Андрей Серба - Мечом раздвину рубежи
– Но Руси, тем паче Киеву, никто не угрожает. Ромеи заняты очередной войной с сарацинами, Хазария отбивается от асиев, печенегов и гузов. А с мелкими набегами степняков успешно справится воевода Ратибор.
– Руси не угрожают сегодня, когда ее войско громит берега Хвалынского моря и может своей силой отомстить недругу, вторгнувшемуся на ее землю. Но что будет завтра, ежели русское войско потерпит поражение? Тогда не миновать либо нашествия врагов-иноземцев, либо смуты внутри русской державы. Вот когда понадобятся Свенельду мечи его викингов! Для тебя, великая княгиня, они будут опаснее, чем возможное вторжение хазар.
– Вторжение хазар? О чем ты говоришь? Каган сам едва сдерживает напор мятежных асиев и подкупленных Византией печенегов и гузов. Ему надобно помышлять о победе и зализывании после нее собственных ран, а не о нападении на Русь. И потом, от кого русское войско может потерпеть поражение? Все прибывающие с Востока купцы в один голос утверждают, что войска правителей, чьи земли лежат на Каспийском побережье, разбиты и русичи с викингами нигде не встречают сильного отпора.
– Это так, на Хвалынском море у твоего мужа серьезного противника больше нет. Правда, против него еще не выступил владыка Ширвана Ибн-Абу-эс-Садж(Полное имя – Абуль-Касем Юсуф Ибн-Абу-эс-Садж.), который на Кавказе слывет хорошим полководцем и располагает многочисленным войском. Но, думаю, и ему будет не по плечу одолеть воинов твоего мужа, так что опасность тебе, великая княгиня, грозит вовсе не с берегов далекого Хвалынского моря, а гораздо ближе, из Хазарии. Ты внемлешь словам лишь восточных купцов, а до меня доходят известия также с Кавказа, где живет много христиан, моих братьев по вере. Вчера в Киев прибыл паломник-христианин из кавказской Албании и рассказал, что посланцы кагана ведут тайные переговоры с аланами, дабы те приняли их сторону в борьбе с асиями и их союзниками. Судя по всему, аланы согласны помочь Хазарии, ибо переговоры идут уже о цене, которую та Должна заплатить своим новым друзьям. Ответь, зачем кагану тратить деньги, если он с самого начала мятежа мог разгромить асиев и их союзников собственными силами?
Услышанное было настолько неожиданным и наводило на столь тревожные мысли, что Ольга не знала, что ответить. И тогда священник заговорил сам:
– А знаешь, отчего Хазария до сей поры не покончила с асиями, печенегами, гузами? Потому что не использует в сражениях своих лучших воинов – гвардию кагана ал-арсиев. А ведь прежде каган никогда не щадил их, ибо на то ал-ар-сии и наемники, дабы умирать за того, кто им платит. Отчего каган сохраняет их в этой войне, предпочитая тратить золото на покупку новых наемников? Что заставило поступить так кагана-иудея, для которого золото дороже всего на свете?
И вновь Ольга молчала, поскольку то, о чем сейчас думала, она не могла вымолвить вслух. Зато это мог позволить себе спутник, и его слова были безжалостны:
– Он сохраняет при себе верных ал-арсиев потому, что не желает вновь оказаться беззащитным перед русским войском, возвращающимся домой через его земли. А ведь так могло случиться, положи он ал-арсиев в боях и начни вербовать на их место других наемников. Зато теперь, натравив на асиев, печенегов и гузов своих союзников-аланов, он целиком сохранит лучшую часть своего войска, которую в любой миг сможет направить против нового врага… или того, кого пожелает счесть своим врагом.
– Например, за испытанные от него недавно унижения,– в тон священнику добавила Ольга, полностью взявшая себя в руки.– Ты это хотел сказать? Если да, ты прав: ежели после каждого боя русское войско будет терять людей и слабеть, то войско кагана, сохранившего ал-арсиев, с каждым днем станет набирать силу за счет новых наемников и прибывающих в Итиль войск, смененных аланами на войне с асиями и их союзниками. И только боги знают, какое решение примет каган, когда русское войско двинется домой.
– Это решение нетрудно предугадать, помня, что Хазария всегда была недругом Руси. Лично у меня действия кагана, получившего возможность нанести Руси удар, от которого она не сможет много лет оправиться, не вызывают сомнений. Но ни я, ни ты, великая княгиня, не в состоянии повлиять ни на решения кагана, ни на судьбу твоего мужа, а потому давай лучше обсудим, что может произойти с тобой, случись с войском великого князя или им самим то, о чем мы избегаем говорить.
– Давай обсудим. Вижу, ты уже готов к такому разговору. Начинай.
