Эмилио Сальгари - Сын Красного корсара
Хватило одного пинка гасконца, чтобы дверь слетела с петель и полетела по лестнице вниз.
— Там они!.. — закричал Мендоса, поднимая фонарь.
— Кто? — спросил дон Баррехо.
— Я услышал в подвале крик.
— Какая удача!.. А!.. Бедный трактирщик!.. В какие руки он попадет!.. — говорил гасконец. — Посветите, Мендоса!
Он осторожно спустился по лестнице, держа шпагу в вытянутой руке, и оказался в просторном подземелье, к стенам которого жалась дюжина, если не больше, респектабельных и очень пузатых бочонков.
— Где же спрятался этот плут? — спросил дон Баррехо.
Из-за бочонков, что в правом ряду, раздался голос:
— Это кто осмеливается называть меня плутом?
— Гром и молния!.. Трактирщик!..
— Опять этот прохвост!.. — заорал владелец «Эль Моро». — Ну, теперь-то я пущу тебе кровь!..
— Друзья, пистолеты к бою!.. — скомандовал гасконец.
Трактирщик выскочил из своего укрытия, угрожающе размахивая вертелом, а за ним появились, один за другим, четверо его поварят, вооруженных все теми же вертелами.
— Опять ты здесь, негодяй! — заорал взбешенный трактирщик.
— Всегда возвращаешься туда, где пил хорошее вино, — ответил гасконец, наставив на хозяина таверны шпагу и пистолет.
— Я догадался, что вы должны быть флибустьером, — сказал трактирщик, не осмеливавшийся ступить и шагу вперед, заметив три дула, направленных на него.
— Я пришел предупредить вас, что город в наших руках и всякое сопротивление бесполезно.
— И что же вы хотите от меня?
— Еще раз попробовать ваше аликанте и ваш херес.
— Мое вино!..
— Может, вы хотите, чтобы сначала вас убили? — спросил гасконец, меняя тон. — Тогда мы останемся полными хозяевами ваших подвалов и никаких протестов просто-напросто не будет. Хотите дружеский совет? Садитесь вон на те бревна вместе со своими помощниками, оставьте в покое вертела, которые хороши для того, чтобы насаживать на них кур и уток, а не подобных нам людей, и не надоедайте, иначе мы сделаем бум! И тогда вы отправитесь на встречу с приятелем Вельзевулом.
— Вы собираетесь разорить меня.
— Можете утешиться тем, что мы разорили весь город.
— Я не дам вам ни пиастра!..
— Какие пиастры!.. Мы хотим вашего вина. Вы принимаете нас за обыкновенных жуликов? А ну, быстрее! Бросайте вертела и — скорее в угол. Мы хотим пить, гром и молнии!
Бедный хозяин и его помощники, испуганные строгими нотками в голосе гасконца и понявшие, что всякое сопротивление и в самом деле бесполезно, отделались от своего случайного оружия и отправились в указанное место, находившееся у противоположной стены подвала.
Мендоса поставил на земляной пол фонарь, а дон Баррехо и фламандец вооружились несколькими весьма вместительными терракотовыми бокалами.
— Попробуем сначала херес, — сказал баск, — тот, на который пошел знаменитый дублон.
— А потом, надеюсь, перепробуем и все остальные бочки, — добавил фламандец.
— Смотрите, не упейтесь, — сказал гасконец. — Мы здесь не одни, и котищи из подземелья могут нам вспрыгнуть на спину.
В то время как один залпом пил херес, а другие — порто и аликанте, бедный трактирщик рвал на себе волосы и громко кричал:
— Они меня разорят, эти плуты!
Ни гасконец, ни его друзья не обращали внимания на жалобы и оскорбления трактирщика и его подручных. Они спокойно продолжали пить, по очереди пробуя содержимое бочек. Должно быть, пьяницы это были замечательные, потому что постороннему глазу казалось, что они поглощают воду.
Но в какой-то момент гасконец, который, может быть, что-то почувствовал, немного повернул голову и качнул ногой, потом отбросил бокал, зажатый в руке и почти полный порто, и сказал:
— Хватит, друзья!.. Достаточно бочек!.. Пришло время торжественного наказания трактирщика!
— Что вы хотите сделать? — заорал хозяин, еще больше разъярившись. — Вы все еще недовольны?
— Мы оставляем вам пиастры, у вас их, должно быть, хорошенькая кучка. А вы еще жалуетесь? Стало быть, вы не знаете: когда флибустьеры нападают на город, они сносят все. Вы должны быть довольны столь мягким обхождением.
— Вы хотите убить нас?
— Вас — нет, как и ваших подручных. А вот ваши бочки заплатят за ваше плохое отношение к людям нашего ранга. Мендоса, какие бочки, по-вашему, самые лучшие? Вы ведь все перепробовали?
— Все.
— А вы, дон Эрколе?
