Р. Грейвз - Золотое руно

Полифем, будучи изгнанным из Ларисы, не имел пристанища, и когда Геркулес поручил ему заботу о своих тридцати юных мисийских заложниках, решил поселиться в долине Киоса и построить там город. Так он и поступил, и в долине вырос весьма значительный город, любимое место гнездования священного аиста.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Обогнув мыс Посейдон, аргонавты взяли курс на северо-запад, опустив парус и взявшись за весла. Высокие холмы загораживали их от ветра, но они не пришли в себя после изнурительного предыдущего дня, и продвижение их вдоль крутого и скалистого берега было, соответственно, медленным.

Навплий спросил Ясона:

- Давайте пройдем через Босфор сегодня днем?

Ясон посоветовался с Тифием, который ответил:

- Течение в проливе все еще будет очень сильным. Думаю, без помощи Геркулеса мы едва ли сможем его одолеть.

- Тогда почему же, - вскричал Адмет, - ты так торопил нас сегодня утром, оставив Геркулеса на берегу?

Идмон сказал звонко:

- Адмет, Адмет, мы уже достаточно обсуждали этот вопрос, и ветвь отца Зевса, заговорив, явно взяла на себя ответственность за действия Тифия. Я советую тебе подойти к Тифию, пожать ему руку и показать, что ты ему друг; то же касается Ясона, Калаида и Зета.

Все одобрили это предложение, и Адмет вынужден был с ним согласиться. Он поднялся и торжественно пожал руки своим товарищам.

- Итак, Ясон, - сказал Анкей Большой, - если ты не намерен двигаться сегодня дальше, почему бы нам не высадиться на ближайшем защищенному берегу и не продолжить наш прерванный отдых?

- А почему бы и нет? - согласился Ясон.

Они медленно одолели еще несколько миль, пока берег не свернул на запад, а холмы не отступили; и тут они заметили процветающий на вид город, близ которого паслись стада на богатых лугах, к которому мчался с горы сверкающий поток.

- Кто-нибудь знает, кто здесь живет? - спросил Ясон.

Аргус ответил:

- Бебрики. Или, точнее, смесь ахейцев, бригиев и мисиев. Два поколения назад ахейский клан поселился среди бригиев в устье Дуная и смешался с ними; позднее они явились сюда на обтянутых тюленьей кожей весельных лодках вместе со множеством бригийских воинов и скоро покорили местных мисиев. Это - странные люди, которые предпочитают молоко коров овечьему или козьему и смешивают вино со свежей смолой. Я слыхал, что их царь, который почти всегда воюет с мариандинами и битиниями на севере - совершеннейший дикарь, по имени Амик. Он твердит, будто происходит от Посейдона, которому - к счастью, повсюду в Греции от этого уже отказались, - приносит человеческие жертвы по малейшему поводу. Если Анкей из Тегеи нуждается в отдыхе, Амик, похоже, предложит ему вечный отдых.

Ясон поставил вопрос на голосование:

- Высаживаемся или идем дальше?

Тридцатью голосами против двух было принято решение о высадке, когда все облачились в шлемы и броню и с воинственными криками подвели "Арго" к берегу против сооружения, которое было, судя по размерам, царским дворцом, и там закрепили тросы вокруг прекрасного лавра.

Первым пришлось сойти на берег вестнику Эхиону. Он зашагал к домам с серьезным и бесстрашным видом. Огромный, косматый, длиннорукий человек со сплющенной головой, словно бы грубо выкованной кувалдами на наковальне - сам царь Амик, судя по его золотым украшениям, - вышел встретить Эхиона. Но вместо того, чтобы приветствовать его с почтительностью, которую каждый человек чести выказывает даже вестнику врага, он грубо проорал:

- Полагаю, ты знаешь, кто я. Я - царь Амик. Нет, я и знать не хочу, кто ты и куда направляешься, вне сомнений, у тебя полно лживых выдумок, но я хочу, чтобы ты ясно понимал, в какой ты попал просак. В мое царство не позволено являться чужакам, вообще никому. А если уж кто явится, по ошибке или намеренно, пусть смирится с судьбой. Либо чужак выставит кулачного бойца, чтобы тот сразился со мной, и я его неизбежно убью своим знаменитым свингом правой, или если он предпочтет обойтись без этой формальности, он может сократить процедуру, сдавшись без разговоров. В любом случае, его после этого возводят на вершину скалы, которую вы только что обогнули, и сбрасывают в море - в дар моему великому предку богу Посейдону.

- Сам я на кулачках не бьюсь, - учтиво ответил Эхион, - и сожалею, что Геркулес Тиринфский, который входил в нашу команду до вчерашнего дня, больше не на борту. Полагаю, с ним бы у тебя вышла недурная схватка. И все же у нас есть еще один специалист по кулачному бою, встреча с которым доставит тебе удовольствие. Это спартанец Поллукс, который выиграл первенство по Греции на Олимпийский играх несколько лет назад.

