое поселение, выстроенное на восточном склоне Синопа близ перешейка, навеяло миниям ностальгические мысли, ибо изящные, но добротные дома были такими же, как и в их родных городах в Греции. Ясон пытался высадиться на перешейке, но обнаружил, что тот защищен острыми известковыми рифами, в которых полно выбоин, поэтому отвел "Арго" назад к небольшому пляжу на самом полуострове и там вытащил на берег. Пляж был чудесно защищен как от западного, так и от северо-восточного ветра. Аргонавты сошли на берег и принялись разводить костер из прибойного леса; Эхион помахал рукой, дружески приветствуя юношу, который внимательно наблюдал за ними из-за невысокой, похожей на остроконечную башенку скалы, высившейся за пляжем. Он махал рукой в ответ и вскоре явился вновь, скача вниз с бешеной скоростью на прекрасном пафлагонском муле к ним. На нем была шапка из волчьей шкуры и ожерелье из волчьих зубов, он радостно выкликал имена фессалийцев - Корона и Эвридама, а также Адмета, царя Фер, которых узнал с вершины скалы по их символам и снаряжению. Это оказался Автолик из Трикии, миний, которого давно считали мертвым. За пять лет до того, он и два его брата двинулись с Геркулесом в поход в землю амазонок, но не вернулись. Когда Геркулеса о них спросили, он только и сказал, что они отстали от него в пути, вероятно, убиты пафлагонцами.