Владимир Андриенко - Кувыр-коллегия
— Пока нет, матушка. Но я как приехал во дворец так сразу к тебе с прожектами.
— Все утверждаю, Артемий Петрович. Хотя многие в затее твоей сомневаются. Сам Остерман не верит в неё. Говорит, что оконфузься ты.
— Все что здесь написано, матушка, то все будет, — еще раз заверил императрицу Волынский. — Однако надобно смету к тому подписать, государыня.
— И сколь денег тебе на то надобно?
— Я все подсчитал до рублика, матушка. Вот здесь все. В 670 тысяч та затея станет. А дешевле никак нельзя, матушка.
— Оную сумму ты получишь, Артемий. Но не давай людишкам воровать! Да и сам держи руки подалее от казны моей. Дабы все на устроение праздника пошло. Тебе уже сегодня доставят первые 100 тысяч от Лейбы Либмана. Он средства изыщет.
— От Либмана, матушка? — спросил Волынский.
— От него. Сей банкир многократно услуги мне оказывал. И денег скорее него в России ни с кого не получишь. Все бумаги твои я подпишу. И заниматься тебе отныне токмо подготовкой празднества. Дел там множество. Я то понимаю.
— Все старания отдам тому делу, матушка государыня.
— Ну, иди с богом, Артемий Петрович. Иди.
Волынский еще раз припал к руке Анны Ивановны, трижды поклонился, и вышел из покоев императрицы….
Год 1739, октябрь, 18 дня. Санкт-Петербург. В Приемной у герцога Бирона. Бироны и Либман.
Лейба Либман, получив именной указ государыни, сто тысяч рублей сразу Волынскому отправил. Затем собрался и в коляске покатил во дворец. Новости его не порадовали. Он хотел срочно говорить с герцогом Бироном.
— Эрнест! — Либман вошел к герцогу без доклада.
Слуги всегда пропускали его беспрепятственно. Они знали, что Лейба близкий и доверенный человек герцога и ведет все его финансовые дела.
— Что снова случилось, Лейба? Императрице стало легче. И она снова устраивает куртаги.
— И тебя это успокоило, Эрнест?
— А разве есть иной повод для беспокойства?
— А ты ничего не знаешь? — спросил Либман. — Ты не слышал про то, что Волынский стал распорядителем машкерадной комиссии. Указ о том уже подписан!
— И что с того? Они придумал сие увеселение Ледяным домом именуемое, и ему и готовить его. Но не вериться мне, что у него сие получиться. А, впрочем, посмотрим.
— Эрнест! Волынский может благодаря тому в большой фавор войти. Императрица больна, хоть ей и стало легче нынче. Но что потом будет? И Анне может понравиться действо, что Волынский приготовит. А он размахнулся не на шутку. Я знаю, чего он хочет. Места регента!
— Я не думаю, что Волынский может его получить. Императрица во время болезни доверяла лишь мне и моей жене.
— Но регентом она тебя не назначила!
— Сие не столь просто, Лейба. Но немцы при русском дворе сплотиться вокруг меня, а не вокруг Остермана. Старый пройдоха слишком хитер и постоянно предает друзей. Того, что ему удалось 10 лет назад после смерти Петра II, уже не получиться.
— Дай бог! Но нападение на Пьетро должно тебя насторожить! Его хотели покалечить или даже убить. И если офицеры русские на то осмелились, то сие сигнал для тебя.
— Но императрица строго наказала тех, кто поднял на него руку. Да и Пьетро отлично может за себя постоять.
Банкир понял, что Бирон снова беспечен и уговаривать его не стоит. И он снова прямо от герцога пошел к герцогине. Бенингна Бирон приняла его совсем не так.
— Я постоянно твержу императрице, что Волынскому верить нельзя. И я довела до неё сведения про собрание на даче кабинет-министра. Все как вы Лтбман мне сказали. Она была в ярости и готова была излить гнев на Волынского. Разве я мало сделала?
— Вы сделали много, ваша светлость! Но сделать нужно еще больше. Но её величество вместо гнева снова облагодетельствовала Волынского.
— Но что могла сделать я? Это был ваш план. Волынский оказался хитрее вас, вот и все.
— Вы еще можете сделать, ваша светлость.
— Но пока Анна не желает слушать ничего плохого о кабинет-министре Волынском. Его идея насчет ледяного дома ей понравилась. А уж я много лет знаю Анну.
— Ничего. Ледяной дом это не навсегда, герцогиня. Я знаю, что конфиденты Волынского враги герцогу. И сам Волынский ему враг. И он сделает ошибку. Не сможет он постоянно выкручиваться, ваша светлость.
— Я готова бороться и дальше, Либман…
Год 1739, октябрь, 19 дня. Санкт-Петербург. Пьетро Мира в доме у Франческо Арайя.
