Обречённый на одиночество. Том 1 - Усман Абдулкеримович Юсупов
– Приду. Обязательно приду. Об этом можешь уже не беспокоиться, и старцу передай, пусть ждет после ночной молитвы. Какая разница, о чем он будет говорить. Приду, – еще раз уверил Алхаст этого странного человека. – А семья у Овты есть? Дети, внуки?
– Да, конечно. Сыновья живут в городе, и это, скажу тебе, очень порядочные люди. И здесь, у отца, бывают довольно часто. Не раз пытались забрать Овту к себе, но старец и слышать об этом не хочет. Я-то всегда знал, что он ни в коем случае не переедет туда – город не для таких. Это святой человек, я точно знаю. Божий ангел никогда не спустится в жилище, внутри которого есть отхожее место. Как же святой может поселиться там, где не бывает ангел?! И детей Овты тоже можно понять. Работу нынче, как все говорят, найти нелегко, вот и не получается подыскать ее в ауле. А на жизнь где-то зарабатывать надо, особенно, если на тебе еще и семья. Они говорили со мной, их беспокоит, что старец поселился здесь, в лесу, почти в полном одиночестве. Ездят сюда по очереди, привозят что нужно, присматривают за его хозяйством, помогают… Кажется, я слишком задержался с тобой, – неожиданно прервал Руслан свой рассказ.
Алхаст положил руку на его плечо.
– Ты вначале показался мне каким-то другим, Руслан, не совсем… Не совсем здоровым я имею ввиду. Прости меня. Я никогда не умел распознавать людей с первого взгляда… Если обидел чем… Это не преднамеренно… Мне в любом случае надо вернуться в аул, и так опаздываю. Потом, когда будет время, хочу поговорить с тобой, если ты не против, конечно.
Молодые люди встали.
– До встречи, – протянул руку Алхаст.
– До встречи, и да убережет нас всех Создатель! – Руслан крепко пожал протянутую руку.
В руке этой чувствовалась сила, накопленная не какими-то физическими упражнениями, а чистым и благородным трудом.
…Когда Алхаст пришел к брату, приглашенные на мавлид мюриды уже подходили. Солта встречал гостей у калитки. Здоровался с каждым входящим во двор за руку и провожал в специально подготовленную для этого действа комнату.
– Ты что так задержался, Алхаст? Я уж думал, не успеешь к мавлиду и, признаться, был немного расстроен.
– Пока шастал там, время как-то незаметно пролетело. Солта, ты иди, посиди с теми, кто уже пришел, здесь я постою.
– Вместе пойдем, больше вряд ли кто придет. Тут по соседству еще в нескольких домах справляют мавлид. Месяц мавлида на исходе, люди хотят успеть. Наверное, другие пошли к ним, надо же всех уважить.
– Салах подъехал?
– Да, давно уже. И Кока с Човкой здесь. Было бы хорошо, если бы и Бешир нашел для нас время.
– Ну-у, Солта, он просто так не приедет. Для него и Дагман город и рынок стали чуть ли не родным очагом. Дни и ночи, без сна и отдыха возятся со своими товарами. Не знаю, с голоду, что ли, боятся помереть, могли бы и выходные себе устраивать, хотя бы изредка.
– Да-да… Ну на счет тебя я не особо волновался, ты-то, на худой конец, один. Но у них ведь трое детей. Нынешний город не то место, где следует растить и воспитывать детей. Все самое грязное и непристойное свило там гнездо.
Постояв еще немного у калитки, братья зашли в дом.
Алхасту повезло. Солта по случаю мавлида созвал всех братьев и сестер, и младшему удалось свидеться со всеми, кроме Бешира. С Салахом, его женой Барет, с сестрами Кокой и Човкой.
Среди тех, кто пришел на мавлид, Алхаст, конечно же, рад был увидеть и своего друга детства Имрана. Дружбу с ним он ценил и берег. Испытанная временем, она с каждым годом только крепла. О преданности друг другу молодых людей знали все не только по соседству, но и в соседних аулах, где у них было много друзей и знакомых.
Завидев Алхаста, тот вскочил.
– Мир тебе, гость чужеземный!
– И тебе мир и благословение!..
Друзья крепко обнялись.
– Когда мавлид завершится, немного пообщаемся с твоими и идем ко мне, там переночуешь. Это не обсуждается!
Алхаст засмеялся.
– Ну-ну, не так быстро! Что за спешка? Все такой же! Вечно, как конь на скачках! Потом, попозже…
Имран вскинул руку, как бы пытаясь остановить поток дальнейших слов.
– Всякие твои потом будут потом. Я ведь еще в полдень узнал о твоем приезде. По правде говоря, был уверен, что первый дом в ауле, куда войдешь после столь долгой разлуки, будет именно мое скромное жилище… Нет, ты это специально! Хочешь обидеть меня!
– Да ладно, не преувеличивай… Просто не хотел отрывать тебя от дел, собирался вечерком нагрянуть…
– Собирался он нагрянуть, – передразнил Имран друга. – Ладно, позже поговорим, а то меня братья-мюриды, не ровен час, накажут за опоздание.
После того, как мулла по-арабски продекламировал обычный для мавлида текст и дополнил его короткой проповедью на чеченском, мюриды совершили зикр, в бешеном ритме описывая круги по просторной комнате, хлопая в ладони и от души притопывая.
Пока молодежь раскладывала еду перед мюридами, Алхаст нашел время, чтобы коротко пообщаться, вернее, поделиться новостями с сестрами и невестками. Терпеливо выслушав от них ставшие уже традиционными упреки в том, что он редко бывает в ауле и как его за это следовало бы наказать, Алхаст позвал Имрана и уединился с ним вглубь сада.
Друзья присели на скамеечку под яблоней.
– Имран, мне нужно пойти сегодня в лес.
– В какой еще лес?
– Чухажийлане.
– Зачем это? На ночь глядя?
– Ну, надо мне. Если Солта узнает, вопросов не оберешься, а то и вовсе может не пустить.
– И правильно, кстати, сделает. Что ты забыл в этой глуши?
– Я сегодня был там. Просто прогуливался по лесу и забрел… Ты же знаешь, сколько воспоминаний связано с этим местом. Разве мог я вернуться, не испив водички из Чухажийлинского родника?! Ноги не стали бы слушаться… Встретил старца по имени Овта. Может, и тебе доводилось его там видеть. Так вот, он настоятельно просил, чтобы я пришел к нему. И почему-то именно сегодня.
– Зачем ты ему? Я знаю Овту. Очень хороший человек, праведник. Правда, нелюдим, мало с кем общается. Интересно, какое у него к тебе может быть дело?
– Честное слово, Имран, не знаю. Он говорил, что был дружен с Абу, наверное, хочет рассказать о нем…
– А
