Вандалы - Вольфганг Викторович Акунов
5. Битва за Рим, которой не было
Захват царем вандалов и аланов Гейзерихом, так сказать, с налету, Карфагена прозвучал завершающим аккордом в деле покорения «вооруженными мигрантами» почти всей Римской Африки. Правда, все еще сопротивлялась пришельцам столица Нумидии – Цирта, расположенная на неприступных скалах, но осаждающие ограничивались ее блокадой и наблюдением за поведением римского гарнизона, не тратя силы на напрасные попытки взять приступом это орлиное гнездо. Пустынные земли к востоку от Триполиса (Триполя, нынешнего Тарабулуса в Ливии) вообще не интересовали Гейзериха. В районе Тингиса-Танжера он ограничился устройством стоянки для своих военных кораблей, которые должны были, однако, действовать не против римлян, а против германцев (к примеру, вестготов), если тем все-таки вздумалось бы вдруг последовать его, Гейзериха, примеру и переправиться через Гадитанский пролив в Африку, «римскую» теперь лишь по названию, в действительности же – вандальскую. Ибо если Гейзерих испытывал определенное уважение к Новому Риму (ведь при константинопольском дворе заправлял его тайный союзник Аспар) и стойкое недоверие – к Риму Ветхому, то готов он по-настоящему боялся. Ибо именно готы побеждали его и его вандалов во всех сражениях, именно готы гоняли народ Гейзериха – «удальцов и резвецов, узорочье и воспитание вандальское» (как выражались книжники Святой Руси) – по всей Европе, как неримской, так и римской.
После завершения военных действий (по крайней мере, в Африке) настало время позаботиться об упрочении внутреннего порядка в Вандало-аланской державе. Гейзерих уже имел к тому времени полное представление о ценности и распределении завоеванных земель. В Карфагене победитель нашел целое войско во всем покорных ему придворных прихлебателей из местных, охотно перешедших к нему на службу, начавших отпускать волосы на вандальский манер и заказывать себе у городских портных вандальскую одежду. С помощью этих перебежчиков из стана побежденных афроримлян Гейзериху удалось упорядочить перераспределение земельного фонда, осуществлявшееся до этого больше мечом, чем пером.
В этом, разумеется, не было ничего нового. Повсюду, где германские народы интегрировались в римские провинции, местное население последних было вынуждено делиться с новоявленными «федератами» империи «потомков Ромула» землей – в награду за оказание теми платных услуг по охране «незыблемых» римских границ. По такому же принципу еще при жизни Гейзериха действовал в Римской Италии, к примеру, гунно-скир Одоакр, а в следующем веке – великий Теодорих Остготский, убедив константинопольского императора в пользе подобного подхода, заложил основу германо-римского царства, что имело колоссальное культурно-историческое значение не только для поздней Античности, но и для всего раннего Средневековья. Эта практика была наверняка известна и вандалам еще со времен их пребывания в Паннонии, да и в Испании (хотя в последней их право владения частью римских земель, в качестве «федератов», было формально ограничено по времени тридцатью годами – столько насчитывал, по тогдашним представлениям, человеческий век, т. е. срок жизни одного человеческого поколения, в силу чего и вечный мир даже впоследствии заключался в действительности на тридцатилетний срок). Тем не менее, хотя Гейзерих получил от римлян и Африку также на правах римского «федерата» (т. е. в условное держание в обмен на военную службу), он с самого начала вступления в действие федеративного договора начал править в подчиненных им областях между Сетифами и Капсой как неограниченный монарх и безраздельный самодержец.
По условиям заключенного с Римской империей (продолжавшей, как мы помним, официально считаться единой) в 442 г. договора власть вандальского царя распространялась на следующие провинции Римской Африки: Триполитанию, Бизацену, Проконсульскую (Африку), или Зевгитану, и Нумидию. Однако в действительности власть вандалов распространялась еще дальше на запад, прежде всего – вдоль средиземноморского побережья с расположенными там укрепленными военно-морскими базами (выражаясь современным языком).
К сожалению, о подробностях столь важного события, как процесс расселения победоносных вандалов и аланов на римской земле, у нас не имеется столь детальных и обстоятельных сообщений его современников и очевидцев, как, скажем, «Книга об овладении землей» – важнейший источник по колонизации Исландии, повествующая о заселении далекими потомками вандалов – средневековыми норвежцами этой омываемой водами Северного Ледовитого и Атлантического океанов «Ледяной страны» (в которой, правда, в отличие от занятой вандалами Римской Африки, распределяемая между пришельцами земля была необитаемой, за исключением одного маленького, лежащего на пути в страну льдов островка – приюта ирландских монахов). Да и сам Гейзерих не оставил нам подробного отчета о масштабах экспроприации им афроримских земельных владений. В отличие, скажем, от своего далекого потомка – герцога норманнов Вильгельма Завоевателя (такого же бастарда, как и Гейзерих), силой сделавшегося королем английским, оставившего нам подробнейшую опись конфискованных в пользу его норманнов после 1066 г. англосаксонских земель в «Книге Судного дня». Между тем не может быть сомнений в том, что новые господа Римской Африки поставили ее прежних владельцев перед дилеммой: либо убраться из своих прежних владений подобру-поздорову, сохранив по крайней мере лицо, либо остаться на своих бывших землях в качестве бесправных рабов (хотя вандалы, как и вообще все тогдашние варвары, эксплуатировали своих рабов не так беспощадно, как римляне, в чем сходятся все без исключения источники, включая римские). Лишь впоследствии вандальские цари, преемники Гейзериха, стали частично возвращать афроримлянам их прежние владения, за верную службу.
«Из числа уцелевших ливийцев (афроримлян. – Примеч. авт.) всех, кто был знатен и богат, вместе с их землями и богатствами он (Гейзерих) в качестве рабов отдал своим сыновьям Гонориху и Гензону (Гентону. – Примеч. авт.). Его младший сын Феодор (Теодорих. – Примеч. авт.) уже умер, не оставив потомства ни мужского, ни женского пола. У прочих ливийцев он (Гейзерих. – Примеч. авт.) отнял их имения, очень большие и хорошие, и распределил их между племенем вандалов, и поэтому эти земли с того времени и до сих пор называются наделами вандалов. Прежним же владельцам имений (афроримлянам. – Примеч. авт.) пришлось жить в крайней бедности, хотя они оставались свободными и им дано было право и передвигаться, и уходить, куда они хотят. Со всех тех земель, которые он передал своим детям и другим вандалам, Гейзерих приказал не брать никаких налогов. Ту же землю, которую он счел не слишком хорошей, он оставил прежним ее владельцам, приказав вносить с нее в пользу государства такие налоги, что самим собственникам земли ничего не оставалось» (Прокопий Кесарийский. «Война с вандалами»).
Следовательно, отношение завоевателей к римским землевладельцам было не лучше, чем к англосаксам после 1066 г., но и не хуже. Образ действий Гейзериха диктовался соображениями государственной пользы, как, впрочем, и чисто военными соображениями.