Придворный шут Адамка, или Пьетро Мира, не любил сдаваться и от намеченной цели отступать. И таки придумал, как попасть ему в дом придворного капельмейстера. Он воспользовался тем, что сеньора Франческо вызвали во дворец. Про то ему сообщили дверные люди, что рядом с домом Арайя, местожительство имели. Императрица Анна снова пожелала слушать музыку, и Арайя поехал утверждать планы своих концертов-спектаклей на предстоящие месяцы, когда при дворе множество увеселений предвиделось.
Пьетро нарядился придворным лакеем, одежонку коего за рубль взял на один вечер у трактирного слуги Михеича, который её с настоящего лакея дворцового содрал. Тот в эти дни был от службы свободен и три дни пил беспробудно. И потому ничего не соображал и пьяный мертвецки на лавке трактирной отсыпался.
Мира одел пышную ливрею с серебряными галунами и гербами императрицы. Такие слуги часто разносили приказы из дворца, и двери домов перед ними всегда открывались, даже если те дома князьям и принцам принадлежали.
Если сеньор Франческо во дворце, предположил Пьетро, то и сеньору Марию Дорио могли вызвать к императрице. Приказ государыни! Придворная ливрея ему на сей раз службу сослужит.
Он подъехал к дому капельмейстера и спрыгнул с запяток экипажа. Привратник, увидев дворцового лакея, сразу распахнул ворота.
— Это дом господина Арайя?
— Так точно. Здесь проживает господин Арайя капельмейстер императорской капеллы. Но хозяина нет дома.
— Здесь ли находиться певица итальянской капеллы Мария Дорио? — спросил он.
— Госпожа Дорио находиться здесь, — ответил привратник.
— Императрица Всероссийская Анна Ивановна требует её к себе! Меня послали за ней.
Из дома выбежал дворецкий. Он слышал слова лакея и спросил:
— Государыня требует сеньору Дорио нынче?
— Немедленно! — высокомерно заявил посланец.
— Сейчас сеньора соберется и поедет к государыне. Вы изволите подождать её здесь?
— Да. Я буду здесь.
Дворецкий ушел. Пьетро подумал, что, несмотря на все препятствия, что Арайя для него создал, похитить Дорио дело совсем не трудное, для человека умного.
В доме капельмейстера полно слуг было, которые приказ строгий имели не пропускать никого к донне Марии. И они бы так и сделали, если бы не гербы государыни императрицы на ливрее. Не зря он Михеичу рубль отдал! Мира про себя улыбнулся, лицо сеньора Франческо себе представив, когда тот узнает, что Мария упорхнула из его клетки.
Вскоре вышла и сама Дорио в пышном платье придворной дамы, которое было видно из под широкого плаща. Лакей, на которого она даже не взглянула, услужливо распахнул перед ней дверцу экипажа. Сеньора села и дверца захлопнулась. Лакей ловко вскочил на запятки, обратился к дворецкому:
— Я совсем забыл, у меня письмо для твоего господина. Вручишь, когда он приедет.
Дворецкий принял конверт и сказал, что сделает это непременно. Лакей приказал кучеру трогать. Экипаж умчался. И уже на улице Пьетро перебрался с запяток в карету.
— Что вы себе позволяете? — гневно спросила Мария, удивившись наглости лакея.
— Вы меня не узнали, донна Мария?
— Пьетро? — изумилась она. — Это вы?
— Я.
— Но зачем этот маскарад?
— А вы не поняли? Вас стерегут как принцессу из сказки. И я придумал, как вас выкрасть из заколдованного замка.
— Вы сумасшедший, Пьетро! Но мне нравиться ваша смелость!
Она бросилась к нему в объятия. Так они и сидели до конца пути к дому Мира друг подле друга.
— А что за письмо ты передал дворецкому? — спросила она по-итальянски.
— Это послание лично от меня сеньору Арайя. Мы с ним встречались недавно во дворце.
— И снова поссорились?
— Это наше с ним дело, Мария. Он был как всегда груб, и как всегда ушел разъяренный после разговора со мной.
— Так ты выкрал меня из мести Арайя, а не с целью побыть со мной? — она резко отстранилась от Пьетро.
— Быть с тобой я бы хотел всегда, Мария. И это говорил тебе не раз. Ты всегда для меня на первом месте. Но что такого, если я еще при этом и посмеюсь над сеньором капельмейстером?
— Ты шутишь с огнем. Он опасен, Пьетро, — Мария снова прильнула к шуту.
— На то я и шут чтобы шутить, Мария. Но Франческо Арайя я не боюсь. Он уже много раз пытался меня унизить. И что получилось? Он герой дворцовых анекдотов. И сегодня родился еще один. Как будет хохотать над ним императрица завтра.
