Серж Арденн - Герцог Бекингем
– Какого дьявола нужно!? Не видишь, здесь кухня!?
В длинных белых передниках, два огромного роста фламандца, радующих глаз чрезмерной откормленностью и режущих слух сытым хамством, недружелюбно глазели на, как могло показаться, заблудившегося Дордо. Капрал окинул невинным взглядом загроможденное гастрономическим изобилием помещение, окутанное аппетитными парами, вздымавшимися под арки романского потолка, из раскаленных, занимающих всю поверхность плиты кастрюль, и робко произнес:
– Мне нужен ваш хозяин, господин Леопольд, нет Барт…Барто-ло-мей…?
От глаз бывшего капрала не ускользнул, стоявший в углу, протазан, к древку которого был приторочен маленький, белый флажок с красным Андреевским крестом, символом испанских Габсбургов.
Румяные повара расхохотались, обнаружив нечто забавное в том, как странный толстяк, с дурацким акцентом, коверкает имена, которыми называет их хозяина, и которые не имеют к нему ни малейшего отношения.
– Бодуэн! Господин Бодуэн Кююль, вот как произносится имя нашего хозяина!
Вымолвил один из поваров, обращаясь к незнакомцу, словно к полоумному. Притворяясь неуклюжим глуповатым олухом, хитрец Дордо несуразно раскланялся, ринувшись к низкой дверце, сопровождаемый громким смехом. Его рейд по «вражеским тылам» увенчался успехом, так как он выведал всё, что было нужно, для разговора с кабатчиком, распознав в хозяине харчевни верного приспешника габсбургской династии, на что указывал флажок на протазане.
На ступенях, которые Дордо преодолел несколькими минутами ранее, он столкнулся с трактирщиком, и едва не сшиб того с ног. Разглядев изумленное лицо мэтра Кююля, пикардиец громко выругался:
– Чертово племя, проклятые французы, разрази гром Бурбонскую династию, вместе с ненавистным королевством…
Оторопевший фламандец, смотрел на незнакомца, с не меньшим удивлением, чем пытался выразить врезавшийся в него гость. Постепенно, услышанные слова, очевидно тешившие слух мэтра Бодуэна, докатились до его заплывшего жиром мозга, воссоединившись с образом, источавшим сии «прописные истины», что отразилось на лице трактирщика в широкой, дружелюбной улыбке. Он, удивленно хлопая глазами, простодушно произнес:
– А я, грешным делом, полагал, что господа французы…
Дордо искривил рот, выражая недовольство.
– Не всякий кто вызывает недоверие, есть прихвостень Бурбона! Я, как и господин аббат, нравится вам это или нет, подданные Его Высочества Карла Лотарингского1, и верные сторонники Его Величества императора Фердинанда2!
С вызовом провозгласил капрал, нахмурив брови.
Трактирщик, смиренно сложив на груди руки, будто узрев Святого Евстафия, снизошедшего с небес, умиленно произнес:
– Простите господа, что осмелился обидеть вас, запятнав подозрениями, простите, ради Господа нашего и Святой Девы Марии, простите!
Голос трактирщика дрожал, он был готов упасть на колени, услышав от незнакомого толстяка имена, которые сам произносил с благостным придыханием, словно упоминания о небожителях. Пикардиец осознав, что угодил в «яблочко», с опаской оглядевшись, доверительно произнес:
– Но всё, что я сейчас сказал, следует держать в глубокой тайне, не иначе. Ведь этот секрет я могу доверить только вам, мэтр Бодуэн Кююль, так как наслышан о вас.
Плут Дордо, многозначительно прикрыв глаза и выпятив нижнюю губу, едва заметно, заговорщически кивнул. В его интонации, каждом, даже маловыразительном жесте, крылась тайна, приведшая трактирщика в трепет.
– Ведь господин, который имел честь рекомендовать мне вас как верного человека, не просто носит на шляпе плюмаж невиданной красоты и пышности, скрепленный брошью, где гордо реет лотарингский дрозд, а на пальце перстень с герцогским гербом, он особа, приближенная к императору. А рекомендации подобных персон, как вы понимаете, невозможно оставить без внимания, не говоря о полном доверии к их мнению знатных вельмож из Хофбурга3.
От невразумительных пояснений незнакомого толстяка, голова мэтра Бодуэна закружилась, хотя задержалось в ней не больше чем в неводе, заброшенном на мелководье, где мелкая рыбешка не попадается, проходя сквозь ячеи, а крупная не ловится вовсе, так как почивает в толщи глубин. Трактирщик впал в оцепенение от собственной значимости, о которой даже не подозревал, что позволило ему испытать чувство глубокой и, согласитесь, вполне необоснованной благодарности к первому попавшемуся на пути пройдохе, сумевшему нащупать его предпочтения, уязвимые места и слабости в виде непреодолимого желания быть замеченным и оцененным сильными мира сего.