– Нападение Хазарии на Русь вряд ли может быть опасно для тебя. Во-первых, у кагана после сражения с войском твоего мужа не окажется столько сил, чтобы покорить Русь и утвердить в ней свою власть. Во-вторых, любое иноземное вторжение заставит воеводу Свенельда выступить на твоей стороне, а не плести интриги. Став во главе сражающейся за свою свободу Руси, ты укрепишь свою власть великой княгини, что затруднит действия твоих недоброжелателей. Гораздо опаснее, если никакого нападения иноземцев не случится и Свенельд, будучи самой грозной на Руси силой, осмелится вступить с тобой в соперничество или открытую борьбу за стол великих князей.
– Свенельд не сможет стать самой грозной на Руси силой,– заявила Ольга.– Уже сейчас конница воеводы Ратибо-ра ничуть не слабее дружины Свенельда, а коли потребуется, я усилю Ратибора воинами из других русских княжеств. А Свенельду на подмогу рассчитывать нечего – ежели хазары разобьют русское войско, сей участи не минуют ярлы Эрик и Олаф, которые могли бы стать его союзниками.
– Ты недооцениваешь Свенельда, великая княгиня. Не знаю, ты ли отправила его в верховья Днепра или он сам вызвался плыть туда, но сейчас он занимает самое выгодное для себя положение. Рядом древляне, ненавидящие Киев и готовые стать союзником того, кто посулит им былую независимость. За его спиной – Полоцк, князья которого наполовину викинги и тяготятся властью Киева, мечтая о таком же положении, как он сам или Новгород. Дальше на север – кишащее викингами Варяжское море и северные славянские племена, на землях которых множество потомков тех, кто явился туда вместе с Рюриком и предпочел бы видеть киевским князем викинга Свенельда, а не славянку Ольгу. Все, кого я назвал, возможные союзники Свенельда, и он всяческими посулами постарается привлечь их на свою сторону в борьбе с тобой. Не поскупится он и на обещания князьям и воеводам других русских земель, и те, сами мужчины и воины, могут предпочесть скорее его, нежели тебя, женщину и вдову неудачника Игоря, потерпевшего поражение в первом же походе. Согласна со мной?
– Я хотела бы немного подумать об услышанном.
– Подумай. Может, сыщешь выход из положения, которое я обрисовал без прикрас.
Ольга действительно задумалась, но совсем не о том, что услышала от Григория. Об этом она будет размышлять позже, оставшись одна и дополняя сказанное священником собственными наблюдениями, впечатлениями, соотнося события с ее личным восприятием их участников. А сейчас она решала самый важный для себя вопрос: кто он для нее, пастырь киевских христиан, – друг или враг? Если враг, зачем по собственной воле открыл себя, зачем предостерегает о грозящих ей опасностях? Ежели друг, что побудило его принять сторону великой княгини, которая вскоре может стать обычной женщиной, а то и вовсе лишиться жизни? Что заставило связать собственную судьбу с человеком, чужим ему по крови и вере, от которого в последние дни отвернулись даже некогда близкие люди?
Неужто забота о своей христианской пастве, для которой предпочтительнее княгиня-славянка, нежели князь-викинг? Как трудно в это верится, особенно учитывая ум и дальновидность Григория. Разве он не понимает, что, проиграй Ольга в борьбе со Свенельдом, воевода может расправиться и с ним, и со всей его паствой? А это будет для христианства на Руси куда серьезнее и значимее, нежели возможные выгоды от сегодняшней поддержки великой княгини. Нет, Григорий явно не из тех, кто будет играть в столь ответственную игру при явно неравных условиях. Но что тогда заставило его самому набиваться в друзья и союзники Ольги? Что?
Впрочем, разве это сейчас важно? Придет время, и она все узнает, даже если Григорий будет стремиться сохранить свою тайну. Ей сегодня важна не причина, по которой главный киевский христианин желает видеть ее по-прежнему великой княгиней, а то – можно или нет доверять ему. Если он на самом деле друг – это бесценный дар Неба, но если втирающийся в доверие враг…
Громкий треск за спиной заставил Ольгу вздрогнуть и резко повернуться на звук. В нескольких шагах позади, сойдя с тропы, стоял Вальдс. С того самого дня, когда Свенельд оставил его в Киеве и велел неотлучно находиться при великой княгине, дабы без промедления доставить весть от нее воеводам конной либо ладейной дружины, сотник постоянно находился в великокняжеском тереме, а при любой возможности старался оказаться на глазах Ольги. Так он стал неизменным спутником на ее прогулках, следуя вместе с гриднями-телохранителями и обязательно даря ей в конце прогулки огромный букет собранных им цветов.
