Генри Хаггард - Элисса
— Вамбе — великий вождь, — сказал Нала, — а эта женщина — его жена, и он вправе требовать ее назад. Она обязана вернуться к нему, но у нее совершенно разбиты ноги, и прямо сейчас она с вами пойти не сможет. Через восемь дней, считая с сегодняшнего дня, в сопровождении отряда моих солдат она будет доставлена в крааль Вамбе. Что касается белого охотника и его слуг, тут моей вины нет, я не могу отвечать за их поступки. Они явились ко мне без приглашения, и я отправлю их туда, откуда они пришли, чтобы Вамбе судил их по своим законам. Их приведут вместе с этой женщиной. Вы же сейчас отправляйтесь назад. У выхода из крааля вам дадут еды в дорогу и вручат подарок для Вамбе — это будет плата за неприятности, причиненные ему моей дочерью. Я сказал.
Поначалу гонцы пытались настаивать на том, что-бы Майва отправлялась с ними немедленно, но, когда им показали, в каком состоянии были ее ноги, они прекратили спор и отбыли восвояси.
Когда они отошли достаточно далеко, я выбрался из хижины и мы приступили к обсуждению плана. Прежде всего, я объяснил Нале, что вовсе не собираюсь помогать ему бесплатно. Я слышал, что крааль Вамбе окружен частоколом из слоновых бивней. Эти бивни, в случае успеха, я и возьму в качестве платы за оказанную помощь с условием, что Нала снабдит меня людьми, которые донесут эти бивни до побережья.
В ответ на эту скромную просьбу вождь и его советники дали незамедлительное и искреннее согласие, тем более что в глубине души явно не слишком рассчитывали вообще когда-либо увидеть их.
Другое мое условие было таким: в случае победы белый человек по имени Джон Эвери должен быть передан мне вместе с теми вещами, которые он потребует. Вряд ли стоит говорить, что его трагическая судьба, в сущности, и была единственной причиной, заставившей меня ввязаться в столь рискованное предприятие, но из осторожности и по политическим соображениям я решил держать мои соображения в тайне. Нала принял и это условие. Третьим пунктом нашего соглашения было следующее: не убивать ни женщин, ни детей. С этим они тоже согласились, и мы приступили к разработке плана действий. Вамбе, насколько я мог судить, был весьма могущественной фигурой в этих краях, а значит, мог собрать по меньшей мере шесть тысяч солдат прямо у себя в краале, который считался совершенно неприступным. У Налы в распоряжении было не более тысячи — тысячи двухсот бойцов, правда, они принадлежали к расе зулусов и были куда более опытны в военном искусстве, чем воины Вамбе, принадлежавшие к племени матуку.
Впрочем, эти обстоятельства, хотя и достаточно важные, не смогли охладить наш пыл. Главное препятствие состояло в том, что атаковать прекрасно укрепленные позиции Вамбе было чрезвычайно сложно. Крааль был окружен каменными стенами, в нем были бесчисленные пещеры и насыпи со стороны горы, у ее подножия, так что никакой враг не мог их преодолеть. Рассказывают, что в годы правления зулусского монарха Дингаане его многочисленный импи проник в укрепленный район и напал на крааль, которым в то время владел предок Вамбе. Атака была отбита, и при этом погибло более тысячи человек. Обдумав все это, я заставил Майву подробно рассказать обо всем, что касалось укреплений и топографических особенностей местности, — и не безрезультатно.
Я выяснил, что крааль и в самом деле совершенно неприступен для лобовой атаки, однако крайне слабо защищен с тыла, обращенного к склону: там и вправду было всего две линии каменных стен. Дело в том, что к горе практически невозможно было подобраться, кроме как по тайной тропе, известной скорее всего лишь вождю и его приближенным, и поэтому считалось, что строить там укрепления нет нужды.
— Скажи мне, Майва, — спросил я, выслушав ее, — а тебе самой известен тайный путь к горе?
— Да, — отвечала она. — Я не так глупа, Макумазан. Знание дает нам огромную силу. Мне известен секретный проход к горе.
— А ты можешь провести туда импи твоего отца, но только чтобы отряд вышел к селению с тыла?
— Да, могу, но люди Вамбе не должны знать о приближении нашего импи, иначе они перекроют дорогу.
