Вандалы - Вольфганг Викторович Акунов
С учетом столь явно скоординированных военных действий гуннов и вандалов против римского Востока (которые, с учетом их размаха, требовали своевременной тщательной спланированной подготовки), в обеих половинах Римской «мировой» державы, разумеется, распространились слухи об «Антанте», сиречь «сердечном согласии» между двумя могущественнейшими разбойниками той поры – Гейзерихом и Аттилой. Хотя на тот момент ни первый, ни второй еще не продемонстрировали все, на что были способны, не раскрыли, так сказать, весь свой потенциал; время показало, что интуиция двух римских императоров и их военачальников не подвела «ромеев». Аттила избавился от своего брата-соправителя Бледы, или Влиды (хотя не все античные авторы прямо объявляют гуннского братоубийцей). А Гейзерих по возвращении своей «грабь-армии» с Сицилии молниеносно подавил два крупных заговора, учинив кровавую расправу над их участниками. Первый заговор замыслило его собственное окружение. Возможно, раздосадованное тем, что взятая на Сицилии добыча была распределена не старым, дедовским и прадедовским способом, принятым в пору скитания вандалов по Европе, а досталась главным образом ставшему в полном блеске своего могущества слишком высокомерным Гейзериху. Так объяснял причины заговора, например, Прокопий Кесарийский. Другой же заговор созрел среди римских аристократов Карфагена. Он, впрочем, оказался менее хорошо подготовлен и потому менее опасен. Подавить его стоило гораздо меньшего труда.
Хотя трудно поверить, что такой тертый калач, стреляный воробей, как Гейзерих, достигший уже пятидесятилетнего возраста, ни с того ни с сего стал вдруг «высокомерным», внутриполитический кризис был, несомненно, серьезным.
При его подавлении пролилось не меньше вандальской крови, чем на войне с внешним врагом…
Вполне можно представить себе, что именно при подавлении вандальского заговора погибла вдова Гундериха со своими детьми. Ибо нам точно не известно, когда именно это случилось. Известно лишь о ее утоплении в нумидийской реке Ампсаге (чаще всего смертная казнь над женщинами в зоне действия не только вандальского, но и вообще германского права осуществлялась именно в форме утопления, хотя наиболее знатных преступниц разрывали или волочили до смерти дикими конями – как например, предавшую готского царя Германариха знатную росомонку Свенильду-Сунильду или франкскую царицу Брунгильду-Бругнегот, убившую десять членов царской семьи). Правда, от Карфагена до Нумидии нужно было скакать несколько дней. Но, возможно, группа заговорщиков, включая вдову и детей Гундериха, пыталась спастись бегством, была схвачена погоней, высланной ей вслед «Зинзирихом-ригой», и казнена под горячую руку, без особых церемоний.
Следующим шагом к укреплению внутриполитического положения Вандало-аланского царства был мирный договор, к заключению которого Гейзерих вынудил западноримского императора Валентиниана III. По этому договору Рим признал Гейзериха самостоятельным правителем, продолжавшим считаться римским «федератом» лишь в западной части своих африканских владений (двух Мавретаниях и Западной Нумидии со стойкой Циртой). Карфаген же с окружающими его стратегически важными богатыми провинциями считался отныне совершенно независимым, самостоятельным Вандальским царством. Подобного успеха еще не добивался в борьбе ни с одним римским императором ни один варварский правитель. Даже вестгот Аларих и гунн Аттила (а впоследствии остгот Теодорих и франк Хлодвиг) получили от римлян знаки отличия и звания римских полководцев, признав тем самым над собой верховное главенство римских императоров (став их вассалами, если использовать терминологию уже неумолимо надвигавшегося на античный мир Средневековья). Гейзерих же никогда не гнался за такими почестями. Его хладнокровие, практический ум и здравое самоощущение наглядно проявились в мирном договоре с августом Валентинианом III, направленном лишь на получение реальной выгоды. Не испытывая никаких комплексов неполноценности ни перед Ветхим, ни перед Новым Римом, Гейзерих не позволил купить себя задешево, обольстить себя дешевыми лаврами из увядающего триумфального венка «потомков Цезаря и Константина».
Именно в духе проводимой им решительной реальной политики Гейзерих в общем и целом хранил верность этому мирному договору. Правда, Гидатий-Идаций сообщает в своей «Хронике» под 445 г. о молниеносном нападении на побережье Галлии, при котором были угнаны в неволю множество галльских семей. Но, даже если нападающие были вандалами (в чем многие сомневаются), этот отдельно взятый «викинг» (одно из значений данного слова – «морской набег») был явно исключением, лишь подтверждающим правило. В 446 г. через военного магистра Западного Рима Флавия Аэция, весьма ценившего царя вандалов Гейзериха, даже велись переговоры о заключении брачного союза между семейством «Зинзириха-риги» и западноримским императорским домом. Впрочем, никаких подробностей об этих матримониальных планах не известно, хотя намек на их существование содержится в хвалебном стихотворении (панегирике) Аэцию латинского поэта (из германцев) Меробавда, дослужившегося со временем до римского сенатора, патриция и даже военного магистра римских войск в Испании.
В то время как этот союз все-таки был заключен, хотя и по прошествии целого ряда лет, другой многообещающий политический брак не удался. Сын Гейзериха Гунерих женился на вестготской царевне, чтобы улучшить отношения с вестготами, давними – если не сказать потомственными – врагами вандалов. Однако новобрачная, очевидно, более преданная своему народу, чем супругу-иноплеменнику, судя по всему, попыталась отравить свекра. Разгневанный Гейзерих был вынужден отправить неудачливую отравительницу восвояси, в расположенное в Римской Галлии Толосское царство вестготов. Разумеется, все могло быть и иначе. У Гейзериха заболел живот – вот он и заподозрил в нелюбимой им и без того (кто знает, почему) невестке отравительницу. Возразить ему никто не пожелал (а может, не посмел). И его сын царевич Гунерих опять был в распоряжении своего властного отца для заключения очередного политического брака. В данной, как и во многих других, области внутриполитическая история Вандальского царства дает большой простор для всевозможных спекуляций. Мы ж только повторим: «Темна вода во облацех»…
Мы видим все происходящее в державе Гейзериха, как сквозь мутное стекло, и начинаем различать события яснее лишь после выхода вандалов из их африканских «берлог». Осмелев, они решаются наконец вступить на «священную» землю Италии, где каждый квадратный километр имеет свою давнюю историю и где целая армия хронистов наблюдает за происходящим. Правда, высадка в Италии, сердце Западной Римской империи, требовала тщательной подготовки. Ибо Гейзерих, знаменитый и внушающий страх, уже при жизни начал «бронзоветь», становясь памятником самому себе. И потому он не желал быть причисленным римлянами к «вероломным варварам», хранившим верность договорам, лишь пока им это было выгодно (как например, «царь-батюшка» Аттила).
На счастье всех врагов империи, ничтожный август Валентиниан, по наговору придворных интриганов, собственноручно убил победителя бургундов, гуннов и остготов Флавия Аэция, отрубив себе тем самым (по образному выражению современника) левой рукой правую. Воистину, кого Бог желает покарать, тех Он лишает разума! 16 марта 455 г. был, в свою очередь, убит и сам западноримский август Валентиниан III. Организовавший убийство своего государя придворный по имени Петроний Максим насильно возвел на свое ложе овдовевшую по его, Максима, милости императрицу Евдок(с)ию, выдав ее дочь от покойного ныне августа Валентиниана –
