Эмилио Сальгари - Сын Красного корсара
— Я, — ответил маркиз.
— Так, значит, это вы приказали повесить моего отца! — неожиданно взорвался граф.
— Не буду отрицать.
— Вы знали, что он дворянин.
— Да.
— Что он сражался не ради выгоды, потому что у рода Вентимилья было все: и земли, и дворцы, почти такие же, какими владеют герцоги Савойи.
— Знаю, что этот род очень богат.
— Вам известно, по какой причине мой отец и его братья, Зеленый корсар и Черный корсар, объявились в Америке?
— Мне говорили: чтобы отомстить герцогу Ван Гульду, — по-прежнему спокойно ответил маркиз.
— Вы знаете, что сделал этот герцог?
— Похоже, что нет; Центральная Америка слишком далека от Европы, и многие сведения теряются при переходе Атлантики.
Граф поднялся, охваченный порывом сильнейшего волнения:
— Франция и Пьемонт вели войну с Испанией на каналах Голландии и на Шельде. Командиром итальянцев был фламандец. Его звали Ван Гульд.
— Я слышал об этом, — сказал маркиз, — но очень поверхностно.
— Графов ди Вентимилья было четыре брата; все они считались хорошими военачальниками и пользовались полным доверием герцогов Савойских. Запершись в крепости с двумя полками, они успешно ее защищали. Но однажды ночью враг вошел в крепостные ворота, открытые предателем, соблазнившимся огромной суммой денег. Старший Вентимилья погиб, а точнее, был предательски убит наемником герцога, когда пытался организовать сопротивление. Это именно Ван Гульд продался врагу, чтобы стать, гораздо позднее, губернатором одной из самых богатых испанских колоний в Мексиканском заливе.
— Кое-что я припоминаю, — прервал его маркиз де Монтелимар. — Три графа ди Вентимилья пересекли, в свой черед, Атлантический океан, замыслив убить предателя; под прозвищами Красного, Зеленого и Черного корсаров, при помощи Франсуа л’Олоне, Ван Хорна, Лорана, Граммона и других известных флибустьеров, они разрушали наши колонии, предавали огню и мечу все наши приморские города на берегах Мексиканского залива.
— И испанцы повесили моего отца, не так ли?
Маркиз смертельно побледнел и, не совладав с собой, содрогнулся.
— Это правда? — повторил граф.
— Не могу отрицать.
— Если бы вашего отца повесили, а вам бы удалось в один прекрасный день заполучить в свои руки того, кто произнес ужасный приговор, что бы вы сделали?
— Мой отец был испанским грандом, а не флибустьером, — ответил маркиз де Монтелимар.
— И мой не был морским разбойником! — взорвался граф. — Ди Вентимилья не положили в Америке в карман ни одного дублона, ни одного пиастра.
— Зато ими набивали карманы сопровождавшие их флибустьеры, — жестко парировал маркиз. — Для нас ваш отец был всего лишь опаснейшим корсаром, опустошавшим наши колонии и разрушавшим наши города. Мы имели полное право казнить его.
— Как обычного бандита, не так ли? — с издевкой спросил граф.
Маркиз не ответил.
Сеньор ди Вентимилья сделал три — четыре шага вдоль письменного стола, потом внезапно остановился перед экс-губернатором Маракайбо, беспокойно следившим за его движениями, и сказал:
— Ладно, об этом деле мы поговорим позднее, сеньор маркиз. Я стремился захватить вас совсем по другой причине.
— Говорите.
— Мой отец еще до приезда в Америку овдовел. Здесь он женился на дочери Ары, великого касика Дарьена, которая родила ему дочь. Когда мой отец, оставшись вдовцом во второй раз, был захвачен вашими соотечественниками и привезен в Маракайбо, при нем была эта девочка. Что с ней сталось? Вы должны знать об этом.
— Я!..
— Э, сеньор маркиз, не пытайтесь обмануть меня. Эту маленькую метиску, мою сестру, забрали вы. Я это знаю. В Пуэбло-Вьехо, впрочем, это известие мне подтвердили, а ваш секретарь, кабальеро де Баркисимето, прижатый к стенке, не смог этого отрицать.
— Значит, мой секретарь в ваших руках? — вскрикнул маркиз.
— Был, но поскольку он мне стал совершенно бесполезен, я его отпустил. Пленники быстро надоедают.
— И он выдал секрет!..
— Сказать или умереть, сеньор маркиз, — объяснил граф. — Поставленный перед такой дилеммой, он предпочел открыть рот.
Маркиз гневно стукнул кулаком и стремительно поднялся, бросив на сына Красного корсара свирепый взгляд.
— Ну, и что вы хотите? — процедил он сквозь зубы.
— Сестру.
— И за ней вы приехали в Америку?
— Да.
— А если я откажусь вам ее возвращать?
