Петербургские дома как свидетели судеб - Екатерина Кубрякова
Доходный дом Погодина
(нач XIX в.; ул. Союза Печатников, 5)
«Я проснулся за час перед полднем… Подхожу к окошку и вижу быстрый проток; волны пришибают к возвышенным тротуарам; скоро их захлестнуло; еще несколько минут — и черные пристенные столбики исчезли в грозной новорожденной реке. Она посекундно прибывала. Я закричал, чтобы выносили что понужнее в верхние жилья (это было на Торговой, в доме В. В. Погодина). Люди, несмотря на очевидную опасность, полагали, что до нас нескоро дойдет; бегаю, распоряжаюсь — и вот уже из-под полу выступают ручьи, в одно мгновение все мои комнаты потоплены; вынесли, что могли, в приспешную, которая на полтора аршина выше остальных покоев; еще полчаса — и туда воды со всех сторон нахлынули, люди с частию вещей перебрались на чердак, сам я нашел убежище во 2-м ярусе, у N. П. — Его спокойствие меня не обмануло: отцу семейства не хотелось показать домашним, чего надлежало страшиться от свирепой, беспощадной стихии. В окна вид ужасный: где за час пролегала оживленная, проезжая улица, катились ярые волны с ревом и с пеною…
Улица Союза Печатников, 5
Между тем в людях мертвое молчание; конопать и двойные рамы не допускают слышать дальних отголосков, а вблизи ни одного звука человеческого… лошадь с дрожками долго боролась со смертию, наконец уступила напору и увлечена была из виду вон; потом поплыли беспрерывно связи, отломки от строений, дрова, бревна и доски — от судов ли разбитых, от домов ли разрушенных, различить было невозможно. Вид стеснен был противустоящими домами; я через смежную квартиру П. побежал и взобрался под самую кровлю, раскрыл все слуховые окна. Ветер сильнейший, и в панораме пространное зрелище бедствий… Гибнущих людей я не видал, но, сошедши несколько ступеней, узнал, что пятнадцать детей, цепляясь, перелезли по кровлям и еще не опрокинутым загородам, спаслись в людскую, к хозяину дома, в форточку, также одна (девушка), которая на этот раз одарена была необыкновенною упругостию членов. Все это осиротело. Где отцы их, матери!!! Возвратясь в залу к С., я уже нашел, по сравнению с прежним наблюдением, что вода нижние этажи иные совершенно залила, а в других поднялась до вторых косяков 3-х стекольных больших окончин, вообще до 4-х аршин[10] уличной поверхности. Был третий час пополудни…»[11].
Именно здесь, в доме Погодина, 29-летнего Александра Грибоедова застало печально известное наводнение 1824 года — самое разрушительное за всю историю Петербурга, которое вскоре Пушкин обессмертит в «Медном всаднике»:
Осада! приступ! злые волны, Как воры, лезут в окна. Челны С разбега стекла бьют кормой. Лотки под мокрой пеленой, Обломки хижин, бревны, кровли, Товар запасливой торговли, Пожитки бледной нищеты, Грозой снесенные мосты, Гроба с размытого кладбища Плывут по улицам! Народ Зрит божий гнев и казни ждет[12].Грибоедов, временно оставивший дипломатическую карьеру в Грузии, приехал в Петербург полгода назад и после пары месяцев пребывания в гостинице предложил своему 22-летнему родственнику и другу Александру Одоевскому разделить с ним квартиру в этом доме.
Писатель и его «питомец», как, любя, называл он молодого поэта, прожили здесь три месяца, до ноября, — именно тогда и застало их здесь наводнение, не позволившее далее оставаться в квартире (мороз, ударивший на следующий день после потопа, сделал затопленные первые этажи непригодными для ремонта до самой весны).
Здание в то время было двухэтажным — верхний этаж занимала семья 34-летнего хозяина дома, сенатора Василия Погодина. Именно он сохранял невозмутимое спокойствие во время наводнения, не желая пугать родню и жильцов. Первый же этаж сдавался, и Грибоедов был самым известным его арендатором. «Горе от ума» уже дописано и, хотя пока не опубликовано, литературный мир уже вовсю обсуждал новую комедию, которую автор охотно читал в том числе и на этой квартире, разрешая гостям переписывать текст. Вероятно, и хозяин дома захаживал к популярным жильцам — всех троих объединяли идеи декабристов, за которые совсем скоро двоим из них придется поплатиться: Грибоедова ждет недолгий арест, а Одоевского — каторга. Погодин же проживет в этом доме до самой старости.
Современный вид здание приобретет в 1894 году, когда купец Иван Балуев с 36-летней женой Верой украсят надстроенный третьим этажом дом своим инициалом «Б», сохранившимся до сих пор.
Совсем скоро после переезда Вера станет вдовой и единоличной хозяйкой не только дома, но и всего семейного бизнеса — в соседнем доме № 3 она будет управлять чайным магазином, а сюда, на первый этаж своего собственного дома, Вера станет спускаться в винный погреб и во фруктовую и молочную лавку, окна которых, несмотря на прошедшие 70 лет и перестройку дома, все еще сохранились в тех же стенах, в тех же проемах, через которые когда-то наблюдал за стихией Грибоедов. Да и сейчас, спустя 200 лет, они все еще помнят день 7 ноября 1824 года.
Литература
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга… СПб., 1996.
Грибоедов А. С. Частные случаи петербургского наводнения // Соч.: в 2 т. Т. 2. М.: Правда, 1971.
Декабристы: биографический справочник / под ред. М. В. Нечкиной. М., 1988.
Малькова Н. «На знакомом острову…». Пушкинские места на Васильевском острове. СПб., 2017.
Одоевский А. И. Поли. собр. стихотворений. 2-е изд. Л., 1958.
Погодин В. В. // РБС. Т. XIV: Плавильщиков-Примо. СПб., 1905.
Пушкин А. С. Медный всадник. Л.: Наука, 1978. (Литературные памятники).
Скабичевский А. М. Александр
