Семь престолов - Маттео Струкул
ГЛАВА 3
СЛАБОСТИ ГЕРЦОГА
Миланское герцогство, замок Порта-Джовна
— Значит, я должна молча, без малейших возражений принять ваше решение? После того, как провела столько дней в страхе за вас! Я защищала вас, словно фурия, не жалея себя! Я помогла придумать и воплотить в жизнь план, освободивший вас от Беатриче! Я подарила вам самую прекрасную в мире дочь! И потеряла еще одного ребенка в прошлом году! Все это я вынесла ради вас, ваша светлость, потому что люблю вас больше жизни! — кричала Аньезе, а глаза ее метали молнии.
Боже, как она была прекрасна! Нежная и одновременно гордая, невероятно обворожительная. Аньезе дель Майно сорвала с головы чепец из белоснежного кружева, и длинные волосы золотистыми локонами рассыпались по плечам. Жемчужные бусины, оторвавшиеся от чепца, покатились по полу и затерялись между ножками бархатных кресел и резного столика.
Он с радостью овладел бы ею прямо сейчас, но Филиппо Мария Висконти прекрасно знал: когда Аньезе в ярости, прикасаться к ней опасно для жизни. Нужно ее успокоить и рассказать, что именно он придумал.
— Любимая, не будьте так суровы со мной, — начал он примирительно. — Я безмерно ценю перечисленные вами заслуги и многие другие ваши достоинства, но все же поймите, что этот брак очень важен для герцогства. Союз с Амадеем Восьмым Савойским совершенно необходим, особенно сейчас, когда против меня выступил Карманьола.
Вот почему я женюсь на Марии. Но не бойтесь: ничто не разлучит нас, ведь я люблю вас одну.
Герцог говорил со всей искренностью, на какую только был способен. Однако Аньезе не успокаивалась:
— Конечно, это сейчас вы так говорите! Но пройдет несколько месяцев, молодая супруга окажется в ваших объятиях, и вы обо всем позабудете. Что тогда будет с Бьянкой? Как я объясню дочери, почему вы нас бросили?
Филиппо Мария, сидевший в своем любимом кресле, покачал головой и сделал глубокий вдох. Терпение, мысленно проговорил он. Затем тяжело поднялся, опираясь на костыли, с огромным трудом пересек комнату и приблизился к пламени, горевшему в камине. Проклятые ноги, подумал Филиппо Мария. Если бы только у него было здоровое тело! Герцог еле сдержал возглас негодования. Ухватившись одной рукой за массивный каминный портал, он поднес вторую к огню, надеясь, что тепло подскажет нужные слова. Костыли упали на пол.
Так или иначе, он заметил, что тон Аньезе изменился: поначалу в ее голосе звенела сталь, а сейчас проступила нежность. Взгляд, еще недавно огненный и воинственный, тоже смягчился. Плавные движения ресниц подчеркивали неожиданную перемену.
Воспользовавшись молчанием герцога, женщина продолжила:
— Я не глупа и понимаю, что толкает вас на подобный шаг. Но и вы должны понять мое беспокойство. Бьянка почитает вас как Бога, да и я тоже. Но враги только и ждут возможности отдалить нас друг от друга, любимый мой. Хоть сегодня Амадей Савойский и провозглашает себя вашим союзником и другом, он уже строит козни и наверняка собирается в будущем выступить против вас. Он ведь не дает за невестой ни гроша приданого, что уже вызывает определенные подозрения. — Аньезе хватило хитрости произнести последние слова чувственно, с легким придыханием.
Филиппо Мария это заметил. Кажется, молчанием ему удалось добиться большего, чем самыми разумными доводами. Он хорошо знал характер любовницы и понимал, что в такие моменты ей совершенно необходимо выплеснуть эмоции. Это помогало Аньезе быстрее справиться с ними. С другой стороны, вечно молчать тоже нельзя, иначе не избежать новой вспышки гнева.
— Аньезе, — сказал Филиппо Мария, повернувшись к ней, — я прекрасно понимаю ваши опасения; более того, я разделяю их. Но все же прошу, доверьтесь мне. Хоть раз я предавал вас с тех пор, как мы вместе? Хоть раз дал повод усомниться во мне? — Взгляд его стал суровым, решительным.
— Нет, любимый.
— Тогда успокойтесь! — твердо, но не повышая голоса продолжил герцог. — Если я сделаю этот шаг, то лишь с одной-единственной целью: обеспечить нам могущественного союзника. После заключения брака Амадей Восьмой Савойский предоставит войска, солдат и оружие для защиты Милана. Война мне обходится в сорок девять тысяч флоринов ежемесячно! А доходы, даже если выжать из народа налоги до последней капли, не превышают сорока пяти тысяч, так что сами видите, как скудны наши ресурсы. Поэтому, Аньезе, пожалуйста, постарайтесь понять. Этот брак — плата Амадею Восьмому за безопасность наших владений. Ведь против меня и Венеция, и Флоренция!
— Филиппо, я понимаю вас, — ответила Аньезе, подходя к герцогу и беря его за руки. — Разве может быть иначе? Я ведь тоже видела, как завистливые венецианцы хитростью заполучили вашего лучшего кондотьера, пообещав ему золотые горы. И все же не поймите меня неправильно: разве не вы сами прогнали Карманьолу? Сначала призвали его ко двору, а потом оставили ждать на улице и не пожелали с ним разговаривать. Я знаю, почему вы так поступили. Но и вы должны понимать: если втоптать в грязь того, кто был тебе верен, это породит в нем гнев и жажду мести, что намного опаснее жадности, из-за которой вы изначально ополчились на него. — Она крепче сжала ладони герцога.
— Я знаю, но что еще мне оставалось?! — раздраженно воскликнул Филиппо Мария. — Я сделал его правителем Генуи, рассчитывая дать ему богатство и почести, но при этом держать на расстоянии. А он чем отплатил?! По-моему, я, наоборот, чересчур щедр с наемниками. Вы ведь помните, что именно они — не знать, а обычные вояки, привыкшие к жестокости и насилию, — в свое время захватили Милан и до последнего пытались не пускать меня к власти! Только смерть смогла умерить пыл Фачино Кане! Теперь у нас есть Франческо Сфорца, хоть и совсем молодой, но подающий большие надежды. Однако и ему непросто: пока мы разговариваем, он бьется на Ольо с выродками Кармальолы не на жизнь, а на смерть! И кто знает, чем все закончится.
— Не теряйте веру, Филиппо!
— Веру?! — воскликнул герцог. — Вовсе не вера поможет мне выиграть эту бесконечную войну, а только точный расчет и хитрость. И умение быть безжалостнее врагов. Вот почему мне нужен союз с Амадеем Восьмым. Я практически разорен. Каждый день я спрашиваю у Дечембрио и Риччо, сколько денег осталось в казне. Миланская знать потребовала созвать городской совет. Мы в огромной опасности, Аньезе. Поэтому, прошу вас, не требуйте от меня невозможного. Я женюсь на Марии Савойской, но только чтобы
