Дмитрий Смирнов - Золотая Ладья
Заклание человека в походах было большой редкостью. К этому средству прибегали, когда хирд оказывался в тяжелом положении, нуждаясь в поддержке богов. Но Олав не видел сейчас иного выхода. После жертвоприношения он вымазал лоб и щеки еще горячей кровью Стурлы, а затем написал на земле знак Эгисхьяльмур, Шлем Ужаса — главную защитную руну, связанную с великим драконом. Ночью пошел дождь, насытив воздух прохладой. Бови Скальд сказал, что Один принял блот, изменив онд деревьев и камней — дыхание пространства хирдманнов.
И вот теперь Медвежья Лапа с волнением ждал знака от Всеотца.
К ярлу неслышно подошел Тороп. При виде его Хумли Скала заворчал и подался прочь. Многие Волки Одина уже давно точили на него зуб, предлагая выпустить кишки боярину Сбыслава, которого винили в неудаче при захвате слободы. Тороп и сам теперь не любил лишний раз мозолить глаза Братьям, однако сейчас он был настроен на серьезный разговор с Олавом.
— Ежели не достанем Званимира — быть войне меж нашими племенами, — сказал он ярлу.
— Как же его достать? — смиряя недовольство, осведомился Медвежья Лапа. — В настоящем бою пытать свою удачу он не хочет.
— Стало быть, надо заманить его в ловушку, — настаивал Тороп.
— У тебя все выходит просто только на словах, — ярл начал раздраженно шмыгать носом. — Идти облавой на такую дичь хлопотно. Если Званимир пригонит сюда все свое войско — нам с ним бодаться будет не с руки.
— Не пригонит, — заверил Тороп. — Смута в его владениях, вои нужны для другого. А Сбыслав нынче смутьянов поддержит. Так что руки у тебя развязаны.
— Что из того?
— Надо найти проводника из местных, — подал голос Гудред Ледяной Тролль. — Чтобы показал, где у Званимира лежка. Без провожатых соваться в леса — верная погибель.
— Пытались уже, — махнул рукой ярл.
Хирдманны не смогли обнаружить в округе ни селян, ни рыболовов, ни охотников. Складывалось ощущение, что все они ушли в чащобы, чтобы быть дальше от реки, которой владели теперь страшные для них оружные люди с севера.
— Ты ведь бывал здесь? — Медвежья Лапа наклонился к Торопу. — Должен знать, где ближайшие поселки.
— Я знаю лишь те, что стоят на реке, — ответил боярин. — Ближний — в дне пути отсюда. Но я не удивлюсь, если он тоже опустел.
— Тогда дело плохо, — улыбка ярла вышла кислой. — Клянусь шерстью волка Скеля[124], даже Тор не попадал в столь трудное положение, скитаясь по Утгарду[125]… Однако ты все-таки говоришь на местном наречии, тебе легче затеряться. Ступай на берег и найди хоть кого-нибудь, кто мог бы рассказать нам о князе!
— Ты хочешь, чтобы я шел один? — испуганно осведомился Тороп.
Олав посмотрел на боярина. Отпустить всех его людей — значило, вовсе остаться без проводников и без связи со Сбыславом. Но с другой стороны, пользы от них не было никакой, пока они сидели на острове. Еще ярл всерьез опасался ссоры с Братьями, которые только и искали повода задрать кривичей, отсидевшихся за их спинами в недавнем бою. Вернуться же назад по реке Волки Одина могли и сами.
— Отправляйся со своими ратниками. Потом пришлешь кого-нибудь из них, если выйдете на след.
К полудню, чтобы взбодрить хирдманнов и помянуть павших товарищей, Олав Медвежья Лапа устроил воинские состязания и танцы Тюра с мечами, когда Волки Одина составляли разные фигуры, вставая на колени с поднятыми клинками, а удальцы перепрыгивали через них. Славя бойца богов, в подчинении которого находились все девы битв, Братья вступали в потешные схватки, метали друг в друга копья и секиры, легко перехватывая их руками, боролись с завязанными глазами. Воинские обряды Тюра, самого искуссного из небесных ратоборцев, не только всколыхнули дух хирдманнов, но и вернули пошатнувшееся осознание собственной непобедимости.
— Мы рубились в сече отважноСвистом вихря смеялись мечиСловно орлы, упившись крови,Крылья расправим над грудой тел…
Так напевал Бови Скальд. Олав, поглядывая на развеселившихся Братьев, продолжал сосредоточенно размышлять. Внезапно размышления эти были прерваны двумя дозорными, Энундом Раздвоенной Секирой и Рагнаром Кабаньей Шкурой, которые приволокли к костру Олава Медвежьей Лапы тощего человека в длинном темном одеянии, подпоясанном веревкой.
— Он следил за станом с западного берега! — доложил Рагнар. — Пришлось сплавиться за ним на ту сторону.