— И я все, — сказал фламандец.
— Ну, и какое же вино лучше?
Двое авантюристов, по зрелом размышлении, указали на две огромные бочки: одна из них содержала херес, другая — выдержанную малагу.
Гасконец взял два пистолета и с серьезнейшим видом произнес:
— В качестве председателя военного совета я приговариваю к смерти обе этих бочки.
После этого он произвел два выстрела по бочкам, продырявив их.
И сразу же из них фонтаном забили две струи, заливая пол.
Трактирщик издал такой дикий крик, словно у него вырвали сердце, и выпрыгнул вперед, намереваясь броситься на трех сорвавшихся с цепи демонов. Но гасконец успел наступить ногой на вертела и выставить свою грозную драгинассу:
— Остановись, смельчак!.. Это оружие всегда жаждет человеческой крови и пьет ее, как только представляется случай.
— Презренные шакалы! Вы опустошили мои бочки, да еще те, в которых было самое лучшее вино.
— А нам всегда нравилось предлагать первоклассное вино земле, чтобы она воспроизводила его еще более утонченным. Земля иногда пьет очень охотно.
Мендоса и фламандец хохотали до упаду, нисколько не обращая внимания на отчаяние владельца таверны.
Дон Баррехо наблюдал некоторое время, как херес и выдержанная малага смешивались, заполняя подвал, а потом сказал своим товарищам:
— Время уходить. Если мы останемся здесь еще хоть на четверть часа, то будем пьянее этой впитывающей вино земли. Прощай, трактирщик!
В то время как хозяин таверны орал так, словно с него живьем сдирают кожу, а четверо его помощников изрыгали из себя поток проклятий, трое авантюристов забрали с собой фонарь и поднялись по лестнице, не удостаивая крикунов ответом.
— Пошли теперь посмотрим, что там делается в церкви, — сказал гасконец, когда они вышли из таверны.
К церкви они опоздали. Жители города сдались, и флибустьеры занялись грабежом города, забирая все золото, которое только могли найти, и уже готовились к отходу.
— Как!.. Вы продолжите поход, сеньор граф? — спросил Мендоса, когда ему удалось найти сеньора ди Вентимилья.
— Мы отправимся к флибустьерам, обосновавшимся на острове Сан-Хуан, — ответил сын Красного корсара… — Без Гронье и Тасли мы не сможем захватить такую сильную крепость, как Новая Гранада. Надо, чтобы маркиз во второй раз не сбежал от меня. Собирай наших людей, и пойдем знакомиться с Тихим океаном.
Глава V. Дерзкие дела флибустьеров
Мир, подписанный в конце XVII века между различными морскими державами, в особенности между Испанией, Францией, Англией и Голландией, не дал выбора флибустьерам, завладевшим островком Тортуга.
Предоставленные самим себе, не поддерживаемые враждебными Испании нациями, лишенные капитанских патентов, которые обеспечивали им права воюющей стороны, флибустьеры по большей части решили перенести свои действия на Тихий океан, памятуя прославленный погром Панамы, который за несколько лет до этого устроил Морган[58].
На побережье Мексиканского залива уже были разорены все значимые испанские города, а их жители ввергнуты в нищету. Напротив, на тихоокеанском берегу Панама возродилась еще более цветущей и богатой, чем прежде, а многочисленные другие города жили за счет золотых рек из неисчерпаемых рудников Мексики и Перу, текших в Центральную Америку.
Они уже изведали Тихий океан и знали по опыту, который получили во время немногочисленных экспедиций, что тамошние испанцы не слишком подозрительны, а прибрежные города защищены малыми силами.
И вот в начале 1684 года флибустьеры Тортуги начали покидать Мексиканский залив; им не терпелось наложить руку на галеоны, шедшие из Чили, Перу или Калифорнии.
Первую партию составили восемьдесят англичан, за которыми последовали две сотни французов, потом — более мелкие группы, которым, возможно, так и не удалось увидеть тихоокеанских волн, потому что больше никто о них ничего не слышал.
Этими флибустьерами, как мы уже сказали, были англичане, голландцы, французы; попадались среди них авантюристы из Генуи и Венеции.
Первые построили девять судов, остальные (французы и прочие) — всего одно; они шли под предводительством знаменитого английского корсара, которого все звали Дэвис.
Когда мы читаем в записках мореплавателей восемнадцатого столетия, — Кука, Бугенвиля, Лаперуза, Крузенштерна и многих других, — о великих трудностях, встреченных ими при переходе из Атлантики в Тихий океан, то не можем не удивляться высочайшей смелости этих корсаров, которые при минимуме географических знаний, с ограниченными средствами, на утлых суденышках (на них в наши дни даже опытный моряк не решился бы отправиться в рейс длиной больше двухсот лиг) смогли обогнуть мыс Горн и выйти в Тихий океан.
