Пришедшие с мечом - Екатерина Владимировна Глаголева
Верный друг Михайло Г.-К.»
19
Двадцать три дня! Двадцать три дня в пути, чтобы добраться от Парижа до Вильны! К концу путешествия карета превратилась в ледяной гроб, колыхавшийся на ухабах, а ведь Джоэл Барлоу уже не мальчик – пятьдесят восемь лет! Еще не хватало заработать пневмонию. Хорошо, что он уговорил Рут остаться в Париже и не подвергать себя неудобствам этой поездки… тем более что она заранее обречена на неудачу.
Американский посланник достаточно умен, чтобы читать между строк и видеть изнанку бюллетеней, публикуемых в «Универсальном вестнике». Победы императора – пирровы, однако Наполеон слишком вжился в роль посланца Провидения. Он уже сбежал из Москвы – «отошел на заранее подготовленные позиции и готовился нанести русским последний, решающий удар перед походом на Петербург». Так говорил министр Маре, прилагая при этом неимоверные усилия, чтобы смотреть в глаза своему собеседнику.
Опять обман! В конце прошлого лета, когда Барлоу с женой прибыли из Америки в Париж, Наполеон принял нового посланника (имевшего и французское гражданство) весьма радушно, а Маре не отказывался обсуждать с ним ни одну из поднимаемых проблем. «Хорошо, Франция согласна на беспошлинную торговлю с США. Да, конечно, французы отпустят захваченные ими американские торговые суда и их экипажи». Прекрасно, изложите это на бумаге и подпишите! «Как? Разве вам мало нашего честного слова?»
Барлоу зашел с другой стороны: отмените официально Берлинский декрет, который ввел континентальную блокаду Англии, объявив призами все корабли, заходившие в английские порты. На этот декрет, изданный после разгрома Пруссии в 1807 году, британский Парламент ответил распоряжением правительства, обязавшего все нейтральные суда заходить в Лондон или на Мальту для досмотра грузов и уплаты пошлин; Наполеон тотчас издал Миланский декрет, разрешавший французскому флоту захватывать все корабли, подчинившиеся этому требованию. Почему американцы должны страдать из-за междоусобиц в Европе? Наполеон считал, что США хитрят, настаивая на отмене этих декретов: это уловка, чтобы развязать войну с Англией; Барлоу, напротив, был убежден, что свобода торговли снимет напряжение в отношениях между бывшими колониями и метрополией: если Франция отменит эмбарго, то и Англия будет вынуждена поступить так же.
Война была тогда у всех на устах – и в Европе, и в Америке. Как только Англия ответила на жесткие меры Франции, многие американские сенаторы заговорили о захвате Канады, чтобы вести диалог с британцами с позиции силы. Президент Джеймс Мэдисон был уверен, что аннексировать Канаду не составит труда: население встретит американцев, своих братьев, как освободителей, зато без поставок из Канады британская Вест-Индия со своими плантациями сахарного тростника погибнет с голоду, – отличный аргумент на мирных переговорах. Южанам аннексия Канады была нужна для сохранения баланса между рабовладельческими и свободными штатами; жители приграничных территорий, не нуждавшиеся в новых землях, указывали на то, что британцы вооружают индейцев, снимавших скальпы с белых женщин и детей, а захват Канады помешает им это делать; наконец, бывший президент Томас Джефферсон утверждал, что изгнание британцев из Канады снимет угрозу для Республики; это будет вторая война за Независимость! При этом федералисты и северо-восточные штаты выступали резко против аннексии и войны, но в Конгрессе они оказались в меньшинстве.
Джоэл Барлоу сам был убежденным республиканцем и никогда не отрекался от своих идей – потому-то он и не любил ренегата Наполеона, могильщика французской республики. И всё же, по его мнению, безопасность мореплавания надо было обсуждать в первую очередь с Россией. США и Россия – две обширные державы, не имеющие заморских колоний, а следовательно, необходимости защищать их с оружием в руках; у обеих – огромное будущее, и если они сумеют объединить свои усилия, то одним своим весом заставят все прочие нации соблюдать правила мирной торговли, превратив моря в обычные пути сообщения, покончив с насилием и произволом. Но Россия готовилась тогда к войне на суше… Барлоу продолжал свою миссию в Париже с упорством, предприимчивостью и настойчивостью, которые шестнадцать лет назад помогли ему вызволить американцев из рабства в Алжире, – улещивал, уламывал, намекал… Само лицо его с упрямыми складками меж черных густых бровей, резко очерченным подбородком и плотным носом напоминало таран. В начале мая, однако, его терпение кончилось, Барлоу стукнул кулаком по столу министра Маре, требуя предъявить ему документ, отменяющий чертовы декреты. Он сам не ожидал, что герцог Бассано тотчас извлечет из ящика стола декрет, изданный в Сен-Клу 28 апреля 1811 года. Больше года назад? Вы шутите? Что же вы мне всё это время голову морочили? Или… он так и пролежал в ящике, неопубликованный? Маре пообещал отдать декрет в печать.
До Барлоу не сразу дошло, что дату на декрете проставили задним числом. Французы мастера сводить концы с концами, а бумага всё стерпит. Что ж, он не ожидал иного от людей, которые казнили своего короля, чтобы посадить себе на шею императора. Зато у него теперь был официальный документ, который можно отправить в Лондон. Англичане поморщились, но отменили свои драконовские меры; госсекретарь Джеймс Монро получил известие об этом 29 июня. Увы, слишком поздно: восемнадцатого числа Мэдисон подписал закон, без единодушия принятый Конгрессом, – США объявили войну властолюбивому Альбиону, чтобы противостоять его безграничной тирании и безумным амбициям. А Наполеон перешел Неман двадцать четвертого.
Люди войны не хотели. Милиционные силы отказывались отправляться в Канаду, банкиры не желали выплачивать правительственные долги, «Салемская газета» напомнила о праве штатов не подчиняться федеральному правительству. Когда Конгресс призвал под знамена пятьдесят тысяч добровольцев, подписать годовой контракт явилось не больше десяти тысяч человек, а закон о рекрутском наборе провалился. Патриоты предпочитали громить редакции газет, критиковавших правительство, и нападать на федералистов, называя их предателями и пособниками британцев.
Тем временем Барлоу всё еще пытался следовать инструкциям Монро, то есть заключить Договор о дружбе и торговле с Францией. Маре уехал в Вильну, наказав, судя по всему, своему заместителю тянуть резину. Не на того напали! Барлоу сам составил проект документа и прижал герцога фон Дальберга к стенке: либо подписывайте, либо он оборвет переговоры и уедет домой.
