Ода на рассвете - Вирсавия Мельник
Мной начало руководить новое неопознанное чувство. А девочка всё визжала и плакала! Я выломал у куста, за которым прятался, ветку и выскочил к собаке. Со всей силы мотнул гибкой веткой пса по морде. Он заскулил и отпустил Мохову. Я бил его ещё и ещё, пока, не прижав хвост, пёс не выбежал так же, как и вошёл. Девочка валялась на земле, не понимая, что произошло. Я ее поднял, стряхнул пыль с платья, поправил его, рукавом вытер ее щеки. Она смотрела на меня заплаканными глазами сначала недоверчиво, а потом протянула мне свой платочек. Я его принял. Мы стояли и молчали.
Вдруг по усадьбе захлопали двери. Я оставил девочку и спрятался на старом месте. На лестнице появилась Марья Петровна и побежала к Моховой. Тут и объявилась гувернантка. Мать её тогда отругала, чтобы лучше работу свою выполняла, но через пару дней та снова что-то начудила и была уволена. Уж слишком она увлеклась вашим тогдашним лакеем, — Леонид усмехнулся. — С тех пор забота о Моховском потомстве перешла на плечи всем известной Марьи Петровны.
— Так это были вы? — выговорила Лиза. — Я думала, что мне всё приснилось.
— Да, это был я… — грустно улыбнулся Садовский. Затем он глубоко вздохнул и продолжил: — Как смеялись надо мной мои ребята, тыкали пальцем. «Слабак!» «Девчонку пожалел!» Они подарили мне с десяток синяков и отобрали платок. На этом наша банда распалась. Я же знал точно, что Моховы мне и за это ответят.
Тогда шла война- мой шанс вырваться. Не смотря на все материнские просьбы, я пошел добровольцем. Там я видел всё… Война- мясорубка. Сколько крови… Сколько смерти… Наш барин, Федр Мохов, на фронте создал и обеспечивал пункты помощи раненным и пострадавшим. Он брал всех: и русских, и немцев, и австрийцев- всех, кого находил в бедственном положении.
Вскоре я понял, что царская армия — гнилое дело, и перешел в красную. Там шли дела более успешно. Красные везде сеяли смуту, привлекая к себе всё больше и больше сторонников. Подпольно они это делали и на фронте. Дали мне как-то задание распространить партийные газетки и листовки по одному войску. Помню, была зима. Я был замечен. За мной началась погоня. Я метался между палаток и окоп, лишь бы спасти свою шкуру. В ту пору я понял, что попал в ловушку и живым мне не выбраться. Вдруг чья-то рука ухватила меня за плечо и ввалила в одну из палаток. Я быстро встал. Там лежало много окровавленных тел. Солдаты были живы и им оказывали помощь. Снаружи начался разговор. Стоящего у палатки спросили обо мне, тот отвечал, что никого тут не было. Несколько людей побежали дальше. Через некоторое время вошёл в палатку Федр Мохов. Он сразу понял, что к чему. «Только не потеряй свободу», — было единственным, что он мне сказал и выпустил меня наружу. Я сразу убежал. Мороз и белизна снега вытрезвили меня от произошедшего и запаха припекшейся крови. Я был спасен. В тот день удалось раздать те бумаги и вернуться обратно. Потом я осознал, что Мохов мог меня сдать в любой момент и иметь от этого выгоду, но он этого не сделал… Тщедушность и доброта меня выворачивали. Я разозлился на Мохова ещё больше.
У красных мои должности сменялись одна на другую, пока я не стал командиром. Но достигнутого мне было недостаточно. Я желал больше денег, больше власти. Торговля за границей приносила очень даже неплохую прибыль. Чем я торговал? Дорогие безделушки, хозяева которых убежали кто куда с приходом коммунистов. Конечно, всё имущество великих русских переходило партии с целью использования во благо родины, но я всё же что-то перехватывал…
Меня едва ли не поймали с поличным. Мне нужно было выслужиться и разогнать все подозрения. Вышел указ об аресте кулаков и конфискации их добра. О, я как раз вспомнил о своей клятве! Избавиться от врага ещё и нажиться на этом- прекрасный вариант! — Садовский шумно сглотнул. — Я… Я не знал тогда, что когда-то буду мучиться целью…к… которой шел всю жизнь… Я наклепал Моховым хорошую статью, и найденная Библия мне особо в этом помогла. Я убил их, Лиза… Я убил твоих родителей… Я- убийца, но это ещё не всё. Далеко не всё ваше имущество было отдано коммунистам. На вас я сорвал хорошенький куш.
Гм! Спросишь, почему всех вас не уничтожили? Очень просто. Сначала меня попросила… нет! Требовала Марья Петровна. Это была отличная лазейка. Разрешение о перевоспитании детей, плюс, соответствующий документ- просто и выгодно. Всё говорило в пользу гуманизма коммунистов. Когда я сдал отчет по работе, партия меня отметила и осталась весьма довольной.
Потом у меня начались другие проблемы. Вы были мне как раз на руку. Я вас использовал. Нет у меня никакого тайного задания. Всё ложь! Мне просто нужно было замести все следы и незаметно исчезнуть. Вместе со всеми вами, с выдуманной историей семьи Беленкиных да с поддельными паспортами, сбежать проще пареной репы. Я не собирался помогать вам, я спасал свою шкуру. Тогда на ваш счет у меня зрел другой план.
После я узнал, что моя бывшая жена, — Леонид тяжело вздохнул, — со своим мужем попали в лагерь. Он находится в ста верстах от сюда. Мне хватило ума, — цинично заметил Садовский, — переписать всё, что
