Р. Грейвз - Золотое руно
В тот день также были достойно погребены убитые бебрики, и отдельно от прочих - царь Амик. Аргонавты не опасались их духов, ибо те пали в открытом бою.
Бут пришел в восторг от кувшина дикого меда, который нашел в личной кладовой Амика: мед был золотисто-коричневый по цвету и собран с цветов сосен, покрывавших Аргантонийские утесы.
- Я нигде еще не встречал такого чистого соснового меду, как этот, - провозгласил он. - В пелионском сосновом меде чувствуется привкус множества других цветов; в этом же - никаких примесей. Тем не менее, - добавил он, - это скорее диковинка, нежели истинное лакомство.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Орфей рассказывает о ДедалеПиршественный зал царя Амика был украшен цветными фресками. Среди них была одна, изображавшая Дедала с Икаром, на крыльях улетающих с Крита, где выл им вслед в предсмертной агонии человек с бычьей головой, а Тесей Афинский с совой, усевшейся у него на плече, ликующе размахивал двойной секирой.
Анкей маленький сказал Орфею:
- Брат мой, ты много странствовал, растолкуй нам эту картину, будь добр. Мы обещаем слушать тебя внимательно и не перебивать.
И вот какова история, которую поведал им Орфей, когда они, увенчанные лаврами, сидели, пируя, в чертоге своего поверженного врага.
- Считается, что то вышло по легкомыслию, а не из открытого неповиновения, когда предводитель мужчин-быков критского Кносса, Главный Жрец Бога Солнца Миноса, нарушил древнюю заповедь Триединой Богини, которая заключалась в том, что никому, кроме критян по рождению, нельзя всходить на борт лодки или корабля, где размещается больше пятерых. Дедал, ремесленник-пеласг из Афин, как я скоро вам объясню, дорогие аргонавты, нарушил заповедь. Иониец Тесей, царь Афин, послал Дедала в Кносс на ежегодное Весеннее празднество, вместе с девятнадцатью другими несчастными, все - со связанными руками, чтобы с ними там расправился священный бык Солнца, Минотавр. Дедал, родич Тесея по материнской линии, был приговорен им к смерти за убийство другого ремесленника, но Тесей отменил приговор, когда Дедал предложил, что вместо этого предстанет перед быком.
В прошлом все жертвы Минотавра были добровольцами из критских мужчин-быков, но теперь критяне не желали больше позволять ему себя преследовать, даже во славу Богини. Минос (так для краткости именовался жрец Миноса), закрыв глаза на это неповиновение, приказал, чтобы критские колонии или города, обложенные данью, ежегодно поставляли двадцать жертв для быка. И сделал это таким образом, что, казалось, оказывает великую честь избранным городам; ибо в то же время Главная Жрица стала призывать из них такое же число девушек, чтобы они становились жрицами Минотавра, а эта служба приносила богатство и почет. Обычно Минос посылал в Микены, Тиринф, Пилос или Аргос или другой город в собственно Греции, но иногда - на острова Эгейского моря или Малую Азию, или же - в Сицилию; один раз - даже в далекую Филистию. Эти жертвы не были вооружены, и Минотавр без труда убивал их всех, не оставляя шанса на спасение, разве что - с помощью бега или прыжков. Однако если кто-либо, необычайно ловкий, храбрый, избегал смерти в течение некоторого времени, которое измерялось с помощью песка, струящегося из горшка с отверстием, тогда нимфы Ариадны, как именовали жриц Минотавра, перепрыгивали через барьеры, обнаженные, если не считать набедренников из кожи и питона, и спасали жертву от рогов быка. Нимфы Ариадны ухаживали за Минотавром с тех пор, как он был теленком, и он привык подчиняться их командам, даже когда, воя и потрясая рогами, в ярости рыл песок. Они демонстрировали мощь Триединой Богини, оседлав его втроем, совершая кувырки у него над головой, украшая его рога гирляндами, когда он угрожал им, перепрыгивали через него с помощью шестов и проделывали много других шалостей. Завершалось Весеннее Празднество мистическим любовным соитием Пасифаи, Лунной Коровы и Минотавра, Солнечного Быка, это поистине публично дополнялось, после исполнения сложного ритуального танца, сближением нимф Ариадны с мужчинами-быками, которые были одеты в костюмы с бычьими рогами. Тогда Минотавра безжалостно умерщвляла Главная Жрица, и кровь, которая бежала у него из горла, собиралась в чашу и хранилась в сосуде с двумя ручками, смешанная со слезами, которыми нимфы оплакивали смерть своего рогатого товарища по играм. Каплями этой крови, сильно разбавленной водой, обрызгивали затем хвосты кукушек на бесчисленных плодовых деревьях острова, чтобы деревья обильней плодоносили - чары великой силы.
