Жюльетта Бенцони - Проделки королев. Роман о замках

Но по природе это был человек, не умевший жить спокойно. Чтобы не терять времени зря, на земле Экуана, на месте древней семейной крепости, он решил соорудить замок, ни в чем не уступающий чудесным замкам своего хозяина. С помощью гениальных архитекторов, Жана Бюллана и Серлио, он воздвиг здание, достойное принца. В то же время он реконструировал Шантийи. А на фронтоне Экуана он приказал выбить надпись: «Храни в несчастье непоколебимую душу». Он знал, что между ним и Франциском I все кончено. Маленькая белокурая герцогиня держала в жестких руках свою добычу. А Монморанси, обладая прекрасным здоровьем, проводил время в своем прелестном уголке вместе с женой, Мадлен Савойской, и десятью детьми (пять сыновей и пять дочерей), рожденными ею.

Восшествие на престол Генриха II, питавшего к нему почти сыновнюю любовь, ознаменовало конец этого изгнания. Снова попав в милость, ставший еще более могущественным, Монморанси в 1551 году получил титул герцога и по этому случаю уже смог принять короля и его двор в полностью законченном замке. Именно здесь он получил окончательное согласие Генриха II на свадьбу Дианы Французской, незаконнорожденной, но признанной дочери короля, и Франсуа де Монморанси, его собственного сына. Но дело со свадьбой столкнулось с некоторыми трудностями из-за обещания, ранее данного Франсуа одной из прелестных фрейлин королевы Екатерины.

Несмотря на молодость, Диана к тому времени уже была вдовой Эктора Фарнезе, герцога де Кастро, и она привнесла в Экуан, как и в Шантийи, невероятную грацию, вкус и царственные замашки. После смерти мужа король сделал ее герцогиней Ангулемской, а Экуан перешел к Анри, внуку его создателя.

Но, увы, в 1632 году Анри де Монморанси, замешанный в заговоре против Людовика XIII вместе с братом последнего, Гастоном Орлеанским, был приговорен к смерти и казнен в Тулузе. Все его состояние было конфисковано и досталось его кузену, принцу де Конде.

Но Конде вовсе не нравился Экуан. Он предпочитал ему Шантийи с его зеркальными водами, лесом, и постепенно замок пришел в запустение, потеряв все то, что составляло его душу. Такое положение продлилось почти двести лет. Но эта тишина была больше похожа на сон Спящей красавицы. Принц ее усыпил, а вот разбудил ее император, причем сделал он это самым действенным способом – молодостью.

Наполеон I, после победы при Аустерлице, издал приказ в 1805 году, предусматривающий образование для дочерей кавалеров Почетного легиона, погибших на войне. Он выбрал для этого Экуан, назначив мадам Кампан суперинтендантом.

Император прекрасно знал, что делает. Ведь именно мадам Кампан, бывшей лектрисе дочерей Людовика XV и преданной камеристке Марии-Антуанетты, пришла в голову идея открыть специальную школу для девушек, то есть дом, где новое поколение могло бы познакомиться с основами некоторых наук, а также с изящными манерами старого режима. И она получила на это разрешение директора Барраса, поселившись в Сен-Жермен-ан-Ле в компании бывшей монашенки, выполнявшей обязанности ее секретаря.

И дела сразу же пошли очень хорошо. В первый год (1795) там обучалось шестьдесят учениц, а на следующий – уже сто пятьдесят. Вот их имена: Зоэ Талон, Гортензия Перрего, дочь банкира и будущая герцогиня Рагузская, Гортензия де Богарне и ее кузина Эмилия, Стефания де Богарне, которая позже станет великой герцогиней Баденской, Луиза де Гуэннек, в будущем жена маршала Ланна и герцогиня де Монтебелло, собственная племянница мадам Кампан, милая Аглая Огийе, которая волею судеб станет женой маршала Нея, княгиней Москворецкой, а также Каролина Бонапарт, сестра императора.

Воспитание всех девушек продвигалось хорошо, в основном все они делали большие успехи, и такое положение вещей ознаменовало начало новой эры для мадам Кампан, так как Бонапарт высоко оценил ее методы. Уже когда он создавал подобный дом, то колебаний не было никаких: руководить им будет только мадам Кампан.

Совершенно счастливая, она вскоре составила подробный список расходов и в один прекрасный день представила его императору. Тот, в свою очередь, одобрил его, а затем заявил:

– Я доволен вами, мадам. Вы рискуете, и вы правы, ведь прежние системы воспитания больше нас не устраивают. Но скажите мне: чего не хватало девушкам прежней эпохи, чтобы быть действительно хорошо воспитанными?

– Научиться быть матерями, сир! – ответила мадам Кампан.

– Итак, французы обязывают вас, мадам, воспитывать матерей для своих детей!