— Черт возьми! — закричал граф. — Я не стану церемониться с человеком, приговорившим моего отца к смерти на виселице!..
— Вашей сестры здесь нет.
— Ее здесь нет?
— Нет.
— Значит, вы ее отослали, куда же?
— В Панаму.
— Тысяча чертей! — разъярился граф.
— Здесь ее могла подстерегать опасность.
— Так вы знали, что я ищу ее?
— Я узнал, что большая группа флибустьеров приближается к городу. И испугался, что при штурме девушку могут убить. А потому поторопился отправить ее в Панаму.
— Почему такая забота о дочке флибустьера?
— Я воспитывал ее как собственную дочь, — ответил маркиз. — Что бы там кто ни говорил, но в моем доме с вашей сестрой всегда обращались как с благородной девушкой, хотя и метиской, а не как с рабыней.
— В самом деле, мне об этом говорили. А теперь?
— Она ждет вас, сеньор ди Вентимилья, ждет, чтобы вы пришли и забрали ее.
— В Панаме? Изволите шутить, маркиз? Времена Моргана прошли, и сегодня никто, даже мой дядя Черный корсар, если бы был жив, не осмелится на подобное предприятие.
Ироническая улыбка тронула губы маркиза де Монтелимар.
— Не знаю уж, что и делать, сеньор граф.
— Кому вы ее доверили?
— Дону Хуану де Сасебо, моему другу и советнику вице-короля.
— Мне сообщили, что прежде за ней присматривал некий майораль.
— Да, когда она была маленькой. Теперь ей исполнилось пятнадцать лет, и она должна посещать только семьи видных людей.
— Стало быть, я ни в коем случае не доберусь до нее?
— Только если мы с вами отправимся в Панаму, потому что я строго наказал дону Хуану: ни в коем случае не доверять ее кому бы то ни было.
— Вы были исключительно предусмотрительны.
— Я ведь уже считаю ее своей дочерью, сеньор граф.
— Но я без нее не оставлю Америку, — сказал сеньор ди Вентимилья. — Она — моя сестра.
— Никто у вас вашего права не отбирает. Только я боюсь, сеньор граф, — сказал маркиз с той же иронической интонацией, — что воздух в Панаме вам не слишком подойдет.
— Увидим, а пока вы остаетесь моим пленником.
— Пленников можно выкупить; назначьте цену.
— Человек из рода Вентимилья не нуждается ни в пятидесяти, ни в ста тысячах пиастров, сеньор де Монтелимар. За ваше освобождение я не назначу никакой цены.
Потом граф обратился к троим авантюристам, присутствовавшим при беседе, неподвижным и немым, словно статуи, со шпагами в руках, готовым к любой неожиданности:
— Доверяю этого господина вам; он будет постоянно находиться под вашим наблюдением.
Он едва коснулся полей своей фетровой шляпы, вышел из комнаты и быстро спустился по ступенькам замковой лестницы.
Начинало светать, а ливень прекращался. Площадки форта были усыпаны флибустьерами, забивавшими дула орудий и засыпавшими в мешки порох, поскольку нуждались в этом продукте всегда.
Тасли, Гронье и Равено де Люсан седели на балюстраде, курили и мирно беседовали.
При появлении графа все встали.
— Итак, сеньор граф? — спросил де Люсан не без некоторого волнения.
— Еще одна карта плохо разыграна, — ответил сеньор ди Вентимилья. — Акулу-то я поймал, а вот жавороночка схватить не смог.
— Ваша сестра?
— Ее здесь больше нет.
— Клянусь всеми виноградными лозами Турени! — вскрикнул француз. — Не демон ли этот маркиз, постоянно угадывающий ваши планы?
— Похоже, — ответил граф.
— Где же мы поймаем жаворонка?
— В Панаме, если вообще хотим поймать.
— Серьезное дело, — нахмурившись, сказал Гронье. — Панама — это вам не Пуэбло-Вьехо и не Новая Гранада. Если бы нас было с тысячу человек, ну, тогда дело было бы нетрудным. Но с силами, находящимися в нашем распоряжении, ни один флибустьер, и даже Морган, не осмелился бы на подобное дело.
— Отправимся на Тарогу, — сказал Тасли, до этого не проронивший ни слова. — Мне известно, что отряд флибустьеров на двух фрегатах должен подойти со дня на день. Они собирались блокировать Панаму. Если нам удастся найти их, то мы еще раз нагоним страху на жителей этого города. Но в данный момент меня беспокоит другое.
— Говорите, сеньор Тасли, — сказал граф.
— Один из пленников только что рассказал мне, что возле города собрались крупные силы испанцев; они хотят отрезать нам путь к Тихому океану. Я советовал бы вам, в общих интересах, как можно быстрее очистить Новую Гранаду и добраться до побережья. Все, что здесь можно было взять, уже находится в наших карманах.