Не сводя глаз, они внимательно наблюдали друг за другом. Учащенно дыша, кабатчик с обожанием глазел на «секретного агента», «поверенного» самого герцога Лотарингского, что выделил скромную персону простого фламандского бюргера, о котором столь высоко отзываются при Дворе Его Императорского Величества. В свою очередь, глядя на глупого трактирщика, Дордо испытал смешенные чувства, отдавая себе отчет в том, что поверить в подобный бред мог лишь человек напрочь лишенный воображения и объективной самооценки, веривший, как минимум, в то, что детей приносят аисты. Наморщив лоб, он, строго, шепотом произнес:
– Мы, с господином аббатом, направляемся с секретной миссией в Алст, и нас наверняка преследуют люди кардинала де Ришелье.
Услышав эти слова, трактирщик потупил взор. Но опасаясь лишиться милости столь влиятельного господина, коим считал незнакомца, не решился признаться ему о разговоре с человеком, чьё лицо показалось знакомым пикардийцу. От проницательного капрала, не ускользнул сей гнусный факт, но он, не подав вида, тихо продолжил:
…В связи с этим, мы хотели бы заручиться вашей поддержкой.
Алчная натура, борющаяся с лакейской сущностью, мэтра Бодуэна, тусклыми огоньками корыстолюбия сверкнула в его маленьких бесцветных глазках. Дальновидный капрал, разглядев сие проявление малодушия, решил применить самый действенный метод, привязав скаредного кабатчика, к «столбу верности», «серебряной цепью обязательств». Дордо, к слову не отличавшийся щедростью, вспомнил о своём недавнем выигрыше в одном из трактиров Сен-Антуанского предместья, где обыграл в триктрак подвыпившего торговца из Богемии, облегчив его кошелек на один имперский талер. Как не жаль, пикардийцу, было расставаться со своим наибольшим богатством, но ещё раз взвесив все «за» и «против», он решил, что: «для дела не жаль не только жизни, но и денег, даже если они достались не совсем праведным путем». Пошарив в кармане, капрал извлек монету, ценность которой, в данном случае, оценивалась не столько девятью десятками крейцеров, но, в большей степени имперским происхождением, что как вы понимаете в некоторой степени придавало достоверности выдумкам плутоватого толстяка, и передал её фламандцу. Мэтр Кююль, разглядев серебряный диск, на котором в славном Мансфельде отчеканили гордого имперского орла, попробовал монету на зуб, что окончательно убедило его в принадлежности незнакомца к людям, выполняющим особые поручения Империи. Удостоверившись в подлинности талера, он, удовлетворенно кивнув, произнес:
– Сударь, я всецело к вашим услугам. Определенно можете на меня положиться.
– Тогда слушайте внимательно…
Толстяк с опаской огляделся.
–…мы с господином аббатом, сегодня ночью, намерены непременно покинуть вашу гостеприимную ферму. Но сделать это нужно, тихо и незаметно. Ни одна живая душа не должна знать, что мы отбыли. Вот тут то и понадобится ваша помощь и верность.
Исполненный серьезности трактирщик, понимающе кивнул.
– Если же, кто бы то ни было станет расспрашивать о нас, говорите, что мы отправились в Гент. Скажите, что случайно слышали, речь шла именно об этом городе, а более ничего не знаете…
Опустив во мрак глубокого кармана серебряный талер, который окончательно расположил фламандца к толстяку, мэтр Кююль старался не пропустить ни единого слова.
1 Карл IV 5 апреля 1604, Нанси – 18 сентября 1675, Алленбах – герцог Лотарингии и герцог Бара с 1625 года (в действительности – в 1624—1634 годах, в 1641 году и в 1659—1670 годах).
2 Фердинанд II 9 июля 1578 – 15 февраля 1637 – король Чехии: 6 июня 1617 – 19 августа 1619 года (1-й раз) (коронация 29 июня 1618 года), с 13 ноября 1620 года (2-й раз), король Венгрии с 18 мая 1618 года (коронация 1 июля 1618 года). Римский король с 28 августа 1618 года, император Священной Римской империи с 20 марта 1619 года, из династии Габсбургов.
3 Хофбург – резиденция австрийских Габсбургов и, в то время, основное местопребывание императорского двора в Вене.
ГЛАВА 6 (65) «Гаврская дорога, прилежность д'Артаньяна или ошибка Портоса»
ФРАНЦИЯ. ГАВРСКАЯ ДОРОГА.
Зардел рассвет, проснулись птицы, растаял утренний туман, оставив, словно в память о себе, капли росы, напоминавшие сверкающие прозрачные жемчужины, рассыпанные в густой траве. Арамис и Атос, ехали в тени могучих вязов, высаженных вдоль дороги: своеобразное наследие Максимилиана де Сюлли, в память благодарным потомкам.
