Владислав Бахревский - Ярополк
Налет Кури был остановлен табором из сцепленных друг с другом телег. И тотчас на печенегов навалилась конница Свенельда. Печенеги подались в сторону полка воеводы Претича. И Претич выставил на них три сотни с Варяжкой во главе.
Печенеги, зажатые с двух сторон, заметались, и отряд Варяжки посек Курину дружину, как худую крапиву.
Волк Куря и его вечно голодные волчата, спасая шкуры, скакали прочь от поля битвы, не чая, как унести ноги подобру-поздорову.
– Куря! Куря! – стонал Арпад.
– Отец, пусти меня! Не то будет поздно! – молил, чуть не рыдая, Авесса.
– Вон куда смотри! То ли идут, то ли стоят! – указал Арпад на полк вятичей.
Перед вятичами маячила конница гузов илька Юнуса. Гузы не нападали, но и вятичи, щетинясь копьями, то подолгу стояли, то делали несколько шагов вперед и снова замирали.
Арпад в отчаянье и ярости взмахнул руками:
– Трусливые шакалы! Их надо кнутами настегать!
Авесса, приняв жест каган-бека как дозволение взбодрить вятичей, ринулся на правый фланг с полутысячей арсов, самых могучих и грозных, испытанных во многих сражениях.
– Стой! Стой! – завопил Арпад, но было поздно.
Арсы взвыли, это был их боевой клич, и, сотрясая землю копытами коней, мчались поразить гузов Юнуса и одновременно увлечь за собой чересчур осторожных вятичей.
В это же самое время вернулся из боя с печенегами Кури Варяжко. Ярополк посмотрел на своего любимца, и ужас поднял ему волосы под шлемом.
Конь Варяжки храпел, бил копытами, и было отчего. Под грудью коня на крючьях висело пять окровавленных голов.
– Смотри! Свою береги! – сурово сказал Претич и направил десницу на поле боя, на черных арсов, теснящих гузов Юнуса. – Твои!
– Вятичи-то опять пошли! – забеспокоился Ярополк.
– Вижу! – сказал Претич, взглядывая в сторону полка Свенельда.
Свенельд тоже все видел, но стоял.
– Отец! Отец! – привскочил на стременах Ярополк, указывая в поле.
Святослав, выйдя из рядов сражающихся, поменял доспехи простого воина на свои, княжеские. Оставаясь в кольчуге, снял куяк с железными пластинами, надел другой, с позлащенными. Шлем тоже поменял на вызолоченный да еще вырядился в багряный, как пламя, плащ.
С двумя сотнями гридней Святослав скакал на помощь Юнусу, но Варяжка успел раньше. Сын Арпада Авесса, боясь окружения, начал отступать и напоролся на копья вятичей, которые двигались за арсами. Вятичи то ли по дури, то ли боясь быть смятыми своими, то ли из коварства, но копий и теперь не опустили.
Варяжко добрался-таки до предводителя арсов.
– Я – сын Арпада! – закричал варягу Авесса, отбивая бешеные удары огромного меча.
– А по мне, будь ты самим Арпадом! – крикнул в ответ Варяжко и, грохнув по щиту хазарина железной палицей, снес мечом вражью голову.
Когда подскакал Святослав, его гридни добивали последних арсов.
Князь выехал к строю остановившихся вятичей. Спросил:
– Кому дань платите?
– Платим кагану, да каган на тот свет отправился счастья искать для хазар, – ответил воевода вятичей.
– Выходит, некому платить?
– Да вроде бы и некому.
– Ну так домой ступайте! – Князь показал на горы и гряды замерших навеки тел. – Тут и без вас много.
– Ахти как много! – согласился воевода.
Помолчали.
– Ну так мы пошли? – спросил вятич.
Святослав не ответил. Он смотрел в небо, на орла.
Огромный орел медленно-медленно летел в сторону хазар.
– Ну так мы пошли, – снова сказал воевода, и вятичи, повернувшись всем строем, двинулись к реке.
А Святослав все смотрел и смотрел на орла.
– Еще летят! Полдюжины! – углядел высоко летящих птиц Варяжко.
– Знак Перуна. Пора кончать хазар! Ты, Варяжко, возьми у меня сотню гридней и помоги варягам. Насмерть бьются! – Подозвал к себе гонцов: – Скачите, скажите войску. Пора отходить!
Ярополк тоже видел орлов, летящих в сторону хазар.
– Что же Свенельд? – волновался княжич. – Неужто не видит орлов? Вот теперь уж надо идти всем сразу и победить!
Претич улыбался и молчал.
Не молчал Арпад. Он скулил, как раненый волк. Видел, как погибает сын, кидал огненные взоры на полк белых хазар, но так и не отдал приказа – вступить в сражение. Всякий раз, когда приказ выступить был готов сорваться с губ, поднимал Арпад глаза на полк Претича и сжимал челюсти, да так, что зубы скрипели.
– Стоят! Стоят!!
