Эмилио Сальгари - Сын Красного корсара
Пушечная канонада тем временем не переставала. Ядра сыпались частым градом на пляж и на пылавший корабль, изрыгавший из орудийных портов[60] густые облака дыма.
Испанская эскадра была действительно могучей; она состояла из галеонов, фрегатов и крупных каравелл; две тысячи моряков составляла численность экипажей этих кораблей.
А флибустьеры, которыми командовали сеньор ди Вентимилья, Гронье и Равено де Люсан, принуждены были спасаться на холме, занимающем почти весь центр острова и находящемся вне досягаемости флотской артиллерии, которая, как мы уже говорили, имела в те времена весьма ограниченную убойную дальность.
Командиры, однако, пребывали в беспокойстве: они очень боялись, что испанские экипажи пойдут в атаку.
К счастью, ничего серьезного не произошло. Эскадра, расстреляв бараки, высадила несколько сот человек для сбора корабельного железа с разрушенного пожаром корсарского судна, а через несколько часов продолжила свой путь к Панаме.
— Черт подери! — возмутился гасконец, наблюдавший за величественными кораблями с высокого холма. — Они могли разбить нас. Но предпочли уйти. Доброго пути, сеньоры, и пусть Бог охранит вас от бурь!
Он приподнял шляпу и поприветствовал эскадру, одновременно так глубоко поклонившись, что вызвал смех не только у баска, но также и у стоявших рядом графа ди Вентимилья и Гронье.
Глава VI. Захват маркиза
В тот же вечер, незадолго до полуночи, флибустьеры покинули остров Сан-Хуан-де-Пуэбло, опасаясь возвращения испанской эскадры, и отправились искать убежища на континент. Они высадились в бухте Калдейра.
Но высадились они уже с подкреплениями: со знаменитым флибустьером Тасли, принимавшим участие в дерзком плавании Дэвиса, а потом отделившимся от французов по причине религиозных разногласий, а также с отрядом из ста двадцати англичан.
Этих последних встретили в нескольких лигах от континента; судно их было в превосходном состоянии. Хотя и узнанные корсарами, флибустьеры графа ди Вентимилья и Гронье яростно атаковали их, желая дать урок предводителю. Флибустьеры, пусть шли они на простых шлюпках и изрешеченных артиллерией барказах, смело бросились на абордаж и легко овладели судном.
Правду сказать, что англичане Тасли, узнав в нападавших своих старых товарищей, оказали крайне слабое сопротивление.
Флибустьеры графа, Гронье и Люсана, продержав пленников несколько часов в глубине трюма и немного пожурив, выпустили их на свободу, так что англичане, тронутые столь любезным обхождением, согласились присоединиться к отряду, пообещав действовать сообща и больше никогда не отделяться от своих старых товарищей, вместе с которыми они совершили переход по Магелланову проливу.
После двадцати четырех часов отдыха флибустьеры, решившиеся помочь графу ди Вентимилья в его начинании, покинули бухту Калдейра, горя нетерпением штурмовать Новую Гранаду и застать врасплох маркиза де Монтелимара, прежде чем он успеет убежать.
Новая Гранада была одним из самых значительных испанских городов в Центральной Америке. Молва утверждала, что там собраны огромные сокровища, благороднейшие продукты золотых рудников Никарагуа.
Город вырос на берегу одноименного озера, на очень удобном месте, примерно в двадцати лигах от Тихого океана; он был защищен центральным фортом квадратной формы, расположенным на холме; в форте собрали такое количество артиллерии, что легко можно было отбиться от целой армии.
Кроме того, город окружала крепостная стена и бастионы, также напичканные артиллерией: в каждом из них было по двадцать пушек.
В предместьях находилось множество сахарных заводиков.
Защиту крепости доверили шести кавалерийским эскадронам и нескольким артиллерийским батареям.
Семнадцатого апреля 1687 года флибустьеры, пройдя через болота и рощи, столь же старые, как сам мир, появились вблизи огромной крепости.
Их отряд состоял из трехсот сорока пяти человек: корсары графа ди Вентимилья и флибустьеры Тасли, Гронье и Равено.
По дороге они узнали, что испанцы, быстро информированные шпионами, приготовились к защите, а маркиз де Монтелимар лично возглавил оборону центрального форта; однако эти превосходные бойцы ничуть не испугались и продолжали свой марш, уверенные в том, что они возьмут город штурмом, несмотря на его страшную насыщенность артиллерией.