Олав присмотрелся к незванному гостю. Он явно уже где-то встречал этого человека.
— Да это же жрец, что гостил в слободе у князя радимичей! — воскликнул Хумли Скала.
— Верно, — признал ярл. — Повесьте-ка его для начала вниз головой. Пускай повисит, пока кровь не пойдет из ушей. Потом я решу, как продлить его земные мучения.
— Я не соглядатай, — не теряя самообладания, сказал Августин и сбросил с плеча руку Рагнара. — Я — посланник князя Сбыслава. В твоих интересах выслушать меня и не причинять мне вреда.
— Пусть Эгир утащит меня в морскую пучину, если я своими глазами не видел тебя среди людей Званимира, — к проповеднику приблизился Торольв Огненный Бык, недобро улыбаясь.
— Это правда, — согласился Августин. — Я был гостем у князя радимичей. Он приютил меня под своим кровом, как путника. Но служу я Сбыславу.
Хирдманны, уперев руки в бока, продолжали недоверчиво разглядывать монаха.
— Уж слишком странного посланника нашел себе Сбыслав, — высказал Олав Медвежья Лапа.
— Князь кривичей уверен, что мои услуги вам понадобятся. Он хочет, чтобы я помог вам в вашем деле.
Ярл скривил губы.
— Сбыслав, похоже, позабыл, что мы не привечаем последователей Мертвого Бога[126].
— Мертвого бога?! — на миг лицо Августина озарила гневная вспышка, но он тут же взял себя в руки. — Друг мой, насколько я вижу, ты плохо знаком с нашей верой. Или судишь о ней по словам людей, далеких от нее и ей враждебных.
— Ты прав, с вашим братом дела мне иметь пока не приходилось, — отозвался ярл. — Зато я помню, как Мерд Одноглазый Ястреб, поймав в Борнхольме такого же болтуна с остриженной башкой, привязал его к килю своего дракона оленьими жилами и протащил до самого Смоланда. То-то была потеха.
Волки Одина разразились дружным хохотом.
— Невежество порой приводит человека к самой бессмысленной жестокости, — проговорил Августин, немного помрачнев. — Именно поэтому Господь посылает своих пастырей, чтобы просвещать людей, не имеющих света в своей душе. Если мне будет позволено, я поведаю вам о нашей вере, и тогда каждый из вас сам сможет решить, достойна она уважения или нет.
— Ну, что ж, если рассказ будет занимательным, — Олав обвел рукой хирдманнов, приглашая их в круг, — мы тебя выслушаем. Но не взыщи, если моим парням он не понравится и кто-нибудь из них запустит в тебя пивным кубком. Или чем потяжелее.
— На все воля Божья, — ответил монах.
Братья начали собираться возле проповедника. Первым приблизился Бови Скальд, движимый ревнительным завистью к чужому сказителю.
Августин, между тем, чуть отвернулся в сторону и перекрестился.
— Господи, прости мне это небольшое святотатство ради благого дела! — прошептал он, после чего откашлялся и возвысил голос.
— Наш всемогущий и милосердный Господь Иисус Христос был рожден в семье, которой издревле была предуготована королевская власть над людьми и народами. И по отцу, и по матери он происходил из самых знатных родов, однако судьбе было угодно провести его через тяжкие испытания. Когда он родился, Ирод, правивший в то время его страной, узнал, что Господу нашему предназначено стать королем вместо него, и повелел перебить всех младенцев. Однако родители Господа нашего сумели бежать и спасти своего ребенка. Он вернулся через тридцать лет и тогда все враги затрепетали перед ним! С ним было всего лишь двенадцать верных дружинников, но это небольшое воинство повергало в страх всех и вся. Люди падали ниц перед Господом нашим, и даже те, кого вы зовете богами, трепетали при одном виде его дружины. Тогда враги, не сумев одолеть его силой, стали строить козни, пытаясь заманить в западню. Однако удача Господа нашего была столь велика, что из всех ловушек он выходил невредимым, а из всех боев — победителем.
Слушатели заметно оживились. Кто-то принялся обсуждать, что за ловушки строили враги Мертвому Богу, а Бови провел по струнам, прочищая горло.
— Наконец, правители тех далеких земель пожаловались ромеям и попросили у них помощи. Надеюсь, про ромеев все вы слышали? Ромеи прислали огромное войско, но даже оно не отважилось напасть на Господа нашего, а дождалось, пока Он и воины его уснут. Увы, в дружине нашелся предатель, именем Иуда. Он провел ромейские легионы к месту отдыха своих собратьев, позволив внезапно захватить в плен Иисуса и всех его спутников. Только один из дружинников, Святой Петр, проснувшись, сумел отбросить нападавших, державших его, ранил одного из них и скрылся в темноте! Много позже именно он основал Церковь, к которой я имею счастье ныне принадлежать.
