Эмилио Сальгари - Сын Красного корсара
Их называют американскими тиграми, и они могут соперничать с настоящими бенгальскими тиграми, хотя уступают последним по массе. Кугуары настолько сильны, что могут перешибить одним ударом быка.
Гасконец, несколько озадаченный диким мяуканьем хищника, остановился.
— Ну, дон Баррехо, что будем делать? — спросил Мендоса, улыбаясь в усы. — Это и вправду не гасконский кот?
— Мне кажется, что шипит он погромче.
— Дайте ему пинка.
— А!.. Черт возьми!.. Дело, кажется, осложняется!
— Проколите его.
— Вот это я сейчас и обдумываю.
— Колите шпагой вниз!
— Лучше я подожду, пока он на меня бросится.
Он навел пистолет и выставил драгинассу.
Зверь по-прежнему шипел и глухо рычал, но не двигался.
Дону Баррехо это наскучило, и он сделал несколько шажков вперед, подбадривая себя криком:
— Ко мне, котище, отведай-ка мою шпагу!
Кугуар присел, готовясь прыгнуть.
Мендоса встал рядом с гасконцем, опасаясь, как бы не случилось несчастье; фламандец взялся за пистолет.
— Котище испугался, — сказал дон Баррехо. — Черт!.. Кажется, я прослыву истребителем котов.
Едва он произнес эти слова, как кугуар стремительно прыгнул и опрокинул гасконца.
Мендоса, стоявший рядом, молниеносно выставил шпагу, воткнув ее в тело животного, в то время как фламандец, у которого в пистолете еще оставалась пуля, выстрелил в упор.
Несмотря на два полученных ранения, кугуар перепрыгнул через охотников и, рыча, исчез в лесу.
— Ну и чертяка! — вырвалось у быстро поднявшегося гасконца, к счастью, не получившего повреждений. — Что за котяры живут в этой стране? Они не из тех, что я убивал мальчишкой. Вы его убили, сеньор Мендоса?
— Не знаю, — ответил баск. — Однако шпага моя окровавлена.
— А моя пуля должна была глубоко войти в его тело, — добавил фламандец. — Держу пари, я его ослепил.
— Замечательный парень! — сказал дон Баррехо. — Я зверя почти и не видел, а он попал ему прямо в глаз. Будем надеяться, что котище, ослепнув, не станет нам надоедать.
— Фламандец… — начал Мендоса.
— Что вы хотите сказать? — прервал его брабантец.
— Это ведь наполовину гасконец, если не полностью.
Дон Баррехо и брабантец разразились громким смехом.
— А Мендоса — баск, — сказал первый.
— Да, баск, — повторил серьезно второй.
— Который работает ногами, чтобы его не застал врасплох слепой котяра, — ответил Мендоса и побежал. Оба буяна почли за благо последовать за ним, не убежденные, впрочем, что кугуар в самом деле лишился своих зрачков с желтоватыми отблесками.
Этот второй галоп продолжался еще минут двадцать, потом Мендоса, уже некоторое время пытавшийся разглядеть берега Чагреса, остановился, показывая своим товарищам на огоньки, сверкавшие под деревьями.
— Опять индейцы? — спросил гасконец, видя остановившегося баска.
— Лагерь графа, — ответил тот. — Уверен, что не обманулся.
И в этот самый момент хриплый голос угрожающе крикнул:
— Кто идет? Отвечай, или буду стрелять.
— Мендоса, — ответил баск.
— Тогда проходи, приятель.
Четверо человек, вооруженных аркебузами и пистолетами, выскочили из-за кустов, за ними вышел пятый, несший факел.
— Морской волк! — обрадовался старший среди часовых. — Ты что-то больно задержался, приятель. Ну, как там, в Пуэбло-Вьехо, выпивка хорошая?
— Превосходная, — ответил дон Баррехо. — Мы дадим вам попробовать такого аликанте, какого не пьют даже в старой Испании.
— Когда же?
— Когда штурмом возьмем город, — ответил гасконец.
— Это правда, приятель? — спросил флибустьер у Мендосы.
— Поживем — увидим, — ограничился коротким ответом баск и быстро удалился на встречу с графом ди Вентимилья.
Проходя по лагерю, он заметил, что флибустьеров стало гораздо больше, чем прежде. Вокруг костров, поставив ружья между ног, беседовали или курили флибустьеры, которых он никогда не видел.
— Господин граф получил подкрепления, — пробормотал Мендоса. — Теперь мы сможем, играючи, взять Пуэбло-Вьехо.
Палатка графа находилась посреди лагеря; она была освещена даже изнутри.
Мендоса решительно вошел туда и сказал:
— Вот и я, капитан.
— Наконец-то! — обрадовался сеньор ди Вентимилья, сидевший на стволе дряхлого дерева и пытавшийся разглядеть при свете факела какое-то подобие географической карты окрестностей. — А я уже побаивался, что тебя схватили и повесили.
