Дэн Симмонс - Черные холмы

— Да, он и в самом деле умер в моем присутствии, мисс… Рейн. Я оказался там совершенно случайно. Никто из нас и вообразить себе не мог, что его могут лишить жизни… убить.

— Пожалуйста, расскажите мне. Пожалуйста, расскажите все, что вы об этом знаете.

Паха Сапа прихлебывает ледяной лимонад, выигрывая несколько секунд, чтобы привести в порядок мысли. Что может он рассказать этой девушке вазикун? Он решает — всё.

— Это случилось три года назад. Зимой. В декабре. Я отправился в поселение Стоячая Скала… вообще-то, это агентство, резервация… где жил Сидящий Бык, потому что там жил мой тункашила… это не мой настоящий дедушка, это почетное название человека, который помогал меня воспитывать… А он там жил, потому что был старым другом Сидящего Быка. Нет, постойте, вы этого не поймете, пока не узнаете историю шамана-пайюты по имени Вовока и его учения, в особенности его пропаганды священного танца, который называется «танец Призрака».[81] Вы когда-нибудь слышали об этом?

— Какие-то отрывки, Паха Сапа. Мы с папой были во Франции, когда все это случилось, и мне в то время едва исполнилось семнадцать. Меня тогда больше интересовали балы в Париже, чем танец Призрака, о котором отцу сообщали в письмах его корреспонденты.

Паха Сапа тяжело вздыхает. Он видит луч света, блеснувший среди деревьев, и понимает, что это одна из тысячи маленьких цветных волшебных лампочек — крохотные лампадки с фитилем в масле, которые с наступлением темноты превращают Лесистый остров в сказочную страну. Ему так хочется прогуляться с Рейн по Лесистому острову под этими огоньками, когда Белый город залит светом, а колесо Ферриса, высвеченное белым светом мощных карбидных прожекторов, все еще работает.

— Службы и религиозное учение Вовоки были такие же путаные, как ваши отрывочные воспоминания. Я слышал его проповедь у Пайн-Риджского агентства, перед тем как отправиться к моему тункашиле и Сидящему Быку. Этот пайютский шаман брал большие куски из христианства… он говорил, что мессия приходил на землю, чтобы спасти своих детей от пут и надзора вазичу, и…

— Пожалуйста, Паха Сапа, кто такие вазичу?

Он смотрит на нее.

— Пожиратели жирных кусков. Бледнолицые.

Она моргает. Паха Сапа не знает, что она чувствует; может быть, ощущение у нее такое, как если бы ей отвесили пощечину.

— Я думала, что мы… что белые называются «вазикун». Я вроде бы помню, как мама произносила это слово.

Паха Сапа печально кивает.

— Это слово тоже использовалось, но позднее. Вазичу, пожиратели жирных кусков — мы так называли вас… белых. Но Вовока проповедовал, что если его последователи из любых племен, из всех племен будут танцевать священный танец Призрака, то случится священный потоп, в котором все вазичу утонут и оставят краснокожих в покое. А потом, когда уйдут белые, вернутся бизоны, вернутся наши давно умершие предки и все мы, вольные люди природы и другие племена, будем жить в вечном изобилии и мире.

Рейн впервые со времени их знакомства на шоу «Дикий Запад» хмурится.

— Ваши предки вернутся? В качестве призраков?

— Нет, я так не думаю. Скорее, людьми, воскресшими в небесах, как обещает ваша Библия. Но не наги, не людьми-духами, просто людьми. Мы снова увидим всех наших предков, а это обещание имеет над нами огромную власть, Рейн. И возвращение бизонов, и уход… смерть всех вазичу на нашей земле на Западе. Теперь вы понимаете, почему это так испугало бледнолицых, всех, вплоть до президента Гаррисона?[82]

Голос у нее безжизненный, лишенный всяких эмоций. Паха Сапа понятия не имеет, что у нее на уме.

— Так вот, летом тысяча восемьсот восемьдесят девятого года те, кто проповедовал танец Призрака, появились во всех шести агентствах, где жили лакота. Они просто… взяли и появились. На них были рубахи — особые священные рубахи, рубахи Призрака, и Вовока обещал им, что эти рубахи остановят любую пулю. Вся идея сводилась к тому, что танец Призрака сам по себе, если индейцы всех племен поверят и будут его танцевать, спровоцирует катастрофу, которая сметет всех вазичу и вернет краснокожим их землю, их прежний мир, их вселенную, даже их богов и духов-защитников. А если вазичу попытаются вмешаться, то воинов всегда защитят духи призраков…

— И вы, Паха Сапа, поверили в это пророчество и в танец Призрака?

— Нет.