— Тогда надо действовать так. Послушай меня, Нала, и скажи, хорош мой план или нет, а если ты можешь предложить что-нибудь получше, я готов выслушать тебя. Отпусти гонцов и созови всех своих солдат, пусть явятся сюда через три дня. Поставь у них во главе Майву, и пусть утром четвертого дня они отправляются в путь; перейдя через горы, они окажутся в землях Вамбе, а через три дня — это около ста двадцати миль пути — придут к тому месту, что находится напротив крааля Вамбе. На третью ночь похода Майва должна будет осторожно провести их по тайной тропе, так, чтобы отряд оказался у подножия горы, возвышающейся над Укрепленным Местом, и спрятался там среди скал. Меж тем, на шестой день, начиная с сегодняшнего, пусть один из твоих индун соберет двести человек с оружием, возьмет с собой меня и моих людей в качестве пленников, а также выберет среди народа бутиана девушку, очень похожую на Майву, свяжет ей руки и ведет через проход в горах к краалю Вамбе. Учти, что у людей, которые нас поведут, не должно быть при себе ни щитов, ни шлемов с перьями, только ружья и короткие копья. Когда им встретятся воины Вамбе, они должны сказать, что пришли отдать жену вождя, а с ней белого человека, его людей и выкуп для Вамбе. Вряд ли нас станут задерживать, так что на исходе седьмого дня мы выйдем к воротам, ведущим в крааль Вамбе. Около этих ворот, по словам Майвы, находится укрепленная насыпь, однако охраняется она только в военное время, в худшем случае там будет несколько часовых, и с ними легко будет справиться.
Все это точно исполнив, на рассвете солдаты должны будут зажечь на горе за селением костер из сырой травы, чтобы дым подымался вверх. Увидев дымовой сигнал, мы начнем стрелять с насыпи по селению Вамбе, и туда сбегутся все воины, чтобы убить нас. Но мы постараемся продержаться какое-то время, а твой импи тем временем пусть спустится с горы и взберется на стены, убьет защитников крааля ассегаями, а потом спустится в крааль, захватит его и развеет воинов Вамбе, как ветер сухую кукурузную шелуху. Такой мой план. Я сказал.
— О! — произнес Нала. — Хороший план, очень хороший. Белый человек и вправду хитрее шакала. Да, пусть все так и будет, и пусть Змей народа бутиана встанет на хвост и поможет нам в войне, ибо мы должны избавиться от Вамбе и его тирании.
После этих слов Майва встала, снова извлекла на свет божий свою страшную реликвию и заставила отца и его приближенных поклясться на ней, что война мести будет вестись до победного конца. Зрелище было весьма впечатляющим, и, кстати сказать, разразившаяся из-за этих событий война вошла в историю местных народов под названием Войны Маленькой Руки.
В ближайшие два дня мы были страшно заняты. Гонцов отправили восвояси, а всем мужчинам племени бутиана было приказано принять участие в «Великом Танце». Владения Налы были невелики, и к вечеру второго дня собрались около 1250 человек с ассегаями и щитами. Они составили прекрасное крепкое войско.
На следующий день на рассвете — шел четвертый день с отбытия гонцов — в поход вышел основной импи, которым командовал сам Нала. Вождь понимал, что и его жизнь и пребывание во главе племени зависит от исхода битвы, и принял мудрое решение взять руководство отрядом на себя. Вместе с ними отправилась Майва, которой предстояло провести войско по тайной тропе. Нале пришлось дать им два дополнительных дня, ибо дорога предстояла трудная и долгая — более двухсот миль, к тому же, чтобы не попасть в ловушку, надо было идти в обход, через высокий горный хребет, тянувшийся с севера на юг. А на рассвете шестого дня в путь пустился и я в сопровождении своих чрезвычайно недовольных носильщиков, которым явно не улыбалась перспектива добровольно положить голову в львиную пасть. Если бы не ужас перед копьями солдат Налы, да еще неясная вера в мои сверхчеловеческие возможности, они, может, и не согласились рисковать жизнью. С нами вышло примерно две сотни бутиана, вооруженных самым разным огнестрельным оружием, обращаться с которым, как выяснилось впоследствии, они практически не умели. Воины были без щитов и без шлемов с плюмажем: мы всячески старались избегать любой военной символики. С нами в путь отправилась сестра Майвы, правда, от другой матери, но чрезвычайно на нее похожая; ей предстояло изображать жену-беглянку.
Вечером мы разбили лагерь на вершине склона, того самого, где чудом избежали смерти несколько дней назад, а утром с первыми лучами солнца откатили камни, которыми, отступая, завалили проход, и спустились вниз по склону горы. Здесь мы обнаружили тела, вернее, уже скелеты тех, кого сразили мои меткие выстрелы. Воины матуку предоставили хищникам погребение своих товарищей. Я спустился в лощину, в надежде отыскать останки бедного Гобо, но, хотя я и нашел то место, куда упал он сам и кто-то из нападавших, там лежали только кости матуку — я определил это по набедренной повязке. То ли хищники утащили тело, то ли солдаты матуку — не знаю, но вместе с Гобо исчезла и моя винтовка, которая была при нем в момент падения. В общем, больше я о нем никогда и ничего не слышал.
