Крымский цугцванг 1 (СИ) - Леккор Михаил
Проблемы России, возникшие в ходе Российско-грузинской войны, его очень радовали. Он прекрасно понимал, что теперь ослабевший сосед становился жертвой, от которой можно было оторвать кусочек посочнее. И надо сказать, западные коллеги не забыли о своих соратниках. Россия должна отдать некие земли.
Одно огорчало Микиту Никитовича — когда западные друзья в преддверии Парижской конференции предложили определиться с требованиями к России, ему пришли в голову только территориальные претензии. Эти бисовы дети — прибалты — сделали хитрее — потребовали денег. Ну нет, чтобы и ему подсказать. На кой черт ему эта земля, заселенная почти полностью москалями, которые уже сейчас начинают шуметь. Лучше б десятка два, а лучше три миллиардов евриков. Деньги не пахнут и не буянят.
С этими переживаниями он охотно согласился принять российского министра. Вдруг предложат денег!
Дмитрий Сергеевич, уже выступавший сегодня в качестве покупателя душ, при чем не мертвых, как Чичиков, а живых, а потом еще и давший взятку, которую охотно взяли и чуть ли не попросили еще, осмелел. Он и повел себя чуть ли не по барски и развалился в кресле по хозяйски.
Самойленко разгладил пышные усы и приятным басом спросил, чем же он заинтересовал господина министра. Спросил на украинском языке, хотя прекрасно знал русский.
Это отрезвило Романова. Он уселся поскромнее и перестал разглядывать аляповатую обстановку апартаментов президента.
— Господин президент! — проникновенно начал он, — мне хотелось бы предложить вам некую компенсацию за те территории, которые в это момент являются спорными.
— Украина не торгует своей землей! — резко отверг предложение президент.
Романов понял, что погорячился, начав прямую атаку. С другой стороны, было уже поздно переигрывать. И он попытался перехватить инициативу:
— Пятнадцать миллиардов евро!
Самойленко замолчал, насупившись. И Романов понял, что «украинский гамбит» он проиграл. Он зашевелился в кресле, собираясь прощаться, когда президент Украины нехотя сказал:
— Тогда уж дайте двадцать миллиардов, что б по миллиарду на каждые две тысячи квадратных километров. Или лучше двадцать пять.
Романов мысленно перекрестился.
Прости меня Господи, обратился он к Богу, — за то, что вмешиваю тебя в такое грязное дело, но без твоей помощи мне эту продажную тварь не одолеть. Благо что, Самойленко, кажется, не православный, а униат.
Романов помолчал, словно раздумывая.
— Мне кажется, такая сумма не встретит одобрения Государственной думы из-за большого числа. А парламент Украины может потребовать от вас еще большего увеличения суммы. Голова закружится, — пояснил Дмитрий Сергеевич.
Он остановился, не решаясь предложить взятку.
— Быть может так, — сказал он как бы в раздумье. — Россия выплатит Украине пятнадцать пять миллиардов, а вам секретно еще пятьсот миллионов евро. Про эту сумму никто не будет знать, и вы можете использовать ее в политических и экономических целях.
Романов остановился. Даже как будто дышать перестал, настолько притих.
А когда президент Украины начал багроветь, как ему показалось от ярости, он окончательно махнул рукой — все!
Но он поторопился. Самойленко багровел в тяжких раздумьях. Пересмотрев варианты, он решил:
— Ладно, давайте так: Россия дает Украине пятнадцать, а вы мне секретно миллиард!
— Вот и ладно, — не стал спорить оживший Романов.
И они ударили по рукам, заключив сделку.
Глава 26
Очередное заседание Парижской конференции началось в десять часов. По просьбе российской делегации, вначале обсуждался вопрос о компенсации России странам Прибалтики, бывших некогда союзными республиками.
Председательствовавший в этот день канцлер ФРГ Розмен, обвел взглядом членов конференции и, не увидев протеста с их стороны, согласно кивнул.
