Королевский выкуп. Капкан для крестоносца - Шэрон Кей Пенман
И тем не менее, этот брак продержался пятнадцать лет и даже пережил провальный Второй крестовый поход и скандал, вызванный родственным визитом Алиеноры ко двору ее дяди в Антиохии. Там она попыталась положить конец их союзу при помощи той тактики, к которой испокон века прибегали короли, чтобы избавиться от постылых жен: заявила, что брак незаконен, потому как они приходятся друг другу кровными родственниками в запретном четвертом колене. Людовик силой увез жену из Антиохии, а его советники запятнали ее честь, распустив слухи, что это преступная страсть к собственному дяде подтолкнула ее на столь дерзкое и непристойное поведение. Это был первый из преподанных Алиеноре горьких уроков о неравенстве мужчин и женщин. Но далеко не последний.
Залогом краха их брака стала ее неспособность дать Людовику наследника. После рождения второй дочери король начал верить, что их союз проклят перед Богом, и в марте 1152 г. положил ему конец. Сразу после развода Алиенора вернулась в Аквитанию, и не прошло и двух месяцев, как она повергла в ужас весь христианский мир, когда сама выбрала себе мужа, а не стала дожидаться, пока Людовик определит кандидата, выгодного для французской короны. Выбор ее не мог сильнее ужаснуть Капета, и как монарха и как человека, потому что пал на герцога Нормандского. Генрих Фиц-Эмпресс был на девять лет моложе жены, но уже снискал себе репутацию сильного правителя и имел веские притязания на английский трон.
Если Алиенора и Людовик не подходили друг другу, то с Генрихом она составила идеальную пару: то были два сокола высокого полета, одержимые жаждой престола и друг друга. В течение двух лет со дня их свадьбы Генрих овладел Англией, и Алиенора снова стала королевой. Домены первого ее мужа казались ничтожными по сравнению с владениями Анжуйского дома, распростершимися от шотландской границы до Средиземного моря. Для соседей, испытывающих удивление, восхищение и зависть, Генрих словно летел на крыльях ветра. Алиенора горделиво парила рядом. Людовику она не смогла родить сына, а Генриху подарила пятерых, причем четверо из них дожили до совершеннолетия, и еще трех дочерей, из которых две сочетались браком с королями. В течение двадцати лет они шли от триумфа к триумфу. Даже убийство архиепископа в стенах Кентерберийского собора не заставило померкнуть блеск Анжуйского двора. А затем все вдруг рухнуло.
Никто не был удивлен сильнее Генриха, когда трое старших сыновей затеяли против него мятеж и их поддержала их мать, его королева. Король победил, разумеется, разгромив троих неоперившихся юнцов и бездарного полководца в лице короля французов, но этот бунт оставил в его сердце рану, которая никогда полностью не затянулась. Сыновей-то он простил, и прощал снова и снова, из года в год. А вот Алиенору нет. Генрих винил ее в отчуждении сыновей, которых любил, но при этом забывал посмотреть на себя. Он пришел к выводу, что Алиенора – ревнивая жена, возненавидевшая его юную любовницу, известную как Прекрасная Розамунда, и не верил утверждениям супруги, когда та говорила, что причинами ее возмущения стали слишком суровая власть, которую он взял над ее любимой Аквитанией и отказ наделить сыновей собственными доменами. Главной слабостью Генриха была его неспособность поступиться хоть толикой королевских прерогатив. Сыновья продолжали роптать на тугую узду, а Алиенора стала его пленницей: он заточил ее в английском замке вдали от родных земель. Зимы сменяли лето, а ей оставалось бессильно наблюдать, как ее собственная семья раздирает сама себя изнутри.
Однажды она сказала даме Амарии, преданной служанке, делившей с ней долгое заточение, что они с Генрихом редко допускали ошибки, но если уж допускали, то гибельные. У нее было шестнадцать лет, чтобы обдумать свои, и за эти долгие, трудные годы, вдали от мира Алиенора развила в себе способность, о существовании которой ее муж и сыновья даже не подозревали – искусство самоанализа. А еще королева научилась уживаться со своими горестями, и это дало ей силы пережить трагедии, предотвратить которые она не могла.
Хэл, их золотой мальчик, молодой король, умер во время очередного мятежа против отца. Среди прочих недостатков Генриха и Алиеноры как родителей было то, что у каждого имелись свои любимчики. Для Генриха это были Хэл и младшенький Джон, тогда как для Алиеноры на первом месте всегда стоял Ричард. Жоффруа досталась роль забытого сына. Его толкала на бунт неспособность отца понять, что он, Жоффруа, и Ричард совсем другие по сравнению с обаятельным, но никчемным и безответственным Хэлом. Жоффруа нашел глупую смерть во время турнира при дворе своего нового союзника, молодого французского короля Филиппа, который оказался столь же отличен от Людовика, как отличаются гранит и песок. Затем Генрих утеснил Ричарда, отказав признать его наследником. Он считал, что таким образом сможет повлиять на своевольного и гневливого сына. Но на деле только убедил Ричарда в том, что намерен лишить его права на трон в пользу Джона, и заставил отправиться по проторенной братьями дорожке – к французскому двору. К тому времени Генрих уже сдал и болел и не желал воевать с сыном. Но и был слишком горд, чтобы пойти на уступки и официально признать Ричарда преемником престола. И жизнь, полная великих побед, закончилась горькой драмой. Генрих умер в замке Шинон после того как пережил унизительную капитуляцию перед Ричардом и Филиппом. Мало кто сомневался, что окончательно сломила старика весть о предательстве его любимчика Джона, ради которого он шел на такие жертвы.
Первым же своим королевским указом Ричард освободил мать из заточения в замке Солсбери. Ей надлежит повиноваться во всем, гласил документ. И ей повиновались. Так началось лучшее, быть может, время в жизни Алиеноры, потому как она перестала быть птицей с подрезанными крыльями. Между ней и Ричардом существовало то, к чему так отчаянно стремился
