Робин Янг - Тайное братство
Капитан поднял голову:
— Я не могу изменить решение, командор. Это самоубийство.
Зал вдруг взорвался.
— Ваши сердца не были с нами с самого начала! — выкрикнул один рыцарь. — Даже до предложения Бейбарса вы робели перед каждой атакой.
— Капитан сказал свое слово, — вмешался один из сирийцев. — У вас нет права на осуждение! Вы собрали нас здесь, чтобы договориться, а не подчинить своей воле силой!
— Бейбарса можно одолеть, говорю я вам!
— Пойдемте отсюда, капитан. Зачем нам выслушивать этот вздор.
— Тогда уходите! — крикнул один из сержантов-тамплиеров, забыв свой ранг. — Нам такие трусы не нужны!
Сирийцы вскочили, выхватывая мечи. Капеллан тамплиеров пытался что-то сказать, но его голос потонул в шуме. Командор кричал, требовал остановиться, но его больше никто не слушал. В задней части зала вспыхнула драка. Один сержант сцепился с сирийцем. Тот хотел пырнуть его мечом, но сержант сбил его с ног ударом кулака. Двое сирийцев тут же повалили сержанта на пол.
Поднялся Джеймс.
— Именно на это и рассчитывал Бейбарс! Что мы… — Он замолк, его слова тоже потонули в шуме.
— Тихо! — громом пронеслось по залу.
Драчуны прекратили потасовку. Все замолкли и посмотрели на Маттиуса, вставшего рядом с Джеймсом. Лицо алое, глаза блестят. Он треснул кулаком по столу еще раз, призывая к тишине. Затем повернулся к Джеймсу:
— Пожалуйста, продолжай, брат.
Джеймс едва заметно улыбнулся:
— Спасибо, Маттиус. — Он обратился к капитану сирийцев: — Бейбарс предлагает капитуляцию, потому что не надеется быстро взять Сафед. Капитан, твоя забота о воинах достойна похвалы, но ты играешь на руку Бейбарсу. Султан ищет самый быстрый и легкий путь к победе. Сейчас самое жаркое время года, и его люди устали. Чем дольше пробудут здесь мамлюки, тем труднее будет ими управлять. Долгая осада не в его интересах. Еще несколько дней, и он уведет войско на поиски крепости послабее. — Джеймс бросил взгляд на командора. — С позволения командора, я предлагаю закрыть совет. — Командор устало кивнул, и Джеймс снова повернулся к капитану. — А ты со своими людьми удались сейчас и обсуди все снова. Через несколько часов явись к командору для разговора. Только, прежде чем решать, обстоятельно подумай.
Сирийцы что-то выкрикивали, но капитан кивнул:
— Я встречусь с тобой один, командор, как предлагает твой человек. Но вряд ли время изменит мое решение.
Воины начали выходить из зала. Сержанты негромко переговаривались, мрачно поглядывая на сирийцев.
— Надеюсь, вы не сочли меня слишком дерзким, сэр? — сказал Джеймс командору.
Тот слабо улыбнулся:
— Ты говорил хорошо, брат. Кто знает, может, еще удастся уговорить капитана. — Командор встал. — А сейчас я собираюсь наказать драчунов. — Он кивнул в сторону сержантов, подравшихся с сирийцами. — Я не потерплю бесчинства даже при таких обстоятельствах. — Затем напряженно добавил: — Мы же не простые наемники, а Божьи люди.
Пришел вечер. Джеймс с облегчением сбросил плащ с кольчугой и рухнул на койку. Как был, с мокрыми волосами после мытья. Оранжевый луч проник в узкое окно опочивальни, осветив ее золотистым светом. Из лагеря мамлюков доносились молитвенные песнопения. Он лежал поверх одеяла, благодарный легкому ветерку, ласкающему голую грудь. Обычно сухая основательная жара в этот вечер стала влажной и липкой. Джеймс подумал, не надвигается ли гроза. Он давно не видел дождя. Закрыв глаза, Джеймс воспоминал Шотландию. Чистые быстрые реки, стремительные водопады, мягкий зеленый мох, темные туманные озера. Вот Изабел переходит вброд ручей, подняв высоко юбки. Вода обтекает ее красивые стройные ноги. Она поворачивает к нему смеющееся лицо. Кивает, манит к себе.
— Джеймс!
Он открыл глаза. Над ним наклонился Маттиус. На лице тревога.
— Что случилось? — Джеймс быстро сбросил ноги с койки.
— Они уходят, — пробормотал Маттиус, протягивая ему нижнюю рубаху.
— Кто? — Джеймс натянул рубаху и направился за кольчугой.
— Сирийцы. Уходят все.
— Но капитан хотел просить Бейбарса продлить срок ультиматума. Послали геральдов.