— Вовсе нет, сеньор граф, — ответил морской волк. — Когда со мной идет этот чертяка-гасконец, никакая опасность мне больше не угрожает.
— Ну, и что там?
— Маркиз находится в Пуэбло-Вьехо. Дон Баррехо говорил с ним и даже распивал шоколад. Он сам вам расскажет попозже…
— А мою сестру он держит при себе?
— Этого мы не смогли узнать, сеньор граф. Но зато мы узнали, что еще недавно при маркизе находилась очень красивая метиска, прибывшая неизвестно откуда и таинственно испарившаяся в неизвестном направлении.
Граф живо поднял голову, и лицо его резко переменилось:
— Это была моя сестра, внучка великого касика Дарьена?
— Вполне возможно.
— Мне нужно захватить маркиза.
— И я так считаю, сеньор граф.
— Ты знаешь, сколько солдат в городе?
— Две или три сотни кавалеристов и несколько рот аркебузиров.
— А артиллерия?
— Несколько пушек.
— Мы возьмем город приступом еще до полудня, — решительно сказал граф. — Ты знаешь, что ко мне подошли подкрепления?
— Я отметил присутствие людей, которых раньше не было.
— Я послал гонцов к побережью Тихого океана, чтобы попросить у Гронье и Тасли подкреплений, но мои люди встретили группу флибустьеров в семьдесят пять человек, которой командует французский дворянин сеньор Равено де Люсан.
— Да у вас было пятьдесят, вот и стали мы приличной силой, — сказал Мендоса.
— Дорогу ты теперь знаешь?
— Да, сеньор граф.
— Можем мы добраться до рассвета до стен Пуэбло-Вьехо?
— Даже раньше.
Граф вышел из палатки, достал свои пистолеты и разрядил их в воздух.
Это был сигнал сбора.
Люди, сидевшие около костров или стоявшие на страже по четырем углам лагеря, поспешно поднимались и собирались перед палаткой. Их опередил человек низкого роста, облаченный в стальную кирасу, на груди которой красовался золотой герб. Это был Равено де Люсан.
— Выступаем, граф? — сказал в нос французский дворянин.
— Да, сеньор де Люсан, — ответил сын Красного корсара. — Надо атаковать Пуэбло-Вьехо.
— Мы возьмем город, — спокойно сказал флибустьер, — а то мои люди уже начинают скучать.
— Гасите огни, и в путь, не теряя времени. Попытаемся застать маркиза врасплох в его дворце.
Спустя десяток минут флибустьеры сняли лагерь и углубились в густой лес, ведомые Мендосой, гасконцем и фламандцем.
Граф ди Вентимилья шел сразу же за тремя авантюристами, вместе с Равено.
Отряд благополучно достиг реки Чагрес, а к двум часам ночи втянулся в долину, где произошло столкновение троих авантюристов и испанских кавалеристов.
Опасаясь сюрприза, граф послал вперед большой авангард. Если бы испанцы еще находились там, занимая склоны долины, авангарду пришлось бы несладко.
На его счастье, испанцы, прогнав индейцев, вернулись в Пуэбло-Вьехо, даже не подозревая о находящемся поблизости большом отряде врага.
За полчаса до восхода солнца флибустьеры подошли к Пуэбло-Вьехо на расстояние нескольких ружейных выстрелов, а барражировавшие в пригородных лесах полусотни так и не заметили их прихода.
Как и большая часть мелких городков на Панамском перешейке, Пуэбло-Вьехо, не слишком людный и равно отдаленный от двух океанов, был защищен только несколькими старыми бастионами и рвом, через который было легко перебраться с помощью пары вязанок хвороста. Для флибустьеров, привыкших взбираться на высочайшие стены, отлично защищенные великолепными для тех времен пушками, взятие города не представляло трудной задачи.
Сын Красного корсара разделил своих людей на две колонны, доверив командование меньшей из них французскому дворянину. Едва загорелся первый луч солнца, флибустьеры смело пошли в атаку.
Испанские часовые, расставленные на бастионах, заметив группы людей, которые приближались по плантациям кофе и сахарного тростника, без промедления дали сигнал тревоги и открыли стрельбу из аркебуз.
Однако флибустьеры не удостаивали их ответом. Ведомые графом, Мендосой и гасконцем, они быстро преодолели ров, покрыв его связками хвороста, а потом открыли огонь по крайним домам городка, заставив их обитателей выскочить из своих жилищ полуголыми.
Никто не сопротивлялся штурму, столь молниеносен он был, так что флибустьеры ворвались на улицы города бегом; в то же время Равено де Люсан овладел с некоторой долей удачи старым бастионом, сразу же заклепав несколько пушек, на нем расположенных, которые, впрочем, были полезнее для устрашения тика-тика[56], грабящих плантации, чем для действий против людей решительных и страшных, каковыми были корсары Мексиканского залива и Тихого океана.