Дедал отличался изобретательностью. Ему приписывают много удивительных выдумок, включая искусство отливки статуй из меди путем вытапливания воска. Утверждают даже, будто он создал искусственные крылья, которыми мог взмахивать, как птица, и держаться в воздухе. Но что здесь правда наверняка, так это то, что он провел Минотавра на арене в Кноссе, несмотря даже на то, что ему по жребию выпало первым выйти на нее, кроме того, он был хром и уже не молод, да и никто из других девятнадцати, которые шли следом за ним, не избежал крутых и стремительных рогов. Минотавр привык обращаться со всеми мужчинами, как с врагами, уважать только женщин; каждый раз, когда он выскакивал из своего темного стойла, где содержался без пищи и воды, в плечо ему метали сверху серебренную иглу, чтобы возбудить его гнев. Дедал не бежал от него, как утверждают малосведущие песнопевцы, улетев домой в Афины на искусственных крыльях; не разрыл он и песок арены и не схоронился в нем - ибо песок только достаточно густо усыпал каменные плиты, чтобы никто не поскользнулся и чтобы впитать пролитую кровь. Он придумал другой способ уцелеть.
Он приметил, что на священных выгонах расставлены гермы - белые столбы со скругленными вершинами, которые предписала ставить Богиня как символы плодородия, чтобы пробуждать силу жизни в быках. Быки не обращают на эти гермы внимания, ибо привыкли к ним, бродя по пастбищу. Хитрость Дедала заключалась в том, что он прикинулся гермой. Комната дворца, в которой его содержали, была выбелена гипсом, он выломал глыбу и растер в ладонях, чтобы побелить разноцветные одежды, в которые его нарядили. Он побелил также руки, ноги, лицо и волосы, и когда сошел на арены, как раз перед тем, как выпустили Минотавра, он доковылял до алтарного камня сбоку, вскарабкался на него, покрыл голову обрывком своего платья и встал неподвижно, словно герма. Ревущий Минотавр не заметил Дедала и тщетно бегал по арене, ища слабое место в барьере. Запах мужчин приводил его в ярость, он жаждал посеять смерть среди зрителей. Когда прибежали, как обычно, нимфы Ариадны, чтобы попрать труп ногами и проделать свои акробатические номера, они обнаружили, что Дедал жив. Дворцовая стража увела его в безопасное место.
Своей ловкостью и множеством изобретений Дедал вскоре завоевал всеобщее уважение во дворце и благосклонность Главной Жрицы. Он создал для нее, помимо других чудных игрушек, статую Богини для дворцового святилища - прямо как живую, у которой двигались руки, ноги и глаза, а также механического человека по имени Талус, который воспроизводил движения солдата-часового.
В течение последующего года Минос стал ревновать к Дедалу и заточил его в дворцовую темницу. Однако Дедалу нетрудно было оттуда бежать с помощью Главной Жрицы в вечер перед следующим Весенним Празднеством. При этом он освободил еще двадцать пеласгов, и среди них - сына своей сестры Икара, которых должны были на следующий день вывести на арену. Он провел их через лабиринт дворцовых коридоров, и далее - к берегу, где стоял на царской верфи новый военный корабль, готовый к спуску. Он снабдил корабль своим новым изобретением - средством, быстро поднимающим парус, чтобы поймать ветер, изобретение еще не было испытано, и только этот корабль был им оборудован. До того прямой критский парус подвязывался к рее, намертво пригнанной к мачте, и матросам приходилось взбираться на мачту, чтобы снимать парус, когда ветер дул в другую сторону; а когда ветер дул попутный, парус опять требовалось укрепить тем же утомительным способом. Но Дедал изобрел способ, теперь применяемый по всей Греции, при котором рею с привязанным к ней парусом можно передвигать вверх-вниз по мачте с помощью кольца и блока, так что больше не требовалось на нее лазать, и более того, парус оказалось возможным слегка поворачивать, чтобы воспользоваться боковым ветром. Минос нарушил закон, позволив Дедалу ступить на этот корабль, хотя судно еще не было спущено - ведь Дедал не был критянином по рождению.
Беглецы обнаружили, что верфь пуста, спустили на воду корабль, подложив по него катки, быстро подняли парус и вскоре уже выходили в море мимо острова Диа. Часовые в устье гавани подняли тревогу, и несколько часов спустя Минос пустился в погоню во главе своего флота, надеясь перехватить пеласгов, как только утихнет бриз, потому что они были неважными гребцами. Но хорошо оснащенный корабль уже пропал из глаз, и вскоре Минос обнаружил, что Дедал и его спутники перед отплытием подпилили все критские рулевые весла, так что те сломались, как только на них с силой налегли. Пришлось ему вернуться в порт и усадить за работу плотников, чтобы изготовили новые. Минос полагал, что беглецы не осмелятся вернуться в Аттику, страшась гнева Тесея; возможно, они направятся в Сицилию и там получат убежище в одном из нескольких великих святилищ Богини.