— Похоже, капитан передумал. Он даже не дождался срока, данного Бейбарсом. Они начали уходить после наступления темноты, когда большинство наших людей отдыхали в казармах или несли вахту на внешних стенах. Выходят с белым флагом через потайную дверь в южной стене.
— С ними пытались поговорить? — спросил Джеймс, набрасывая плащ.
— Да, командор уговаривал капитана, но тот увидел, как приняли мамлюки первых сирийцев, и его решимость укрепилась. Их разоружили, но позволили идти куда хотят. Говорят, некоторые тут же перешли на сторону врага.
— И сколько у нас осталось людей?
— Командор сказал, примерно тысяча.
— Боже! А что капитан?
Маттиус хмыкнул:
— Приподнял полы плаща и побежал за остальными. — Он кивнул на дверь: — Пошли, мы нужны командору.
На внешней стене командор осыпал проклятиями цепочку сирийцев, спускающихся вниз по крутому склону. Он повернулся к подошедшим рыцарям:
— Посмотрите на этих ублюдков! Вероломные трусы!
Находившиеся при командоре рыцари и сержанты хмуро наблюдали за исходом сирийцев. Джеймс понимал, что теперь против Бейбарса им не выстоять. Крепость большая, а защитников осталось очень немного.
— Может быть, нам обучить крестьян и их домочадцев? — предложил Маттиус. — Не так уж трудно заряжать метательные машины.
Командор устало вздохнул.
— Они не воины, брат. Мы только отвлечем своих людей, чтобы присматривать за ними во время сражения. Кроме того, крестьяне тоже начали уходить вместе с сирийцами. Остановились, только когда я сказал, что женщин и детей мамлюки непременно продадут в рабство. Бейбарс не столь великодушен, как они думают. Трусливые дураки.
— Прошу прощения, командор.
— Чего тебе, сержант?
Юноша замолк.
— Говори же, мальчик.
— Может быть, нам… хм… я подумал, может быть, если, конечно, вы…
— Ну давай же, давай.
Сержант вздохнул.
— Может быть, нам одеться как сирийцы и уйти вместе с ними? Ведь без их помощи мы все равно не сможем оборонять крепость.
Остальные сержанты с надеждой посмотрели на командора.
— Что ты мелешь?! — прорычал командор. — Сдать Сафед врагу? Никогда! — Сержант заморгал и опустил голову. Командор с трудом умерил гнев. — Мамлюки нас быстро распознают. Мы не умеем говорить на языке неверных.
— Некоторые могут, — подал голос один из рыцарей. — Джеймс может говорить на их языке почти так же хорошо, как они.
— Я никому не позволю уйти отсюда! — повторил командор, свирепо глядя на рыцаря.
— Но один или двое могут проскочить, — настаивал тот. — Проберутся к великому магистру Берару в Акру. Он пошлет подкрепление.
— Берар не сможет собрать за пару недель тысячу, — возразил командор. — А если даже сможет, им придется пробиваться к нам через сарацин.
Наступило молчание.
— Я думаю, у нас осталось две возможности, — произнес наконец Джеймс, нарушив тягостную тишину. Все повернулись к нему — командор, рыцари, сержанты. — Либо мы будем сражаться без всякой надежды победить, либо начнем переговоры о сдаче. — Джеймс бросил взгляд на лагерь мамлюков, освещенный факелами и кострами. — Я не страшусь смерти, командор, но и не чувствую себя готовым отправиться в рай, когда в этом мире осталось еще так много дел.
Сафед, Иерусалимское королевство
22 июля 1266 года
Командор долго отказывался вести любые разговоры о сдаче. Он глубоко переживал предательство сирийцев и слышать не хотел ни о каких компромиссах. Но большинство рыцарей согласились с Джеймсом, и на рассвете, когда снова подсчитали количество оставшихся воинов, командор уступил. Джеймс вызвался идти в лагерь мамлюков для переговоров о капитуляции. Командору это не понравилось, но другого выхода не существовало.
После заутрени Джеймс направился к потайной двери. Следом конюх вел оседланного коня. Рядом шли командор и два рыцаря.
— Ты хорошо подумал, брат? — спросил командор. — Они могут тебя убить, как только увидят.
— Надеюсь, успею сказать несколько слов по-арабски, — спокойно ответил Джеймс.
— Тебе не нужно этого делать, брат.
Они обернулись. По проходу к ним спешил Маттиус вместе с невысоким костлявым сирийцем.
— Это Лео. — Маттиус перевел дух и показал на сирийца. — Он пойдет вместо тебя.
Джеймс покачал головой, рассматривая воина. Крючковатый нос, усы, борода. Неужели он вызвался сам, или Маттиус ему заплатил?
— Я уже принял решение, брат.
— И я тоже принял, — решительно ответил рыцарь. — Я не хочу несколько дней любоваться твоей головой, насаженной на копье. Так будет спокойнее. Лео — сарацин, но предан нам. Верно? — Он хлопнул сирийца по плечу.