Паха Сапа взвешивает, нужно ли объяснять ей, почему он не мог в это поверить: его собственное священное видение 1876 года, каменные гиганты вазичу, встающие из Черных холмов и пожирающие всех бизонов и самих вольных людей природы, — но тут благоразумие возвращается к нему. Он знает, что будет любить эту женщину всю оставшуюся жизнь, как бы ни повернулась его судьба, так зачем же внушать ей мысль, будто он, Паха Сапа, такой же сумасшедший, как пайюта Вовока?

Он допивает остаток лимонада и продолжает:

— Так или иначе, но местные индейские агенты сильно нервничали — и основания у них для этого были, — потом занервничали политики, а следом за ними армия, кавалерия тоже очень занервничали. Агентам во всех резервациях было приказано применять племенную полицию для разгона любых собраний последователей танца Призрака. Сам танец запретили во всех резервациях, кроме Стоячей Скалы далеко на реке Миссури, где жили Сидящий Бык и мой тункашила, жили даже не в типи, а в домиках.

— А Сидящий Бык верил в танец Призрака и пророчество?

Голос у Рейн по-прежнему безжизненный, лишенный всяких эмоций, в нем слышится только любопытство.

— Не думаю. Я не уверен, что он пришел к какому-то мнению на этот счет. По крайней мере, он не сказал, что пришел, когда я приехал туда четырнадцатого декабря, за день до того, как они… за день до его смерти. Но большая часть лакота была уверена, что Сидящий Бык и есть тот мессия, о котором проповедует Вовока. Многие мужчины лакота были готовы следовать за Сидящим Быком, если бы старый вождь объявил себя мессией. И вот в самом конце ноября в Форт-Йейтсе, в резервации Стоячая Скала, объявился Буффало Билл с ордером на арест Сидящего Быка, подписанным Медвежьей Шубой… так мы называем генерала Майлса…

— Чтобы мистер Коди арестовал Сидящего Быка? Они же были друзьями! Мистер Коди и по сей день отзывается о нем с большим уважением и любовью! Папа всегда говорил, что эти двое были близкими друзьями.

Теперь в ее голосе слышны эмоции… настоящее потрясение.

— Да… может быть, именно поэтому вазичу… агенты и президент отправили мистера Коди с ордером на арест. Мистер Коди только что вернулся с успешных гастролей по Европе — показывал там свое шоу «Дикий Запад». Как бы то ни было, он приехал слишком пьяным, чтобы кого-то арестовывать и…

— Мистер Коди? Пьяный? Я думала, мистер Коди никогда не прикасается к спиртному. И я не сомневаюсь, что и папа в этом уверен! Господи боже мой!

Паха Сапа не знает, следует ли ему… может ли он продолжать. Он начинает было пить из своего стакана, видит, что тот пуст, ставит его на скамейку и смотрит на часы. Он так взвинчен, что думает о последнем своем действе по-лакотски: «Мазашканшкан тонакка хво?» — в буквальном переводе: «Железка тик-тик что?»

— Без двадцати шесть, мисс де Плашетт. Мы должны перейти по мосту на западную сторону Большого бассейна — вдруг ваш отец придет раньше и…

— Ах, нет. Пожалуйста, закончите вашу историю, Паха Сапа. Я настаиваю… нет-нет, у меня нет права настаивать… но я вас умоляю. Расскажите мне, как умер Сидящий Бык. Значит, мистер Коди был слишком пьян и не мог его арестовать?

— Да. А военные вазичу поили его несколько дней подряд. Эти офицеры боялись, что арест Сидящего Быка, а уж тем более нанесение ему какого-либо вреда приведет к катастрофе, о которой пророчествовал Вовока. Ну вот, прошло дня три, мистер Коди протрезвел и отправился арестовывать Сидящего Быка. Его сопровождал еще один человек из шоу «Дикий Запад», мы его называли Пони Боб…[83]

— Ой! Мы с папой знаем Пони Боба. Он, бывало, приходил на папины проповеди.

— Ну так вот, мистер Коди и Пони наткнулись на переводчика агентства, Луиса Праймо, который их обманул… сказал, что Сидящего Быка нет в резервации. Что он где-то в другом месте. Ну и когда мистер Коди и Пони Боб сообразили, что к чему, уже сам президент Гаррисон… извините, как это называется, когда меняют приказы? Аннулировать?

— Отозвать?

— Да, именно. Сам президент отозвал ордер на арест. Сидящий Бык был в безопасности. На какое-то время. Это было приблизительно первого декабря.

— Но ведь он умер в декабре, разве нет?

— Да. Медвежья Шуба… генерал Майлс был так зол, что его старый враг Сидящий Бык выходит сухим из воды, что послал Седьмой кавалерийский…

«Не смей говорить ничего, что пятнало бы Седьмой кавалерийский», — хрипит знакомый голос в черепе Паха Сапы.