Александр Тамоников - Белый царь – Иван Грозный. Книга 2
– Я помогу тебе, Дмитрий, однако насилия не допущу. Но давай поначалу людей твоих на житье определим, да и тебе не мешает до вечера отдохнуть. После молитвы и трапезы я предоставлю тебе послушника Федора.
– Людей отправляй на покой, мне же не до того. Я желаю немедля говорить с послушником.
– Вот так всегда. Как и раньше. Если князь Ургин что надумал, то своего добьется. Ладно, погоди здесь, присядь вон на лавку, я скоро. – Игумен ушел, спустя полчаса вернулся, устроился рядом с Ургиным и сказал: – Плохие новости у меня для тебя, Дмитрий.
– Что? Убежал послушник?
– Нет, в ночь захворал сильно. Мне только что сообщили об этом. С ним сейчас лекарь.
– Так идем к нему, Филипп! Неровен час помрет, и вся моя поездка окажется бесполезной. Где твой послушник?
– У себя в келье. Будешь допрашивать беспомощного, страдающего человека?
– А ты предлагаешь дождаться, пока он Богу душу отдаст? Пойми, Филипп, его показания очень важны. Возможно, только они помогут найти настоящего убийцу младенца Дмитрия. Разве будет справедливо, если преступник останется безнаказанным?
– Хорошо, князь! Пойдем, я проведу тебя в келью Федора, но поначалу сам с ним говорить буду. Потом ты.
– Согласен.
Игумен и князь прошли к двухэтажному зданию.
Келья послушника Федора Курилина находилась на первом этаже, слева в конце коридора. Филипп и Ургин подошли к ней, когда оттуда вышел лекарь, молодой мужчина крепкого телосложения.
– Что с Федором? – спросил игумен.
– Сердечный приступ, отец. Я бессилен что-либо сделать.
– Но он еще жив? – Ургин шагнул вперед.
– Да, но я думаю, что до утра не дотянет.
– А говорить он может?
– Может. В сознании. Отец игумен, Федор просил тебя зайти к нему. Исповедоваться желает.
– Вот сейчас он и исповедуется, – сказал Дмитрий. – Самое время.
– Постой здесь, Дмитрий, – заявил Филипп. – А ты, лекарь, ступай, раз помочь больному не можешь.
Игумен вошел в келью. Ургин остался в коридоре и с нетерпением ждал его возвращения.
Игумен вскоре появился и сказал:
– А теперь ступай к нему ты, Дмитрий. Федор расскажет тебе все, что знает.
– Уверен, что он будет говорить правду?
– На смертном одре не лгут!
Ургин прошел в келью, присел на лавку у изголовья послушника, лежавшего в постели.
– Я князь Ургин, посланник царя.
– Знаю, – тихо проговорил Федор. – Игумен сказал, что привело тебя сюда.
– Раз так, то рассказывай все, что тебе известно об убийстве царевича Дмитрия.
– Я служил у княгини Старицкой. Как-то вечером, перед отъездом царя с семьей в Кирилло-Белозерский монастырь, к ней тайно приехал Василий Юрьевич Ростов. О чем она с ним говорила, не знаю, только поутру приказала мне ехать с ним. Я повиновался. Князь тогда же отправил меня в Вологду. Там я встретился с купцом Лукой Мариным. – Слова давались послушнику с трудом, лицо его часто перекашивала гримаса боли. – Тот свел меня с Федотом Стоганом, человеком из окружения князя, и велел во всем ему подчиняться. Переночевал я в доме Стогана. Утром мы взяли с собой третьего коня, выехали к Сиверскому озеру и встали в лесу, недалеко от Кирилло-Белозерского монастыря. Потом появилась свита царя. Федот иногда уходил куда-то, я же все время оставался в лесу, при конях и поклаже. Потом царский струг пошел обратно. Мы с Федотом сопровождали его по берегу.
Дмитрий прервал послушника:
– Как же вы обходили дозоры дружины княжича Головина, которая тоже шла по берегу?
– Нет, она двигалась поодаль, стороной. Мы только один раз видели царских ратников, да и то небольшой отряд в пять человек. Они осмотрели берег и ушли в лес.
– Дальше!
Послушник попросил:
– Воды бы испить, князь. Сухо во рту, в груди же огонь.
Ургин подал умирающему чашу студеной воды.
Тот отпил несколько глотков и продолжил:
– Дальше было так. Во время дневной стоянки струга к нам с Федотом вышел князь Ростов. Дальше он ехал с нами.
– Его не было на струге?
– Только во время перехода от дневной стоянки судна до ночной. Не перебивай меня, князь, и так мысли путаются. Значит, струг шел по Шексне. Мы с князем Ростовым, для которого и был взят третий конь, двигались по берегу, следя за судном. Клянусь всем святым, князь, я и подумать не мог о том, что замыслил Ростов.
– А коли знал бы, то предупредил бы стражу?
– Да! Клянусь, предупредил бы.
– Ладно, одному Богу известно, как ты поступил бы. Продолжай.
