Тень Химавата - Сергей Сергеевич Суханов
Гонд поднял ко рту тыкву-горлянку с молочной сывороткой. Стайка макак на соседнем сале при этом движении встрепенулась. Когда падало очередное дерево, обезьяны с криками убегали в чащу, но потом возвращались, понимая, что там, где люди, всегда можно чем-нибудь поживиться. Вот и сейчас они провожали каждый кусок, который поденщики подносили ко рту, с ревнивым сожалением.
– Нам бы пара слонов точно не помешала, – прожевывая кусок курицы заметил худой как скелет старик с синей бородой.
– Размечтался, – откликнулся другой кармакара, такой же тощий, но ниже ростом и молодой. – Мы же не в царском лесу деревья валим. Да тут и слону-то не протиснуться, смотри, сколько вокруг колючих кустарников.
– Что ты про них знаешь, Видура, – назидательно проворчал синебородый, вроде бы обращаясь к молодому сотрапезнику, но не глядя на него – слишком увлекся похлебкой. – Им любые кустарники нипочем, хоть зизифус, хоть акация. Слон по лесу идет плавно, мягко, как коландия по воде. Такую мелочь, как колючки, даже не замечает. Даром, что ли, щиты слоновьей кожей обтягивают?
Видура крякнул от обиды, но промолчал: ввязываться в перепалку со знающим человеком – себе дороже, товарищи враз поднимут на смех. Все в артели знали, что Пандава раньше служил махаутом[28].
Старика было уже не остановить. Он облизал пальцы и мечтательно посмотрел вверх, вспоминая прежнюю сытую жизнь. Затем начал рассказывать спокойно, неторопливо и обстоятельно, словно брахман на проповеди.
– Все слоны, как прирученные, так и катхи[29], принадлежат махарадже[30] – наместнику Индры на земле. К примеру, Белый слон – это одна из «Семи жемчужин», которые являются символом Правителя вселенной[31]. Для содержания катхи требуется хороший лес, очищенный от спутанных зарослей, где растут высокие мощные деревья, чтобы слоны могли о них чесаться. Там обязательно должен быть водопой: озеро или река… ручей с водопадом тоже подойдет, потому что слоны любят купаться. Лесные сторожа должны знать границы заповедника, а также входы и выходы как свои пять пальцев…
Кармакары переглянулись. Не иначе сам повелитель демонов Равана дернул Видуру за язык: Пандаве дай только повод – он готов в сотый раз талдычить одно и то же про содержание слонов.
Бывший погонщик происходил из племени пулиндов, прирожденных следопытов, которые, в отличие от панчалов с равнины Ганги, чувствуют себя в лесу как дома. Вот сейчас он начнет рассказывать про то, как лично подстрелил из лука браконьера в царских владениях.
– Так вот… Однажды смотрю – следы на земле чужие, где их быть не должно, потому что в этой части леса только я хожу. Я как раз намазался слоновьим калом, чтобы меня обезьяны не почуяли, пока я примечаю места ночевок катхи, – а то шум поднимут, – пояснил он, при этом товарищи, слышавшие эту историю много раз, закатили глаза. – Ну, на всякий случай нарвал еще веток вонючей бхаллатаки[32], накрылся ими и крадусь по джунглям… Вдруг слышу мощный рев: катхи так от страха кричит. Я иду на шум, смотрю – яма, из нее хобот торчит, а рядом охотник вертится. Похоже, катхи старый, его молодой соперник из стада прогнал, вот он бродил один по лесу и попал в засаду. Охотник сжал копье двумя руками и примеривается ударить посильнее слона в глаз. Я сразу выстрелил – попал в ублюдка, но не убил. Он копье бросил, схватился за раненое бедро, а потом как припустит через заросли… Я его преследовать не стал – зачем? Мне только оставалось подождать, когда шпионы доложат, что в одной из окрестных деревень началась эпидемия бешенства. Тут ведь в чем хитрость: стрелы у меня особые – отравленные. Наконечники намазаны ядовитой смесью из толченых злаков хлопкового дерева шалмали, корней батата видари, перца и крови крысы чучундари. Раненый такой стрелой человек сходит с ума, начинает кусаться. Тот, кого он укусил, кусает других, так что за несколько дней все жители деревни превращаются в кровожадных упырей. Остается только окружить ее и всех перебить. Ничего, что страдают невинные люди, пусть их гибель послужит уроком для других, потому что уж больно соблазн велик – за бивни слона дают сорок семь медных монет.
Бхимадаса с интересом слушал старого махаута. Он впервые участвовал в лесоповале, и байки товарища по работе еще не успели ему надоесть. Другие поденщики сосредоточились на похлебке, так как прерывать Пандаву было не принято из уважения к его опыту и возрасту.
Рассказчик отвлекся от воспоминаний, чтобы сунуть лепешку в котелок.
– А с катхи что стало? – спросил Бхимадаса.
– Я позвал на помощь других сторожей, мы раскопали яму вширь, вот он и вылез наверх.
Старик заулыбался, вспоминая, как спас слона. Потом внимательно посмотрел на гонда, словно раздумывая, стоит ли продолжать дальше. Все-таки не удержался.
– Катхи меня отблагодарил.
– Как?
– Когда я сам попался. Попросил других сторожей выкопать ловушку для тигра. На краю ямы оказалась нора сумчатого барсука, которую я не заметил. Когда стал сверху ветки укладывать, провалился по колено и вдруг не удержался, рухнул вниз. Долго сидел в яме, день или два… Стенки у нее песчаные: не зацепишься, ступени не выроешь. Кричать бесполезно, потому что никто не услышит. Думал – все, конец мне настал: если не умру от жажды, так меня тигр сожрет, которого я хотел поймать… Утром проснулся, а сверху слоны смотрят. Постояли, пошевелили ушами и полезли в чащу. Немного времени прошло – треск в кустах. Над ямой снова показалась голова. И вдруг катхи из хобота прямо мне в лицо пустил струю воды. Это значит, он сходил к реке и вернулся, чтобы меня напоить. На следующий день опять пришел… Ну, я ожил. А потом меня сторожа нашли.
– Пандава, – подал голос Бхимадаса, – почему ты больше не махаут?
Поденщики перестали жевать и укоризненно уставились на гонда. Один из них ткнул его локтем в бок: мол, думай, что спрашиваешь.
– Что? – тот недоуменно переводил взгляд с одного лица на другое.
Синебородый вздохнул.
– Одного из слонов, которых я готовил для праздничного шествия, укусил в хобот радж самп[33]. А дело было так: в углу загона прели старые листья фикуса, вот там, внутри кучи, мерзкая тварь и устроила гнездо. Когда слону насыпали свежих листьев, она заползла в охапку. Слон погиб, а меня обвинили в недосмотре за питомцем. Так как слон принадлежал царю, мне присудили отдать за него пять черных быков или заплатить штраф в тысячу пана. Откуда у меня столько денег? На суде я