К высокому месту каган-бека прибывали вестники, прося помощи. Прибежал посланец Догоды:
– Каган! Твой полк русичей изнемог. Пришли белых хазар или будет поздно.
Каган-бек не отвечал. Никому не отвечал.
И вдруг он увидел: войско Святослава отхлынуло от его войска. Одолевая завалы из трупов, отходит…
– Наконец-то! – закричал Арпад. – Вперед! Вперед! Сила хазар – натиск.
Подозвал сотника личной охраны.
– Видишь золотой шлем? Иди со своими львами и сожри его! Голову вместе со шлемом – мне! Принеси, только принеси – и будешь моей правой рукой. Голову! Голову!
Арпад вновь сыпал приказами, но великое войско хазар стояло без сил. Каган-бек закипел яростью:
– Нас же больше! Вдвое больше! Втрое! Пусть идут и победят.
Послал гонца к лодкам, взять тысячу гребцов. Пусть ударят на русичей, пусть увлекут за собой войско! Послал гонца к вятичам с угрозами и милостями. Обещал не брать дани три года.
– Орлы! Орлы! – указали каган-беку на птиц. – В нашу сторону летят.
– Что орлы? Или перевелись меткие стрелки? Убейте!
В этом затишье все обратили наконец взоры на клубящуюся змеей схватку арсов и варягов. Арсов было больше, но яростные варяги впились в тело непобедимого полка хорезмийцев мертвой хваткой. Так бьется с гадюкою насмерть еж. Арсы пытались охватить варягов с флангов, зайти им в тыл, но теряли и теряли воинов. Все попытки оторваться, отойти не удавались. Варяги тоже не были бессмертными, падали с коней, но, умирая, наносили разящие прощальные удары.
Пятясь, арсы грозили врезаться в полки белых хазар.
– Почему Арпад держит своих иудеев?! – теряя голову от гнева, кричал Догода. – Нашей крови ему не жалко. Вон сколько пролили. Но ему и арсов не жалко.
Кровь струилась по истерзанной земле медленными ручейками, ручейки сливались, стекали в низину, в багряно-черное озерцо.
Отряд гребцов успел выдвинуться перед строем хазарского войска, когда, под пение рожков, под грохот мечей о щиты, со стороны русичей грянул полк Свенельда. Справа его удар поддерживали печенеги, слева гузы.
– Вперед! Вперед! – надрывался Арпад, но на его войско уже летела туча стрел, за первой тучей еще одна. И вот уже взмыли в небо тяжелые копья славян и руссов.
Ярополк видел: сражение идет иначе, чем задумывал отец. Свенельд не добивает хазар, а только ломит их силу. Печенеги налетали коршунами, терзали хазар и снова отходили, чтоб напасть еще и еще.
Гузы Юнуса рубились упорно, стремясь расчленить ряды врага.
Удар Свенельда был страшен. Хазары побежали к реке, и быть бы смятению всеобщим, но устояла дворцовая дружина кагана Иосифа, русичи и славяне.
Хазары опамятовались, построились, сдержали натиск. Свенельд, мудрый, как змей, помнил: отряд у него невелик. Ввязаться в истребительную схватку – нанести урон всему делу. Приказал трубить отбой. Увел дружину за ряды войска Святослава.
Всего полчаса передышки получили княжьи витязи.
Водоносы, возницы обоза успели напоить бойцов, дать каждому по куску говядины. Забрали тяжелораненых, кого увели, кого унесли. Но многие, хоть и роняли кровь, – оставались в строю.
Когда Свенельд отошел, ратники Святослава поднялись с земли, загородились червлеными щитами, ощетинились копьями, пошли на хазар.
– Господь мой! Всемогущий Яхве! – вскричал Арпад. – Ты удержал на небе солнце для Иисуса Навина, прибавил дня… Молю тебя! Ниспошли ночь и мрак, чтоб уберечь народ твой от истребления.
С востока и впрямь медленно двигалась иссиня-черная туча. Уже тянуло предгрозовым сквозняком, но ветер не мешал русскому войску, скорее помогал, высушивая испарину. Работа снова предстояла тяжкая, кровавая.
Войско Святослава надвигалось неотвратимей небесной тучи.
Догода приподнял забрало, чтоб отереть лицо от выступившего пота, и вдруг увидел на небе, над русским войском, еще одно, светоярое. Сияли белые щиты и шлемы, сияли белые кольчуги. Белые кони исполинов-воевод выступали впереди пеших исполинов. А еще выше, запряженная в дюжину коней, мчалась алая колесница, а в колеснице был сам Илья Пророк.
– Господи! Что это? – воскликнул Догода и невольно повернул голову и посмотрел, что за спиной, что над ними.
А над ними клубилась тьма и стояла черная рать. Не на лошадях, на драконах, на дивах, на гадах.
– С кем же мы бьемся?! – закричал Догода, указывая своим товарищам на небесную белую рать над русичами и тотчас вверх, над собой. – За кого бьемся? За тьму? Поглядите на Арпада. Бережет иудеев, нашими головами платит за свою поганую жизнь.