Президенты Литвы, Латвии и Эстонии самолично зачитывали свои претензии, больше похожи обвинительными заключениями. Они были похожи, разбегались только цифры.
В годы существования Советского Союза, — говорили президенты, — в прибалтийских республиках постоянно нарушались права человека, разрушалась экономика, резко упал уровень экологии. Во многом поэтому до сих пор уровень жизни в этих трех прибалтийских республиках остается низким. Гораздо ниже, чем в странах Запада.
Романов скептически усмехнулся. Он не будет опровергать фактов нарушения права человека, хотя это было во всем Союзе, а не только в трех прибалтийских республиках. А то послушать президентов, получается, что у всех народов СССР жизнь была малина, одни лишь прибалты мучились.
Но вот относительно экономики, тут уж извините, врете, господа. Именно в годы Союза происходит бурное развитие промышленности, которой вы пользуетесь до сих пор. Это, правда, принесло другие проблемы и отнюдь не только экологические. Так вот о них и говорите.
В общем, эти «объективные» доклады написаны с одной целью — дай денег!
Об этом и сказал Романов, не мудрствуя лукаво. И предложил демонтировать мешающую в республиках бывшую советскую промышленность, сообщив, что Россия готова выделить на это средства.
Дмитрий Сергеевич был оратором записным. И если бы решения на конференции принимались по итогам дискуссий, то он, несомненно, выиграл.
Но у ее устроителей таких намерений не было. И потому в разговор вмешался президент США Тьюмен.
— Господин Романов, — перевел его слова переводчик. Я попрошу не втаскивать нас в ненужные споры. Вопрос здесь один — согласна ли Россия частично компенсировать, я подчеркиваю, частично, расходы демократических республик Литвы, Латвии и Эстонии по ликвидации последствий оккупации СССР?
Недалекий Тьюмен, по-видимому, сам не понял, как он несколькими словами сумел смертельно оскорбить Россию.
Другие поняли. Президенты Литвы, Латвии и Эстонии заулыбались, эти слова были им, как бальзам на рану, остальные главы государств вели себя сдержаннее, но тем не менее, тоже поддерживали президента США.
А президент Польши еще и буркнул, что если Россия будет сопротивляться, то сумма увеличиться.
Это было уже слишком.
Не в силах сдержаться, Дмитрий Сергеевич черкнул записку Розмену о необходимости перерыва и торопливо покинул зал. Эти политики готовы корчить из себя джентльменов, но когда доходит до практики, показывают свое собственное лицо — бандитов с большой дороги.
Через двадцать минут заседание продолжилось. В отсутствие российского представителя, лидеры Запада, по-видимому, договорились не доводить его до белого каления, срыв конференции был им тоже не на руку. Все они лучезарно светились в готовности продолжать конференцию. Что, впрочем, отнюдь не делало их запросы скромнее.
Романов сухо ответил на предложение (требование!) западных стран:
— Россия согласна передать Прибалтике известную сумму, но при двух условиях: во-первых, это будет не компенсация, а помощь, а во-вторых, она будет носить исключительный характер и не станет являться основанием для требования остальных стран — бывших государств соцсодружества и бывших союзных республик СССР для аналогичных выплат.
Сказал и по реакции президента США сразу понял — не согласятся.
Тьюмен еще суше, чем Романов, и не в пример резко, сказал, что оба предложения являются неприемлемыми.
— Вы, — сказал он, — не можете диктовать нам условия. Принимайте наши требования (наконец правдиво сказал, а то все предложения) или отказывайтесь. А уж мы будем соответственно решать.
Дмитрий Сергеевич сдержал себя, хотя у него было жуткое желание послать всех к чертовой матери или, что еще лучше, врезать в наглую морду.
Он сказал, что Россия совершенно не возражает выплатить указанную сумму, но ее беспокоит будущее. Страна она богатая, но всем по десять миллиардов евро не оплатит.
Тьюмен немедленно отреагировал:
— Соединенные Штаты Америки будут гарантом и посредником ваших отношений с этими странами.