Испанцы и в самом деле были готовы встретить врага. Солдаты и жители города заняли откосы и бастионы, готовые мужественно защищать свои богатства.
Флибустьеры первым делом сожгли предместья.
Обширные сахарные заводы пылали, как спички, на глазах у доведенных до ужаса горожан и солдат, которые не решались сражаться за пределами укреплений против людей, которые, как они верили, вышли из ада.
В полдень, после завтрака, флибустьеры разделились на четыре колонны, каждая из которых имела своего командира, и начали штурм города, ничуть не испугавшиеся артиллерийской канонады; самый сильный огонь вел форт, который защищал маркиз де Монтелимар.
Береговые братья, как всегда называли себя эти грозные корсары даже после перехода из Мексиканского залива в Тихий океан, казалось, одержимые адским неистовством, бесстрашно пошли на приступ, несмотря на чудовищное количество артиллерии, имевшееся у испанцев. Атакующие воспользовались примитивными штурмовыми лестницами, сколоченными в лесах.
Не помогали усилия горожан, присоединившихся к солдатам, которые защищали стены и бастионы, и сражавшихся с большим воодушевлением, решившись скорее умереть, чем сдаться.
К трем часам свершилось немыслимое: триста пятьдесят флибустьеров стали полными хозяевами города.
Они потеряли всего двенадцать человек, тогда как число погибших на бастионах жителей города и кавалеристов было огромным. Даже батарея из двадцати пушек оказалась в руках флибустьеров.
Город пал, но форт, защитой которого руководил маркиз де Монтелимар, все еще держался.
Как мы уже сказали, это было могучее сооружение, хорошо защищенное тяжелой артиллерией и основательно укомплектованное солдатами.
На каждое предложение сдаться форт отвечал артиллерийским огнем, уничтожавшим дома горожан.
Граф ди Вентимилья, сражавшийся, как всегда, в первых рядах рядом с Мендосой, гасконцем и фламандцем, встретился с тремя другими главарями корсаров у одного из бастионов. В это время старые буканьеры пытались, но без видимого результата перебить артиллеристов, укрывавшихся за крупными зубцами крепостной стены и обстреливавших атакующих.
— Сеньор граф, — спросил Гронье, казавшийся встревоженным. — Вам так уж необходим маркиз?
— Мне не нужны богатства Гранады, — ответил сын Красного корсара. — Я хочу лишь этого человека. Это будет моей долей в добыче.
— Ваш отец поступал так же, — сказал Тасли. — Вы всегда оставались дилетантами среди корсаров, но какими страшными дилетантами!..
— Тогда давайте штурмовать эту крепость, — предложил никогда ни в чем не сомневавшийся Равено де Люсан. — Мы покорили город, завоюем и крепость.
— Я бы подождал ночи, — продолжал Гронье. — Помню, однажды флибустьеры с успехом применили шары из хлопка, насаженные на шомпола своих аркебуз.
— А я, — раздался еще один голос, — помню, как однажды смельчаки подорвали форт несколькими бочками пороха.
Все обернулись. Сказанные слова принадлежали дону Баррехо.
— Если хотите, чтобы вас убило осколком, милости прошу, — с легкой иронией произнес Гронье.
— Я гасконец.
— А я из Бордо.
— Очень приятно слышать, сеньор Гронье, но должен вам сказать, что бордосцы ничего не стоят против гасконцев.
Высказав это, забияка пожал плечами и отошел к Мендосе и фламандцу.
Сражение между тем набирало силу.
Все старые буканьеры, прославившиеся точностью своей стрельбы, были призваны на борьбу с испанскими артиллеристами, но, как и прежде, успеха они не имели, разве что вызвали новую пальбу, яростную и весьма опасную.
Казалось, маркиз де Монтелимар поклялся скорее похоронить себя под развалинами крепости, чем спустить большой испанский штандарт, гордо развевавшийся над центральной батареей.
Гасконец, не обращая внимания на свистевшие со всех сторон ядра, рушившие городские здания, нашел в конце концов своих приятелей, которые в ожидании решения четырех вождей флибустьеров сидели на краешке оборонительного рва и преспокойнейшим образом осушали большую бутыль вина, обнаруженную ими в развалинах какого-то дома.
— Как! — возмутился дон Баррехо. — Вы пьете без меня?
— Ну, я-то думал, что вы уже растянулись в каком-нибудь погребке и трескаете аликанте, — оправдывался Мендоса. — Неужели вы еще ни одного не нашли?