А потом право воспитания в школе распространилось и на дочерей здравствующих кавалеров Почетного легиона. Каждый год император с великолепным эскортом посещал Экуан и знакомился с его воспитанницами. Но послушаем мадам Кампан, ибо иногда он приезжал и без предупреждения.

«Вчера, 3 марта, нас посетил Наполеон. Какой сюрприз, какой шум, взрывы смеха! А затем вдруг – какая почтительная тишина… Император осмотрел, как истинный хозяин, чулки, связанные малышками… Он также проявил заботу, спросив, чего бы девочкам хотелось на десерт: оказалось, они хотят торты и пирожные с кремом, и он приказал угостить их ими в честь своего посещения».

Да, мадам Кампан прекрасно справлялась в Экуане, даже давая возможность учиться бесплатно слишком бедным девочкам. А однажды (в 1812 году) после пресловутого заговора генерала Мале, суперинтендантша осмелилась просить милости императора к отцам двух своих «малышек», которым грозила смертная казнь, и ей это удалось.

К сожалению, падение императора положило конец мечтам этой решительной женщины. У нее отняли Экуан, вернув его прежним владельцам из рода Конде. Вместо девочек с их радостным шумом и песнями здесь поселился мрачный старик. А мадам Кампан, потеряв единственного сына, впала в отчаяние и нищету.

Потом Луи-Филипп снова вернул туда школу для девочек, просуществовавшую там довольно долго – до тех пор, пока не настало время привести здание в порядок. Девочек перевели в более современное здание в Сен-Дени, куда уже ранее переехала часть школы.

Сейчас в восстановленном с особой тщательностью Экуане размещается музей эпохи Возрождения, достойный осмотра более продолжительного, чем преодоление расстояния между ним и Парижем.

Часы работы

Национального музея эпохи Возрождения

Все дни (кроме вторника) с 9.30 до 12.45 и с 14.00 до 17.15

(с 16 апреля до 30 сентября – закрытие в 17.45)

Закрыт по вторникам, 1 января, 1 мая и 25 декабря.

http://www.musee-renaissance.fr/

Этамп (Étampes)

Ингеборга Датская – королева-пленница

Ненависть может сделать многое,

Но любовь – еще больше.

И кто мог бы предсказать подобное существование для королевы? Со времени своего замужества и коронации в августе 1193 года Ингеборга жила исключительно в монастырях. А теперь вот был этот замок Этамп – большой четырехугольный донжон, венчающий холм и возвышающийся над лежащим у его подножия поселком. Почти новый донжон (ему было всего пятьдесят лет, а это – первая молодость как для крепости, так и для храма!) в форме цветка клевера с четырьмя лепестками, в котором совершенно невозможно было увидеть хоть малейший признак счастья. Вот уже шесть зим (к 1206 году), как королева Франции Ингеборга Датская жила здесь без особой надежды поменять это пристанище на что-то другое, кроме могилы.

Конечно, это была не тюрьма. Ее жилище, хорошо меблированное и соответствующим образом украшенное, почти ничем не отличалось от апартаментов, которые она занимала во дворце в Париже или в других королевских дворцах. Ее не признавали настоящей королевой, но оказывали видимое почтение. Только вот она никогда не покидала этот замок-тюрьму, за исключением разве что небольших прогулок по фруктовому саду в сопровождении фрейлин, жалующихся друг другу на жизнь и скучающих так же, как и она.

Король Филипп, ее муж, которого также называют Августом, каждый год приезжал с протокольным визитом, но никогда не оставался. Его взгляд, устремленный на нее, был неизменно холоден. Для него Ингеборга была колдуньей, которая шесть лет назад отомстила ему, убив единственную женщину, которую он когда-либо любил.

Поймет ли он хоть когда-нибудь, насколько она его любит? Тринадцать лет назад его образ покорил сердце Ингеборги и с тех пор никогда не покидал ее, хотя ей и пришлось за это время многое вытерпеть.

Тринадцать лет! Как же прекрасен был тот августовский день их первой встречи в Амьене. Филипп к тому времени уже три года как потерял очаровательную Изабеллу де Эно и, будучи вдовцом, страстно желал снова жениться. А тут ему еще постоянно нахваливали красоту датской принцессы. Что же касается Ингеборги, то ее сердце колотилось, прежде всего, от страха, что она ничего не знает, начиная с языка этой далекой франкской земли, куда ее приглашали править…

Она издалека заметила постоянно увеличивающееся облако пыли, из которого затем появилась группа всадников. Шлем скакавшего впереди был увенчан короной, и по мере приближения его черты прояснялись. Когда он спрыгнул на землю и передал шлем пажу, его образ поразил Ингеборгу. Филипп был высок и властен, лицо его было энергичным и открытым, а взгляд – ясным. Даже небольшая проплешина, напоминание о недавней болезни, из-за которой корона постоянно съезжала с его рыжих волос, не лишала его очарования, и Ингеборга сразу же поняла, что готова полюбить его, что уже его любит.