– Ох и тяжко мне. Но по грехам муки.
– Ты не отвлекайся, Федор Курилин.
– Как ты узнал?..
– Это уже не важно. Что было дальше?
– Вечером струг встал. Князь Ростов о чем-то поговорил с Федотом и вышел к окраине леса. Я со стороны видел, как по сходням шли царь с царицей, нянька с ребенком на руках, двое бояр. А потом вдруг сходни рухнули. Нянька закричала, что царевич в воде. Тут началась неразбериха. Царь, вельможи, стража начали нырять, шум поднялся. Боярин какой-то вытащил младенца, передал его государю. Царь вышел с сыном на берег, к ним подскочил лекарь. Тут в лес прибежал человек со струга. Его встретил князь Ростов. Их разговор я не забуду до смерти, которую уже готов принять.
– Так о чем говорили князь Ростов и человек со струга?
– Ростов спросил у него, мертв ли младенец. Тот ответил, мол, мертвее не бывает. Князь похвалил мужика. Дескать, дело хорошо сделал, и назвал его по имени – Кузьма. Тот поинтересовался, что ему теперь делать? Ведь стражники скоро обнаружат, что его нет. Ростов ответил: «Ты должен уйти немедля». «Куда?» – спросил Кузьма. «Туда, где тебя давно ждут!» – ответил князь. Тем временем сзади к Кузьме подобрался Федот и всадил ему нож в спину. Ростов приказал Федоту оттащить тело за обрыв, нацепить на шею камень, там утопить и ехать в Вологду, к купцу Луке Марину. Он должен был послать гонца к княгине Старицкой, доложить ей, что наследника у царя больше нет. Сам же князь вернулся на струг и стал печалиться вместе со всеми. Только тогда я понял, в какую историю влип. Ведь мы же царевича убили. Страшно мне стало так, что словами не передать, но изменить ничего уже нельзя было. Оттащили мы с Федотом труп Кузьмы, камень к шее привязали, сбросили с обрыва, забрали коня князя Ростова и направились в обратный путь. Спешили, боялись, что стражники большого отряда догонят, но пронесло. Так и вернулись в Вологду. Лука оставил меня при себе, а Федот дня через два вдруг помер. Наверное, кто-то помог ему по приказу князя Ростова. Я стал ждать смерти. Бежать-то некуда было, да я и не хотел. Заслужил смерть, хоть и не желал гибели царевича и не участвовал в его убийстве. Но меня не тронули. Осенью отправили обратно в Москву. Я же потом ушел сюда. Хотел грех свой замолить, да Господь не простил меня.
– Скажи, Федор, а где в Вологде живет Лука Марин?
– На окраине, у реки. Он дом новый поставил, амбары рядом. Так было, когда я уходил. Как сейчас, не ведаю.
– А если точнее, Федор?
– В гости к нему решил наведаться?
– Ты не спрашивай, Федор, а отвечай на вопрос. Раскаяние и помощь в поимке убийц тебе Господь зачтет.
– Найти дом купца не сложно. Там недалече храм новый. От него два или три двора.
– В Вологде не один храм!
– Не один. Будешь искать, найдешь. В Вологде Луку Марина знают.
– Понятно. Ты грамотный?
– Откуда?
– Тогда я сейчас запишу твои показания, игумен их прочтет, ты вместо подписи палец приложишь.
– Ты поспешай. Чую, конец близок, а мне еще исповедоваться надо.
– Успеем.
Ургин заполучил письменные показания Федора Курилина и отправился на отдых.
Вечером того же дня, после нескольких часов тревожного сна, князь пришел в келью настоятеля монастыря и сказал:
– Завтра, Филипп, я уезжаю!
– Я даже знаю, куда ты собрался.
– И куда же?
– В Вологду, за Лукой Мариным.
– Верно. Если уж взялся за расследование, то надо довести его до конца. Коли не смогу доставить к Ивану твоего послушника, то привезу торговца. Он небось побольше знает.
– Отчего государь не приказал задержать князя Ростова?
– Тот сбежал в Литву. Видимо, почуял опасность или выполнил наказ княгини Старицкой.
– Понятно. А Федор, послушник, помер! Час назад как преставился. Исповедовался и испустил дух.
– Избавился от страданий. А ведь его вины в смерти царевича Дмитрия нет.
– Он считал иначе.
– И чего столько лет хранил в себе тайну? Вернулся бы в Москву да покаялся. Иван простил бы его.
– Не смог!
– Не смог, – повторил Дмитрий и продолжил: – Я вроде хорошо знаю царя, а не пойму, почему он Ефросинью терпит? Великая княгиня Елена быстро разобралась со Старицкими. Кого на смерть, кого в темницу. Иван же не только освободил Ефросинью и Владимира, но и вернул им все. А что он получил взамен? Стоило царю заболеть, как Ефросинья тут же подняла бояр против него и наследника. Иван опять простил ее. Неужто и на этот раз, получив доказательства вины Ефросиньи в смерти сына, тоже проявит милость?