Амик рассмеялся.

- Никогда еще мне не попадался грек, от которого было бы много толку на арене. Видывал я, признаюсь, как греки дрались, ловко работая ногами, уклоняясь и увертываясь. Но что это им принесло? Ничегошеньки, вот дурни-то! Я без промедления отвешиваю свой свинг правой, и этим сражаю их наповал. А они мне ничего сделать не могут, сам понимаешь, я ведь - кости и мускулы. Тронь меня, и запястье сломаешь.

Они вместе подошли к "Арго", и Амик грубо проорал:

- Где этот безумный спартанец Поллукс, который величает себя кулачным бойцом?

Ясон холодно сказал:

- Думаю, ты неправильно расслышал слова нашего благородного вестника Эхиона, сына Гермеса. Перед тобой - Ясон Иолкский, предводитель похода, и прошу тебя обратить свое приветственное слово, в первую очередь, ко мне.

Амик испустил презрительный, блеющий смех и сказал:

- Молчи, когда тебя не спрашивают, рыжий! Я - прославленный и ужасный Амик. Я не вламываюсь в чужой огород и никому не позволю вламываться в свой. Прежде, чем я сброшу вас всех со скалы и вы плюхнетесь в море один за другим, я желаю встретиться с вашим первым бойцом Греции и малость его отдубасить. Мне нужно поупражняться.

Аргонавты переглянулись с удивлением, но пляж уже заполонили вооруженные дружинники Амика. Нечего было и надеяться столкнуть "Арго" в воду и отойти от берега без тяжелых потерь; да и не желали они бросить Эхиона в руках дикарей, от которых явно не стоило ожидать ничего хорошего.

- Здесь я, царь Амик, - сказал Поллукс, вставая. - Я несколько одеревенел от гребли, но для меня будет большой честью встретиться с тобой на арене. Где ты обычно бьешься? У себя во дворе?

- Нет, нет, - отвечал Амик. - Есть удобная лощинка под скалой за городом, где я всегда бьюсь, если это можно назвать боем. Обычно это похоже просто на кровавое жертвоприношение.

- В самом деле? - спросил Поллукс. - Так ты предпочитаешь топорный стиль борьбы. Верзилы вроде тебя часто сталкиваются с искушением подняться на пятки и вдарить сопернику сверху вниз. Но даст ли это тебе что-то, если твой противник будет прямо держать голову?

- Ты выучишь немало штучек на арене, прежде чем я тебя убью, - сказал Амик, разражаясь смехом.

- Кстати, - спросил Поллукс, - это будет состязание в кулачном бою или драка без правил?

- Конечно, состязание в кулачном бою, - ответил Амик. - И льщу себя надеждой, что я настоящий спортсмен.

- Давай проясним кое-что, - сказал Поллукс. - Как тебе, наверное, известно, правила заметно меняются в этих отдаленных царствах. Прежде всего, позволяешь ли ты захваты, толчки и удары ногами? Или бросать пыль в глаза противнику?

- Конечно, нет, - сказал Амик.

- А кусаться, бить головой, наносить удары ниже пояса?

- Да нет же! - негодующе воскликнул Амик.

- И только ты и я будем допущены на арену?

- Только мы двое, - сказал Амик. - И биться будем до конца.

- Хорошо! - вскричал Поллукс. - Веди нас в свою лощину.

Амик возглавил шествие к лощине - она была прелестным местом, там из травы, такой зеленой, какую себе можно вообразить, в изобилии поднимались фиалки, гиацинты и анемоны, воздух благоухал от цветения волчника. Вооруженные дружинники заняли свои места с одного краю, под земляничными деревьями, предоставив другой край аргонавтам. Но по пути сюда Идмон, шагавший отдельно от остальных, наткнулся на воодушевляющее знамение: орлы-двойняшки угнездились на трупе косматой черной лошади, один из них просовывал голову между ее ребрами, чтобы добраться до внутренностей, а другой, уже насытившись, вытирал свой выгнутый клюв о лошадиное копыто. Другие пожиратели падали - вороны, коршуны, сороки подпрыгивали и порхали вокруг, норовя разделить их трапезу. Идмон распознал в орлах-двойняшках Кастора и его брата Поллукса, так как орел был птицей их Отца Зевса; а в лошади - Амика, ибо конь посвящен Посейдону; прочими же птицами были Корон, Меламп, Калаид, Зет и остальные аргонавты.

- Какая здесь необычная арена, - заметил Поллукс. - Она почти не оставляет место для маневров. И оба края ее сужаются до точки, словно нос и корма корабля.