Жюльетта Бенцони - Брызги шампанского. Роман о замках

В Ферне Вольтер принял молодую девушку из Версонны, соседней деревни, мадемуазель Руфф де Варикур, такую очаровательную, что, окрестив ее «Доброй красавицей», он сделал ее своей приемной дочерью, к великому негодованию мадам Дени, с которой он из-за этого поссорился на два года. Но полная дама нашла в себе силы простить его, потому что у нее был свой интерес: она положила глаз на его наследство, одно из самых богатых во Франции.

К своему несчастью и несчастью «Доброй красавицы», Вольтер выдал ее за некого маркиза де Вийетта, обладателя большого поместья возле Бове, человека не менее черствого и расчетливого, чем мадам Дени, с которой просветитель к тому времени уже помирился. Все это позволило нежной племяннице, уже круглой, словно бочка, стать его наследницей, пообещав перевести потом состояние на имя маркизы.

С того момента Вольтер ей только мешал – особенно по мере ухудшения здоровья. Однако он цеплялся за жизнь и дожил до восьмидесяти трех лет.

Его ловко убедили вернуться в Париж, где все почитали мэтра и обещали обеспечить спокойную жизнь. В результате 4 февраля 1778 года он покинул Ферне, который уже больше никогда не увидел, и поселился у де Вийеттов, в доме на пересечении набережной Малаке и улицы де Бон. В Париже его ожидал невиданный триумф: весь город и королевский двор толпились у его двери; его бюстом был увенчан театр «Комеди Франсез», а Бенджамин Франклин даже привел к нему крестить свою дочь.

Хозяйками в доме были мадам Дени и де Вийетт, которые очень радовались такой популярности. Они заставляли старика работать все больше и больше, произносить речи и писать день и ночь. Чтобы поддерживать его работоспособность, они давали ему по восемнадцать чашек кофе в день. Вольтера пичкали «чудесными» таблетками, от которых у его врача Троншена волосы дыбом на голове вставали. Эти таблетки в конечном итоге и свели его в могилу.

Когда он больше уже не мог общаться с посетителями, осаждавшими дом (их с сияющими лицами принимали хозяйки), его закрыли в каморке без должного ухода. На него более не хватало времени! Он скончался 20 мая в полном одиночестве, покинутый даже слугами.

Толстая Дени, чьи запросы до сих пор не были удовлетворены, в возрасте шестидесяти восьми лет вновь вышла замуж, на сей раз – за шестидесятилетнего «юнца», что вызвало лишь смех во всем Париже. От нее отвернулись даже те, кто продолжал ее навещать в дань памяти о Вольтере. Осмеянная, опозоренная и освистанная, она увидела обратную сторону славы.

Она умерла в одиночестве, забытая и покинутая всеми, как и человек, которому она была обязана всем.

Что касается замка, то презренная мадам Дени поспешила продать его де Вийетт, которая, в свою очередь, перепродала его семье де Бюде, у которой он и оставался до 1843 года. Ферне пострадал от революции и недостаточного ухода. Затем Ферне приобрел Клод-Мариус Давид, который постепенно выкупил мебель, портреты и другие вещи, некогда принадлежавшие Вольтеру. С 1999 года Ферне является собственностью государства.

Часы работы

С 1 апреля по 31 октября с 10.00 до 13.00 и с 14.00 до 18.00 (закрыт по понедельникам).

С 1 июля по 31 августа с 10.00 до 18.00.

Число посетителей дворца ограничено. Настоятельно рекомендуем зарезервировать места по телефону 04 50 40 53 21.

http://voltaire.monuments-nationaux.fr/

Шам-Де-Батай (Le Champ De Bataille)

Вначале были д’Аркуры

Это мир таинственной мечты,

Неги, ласк, любви и красоты.[50]

Его имя гудит, как звук двадцати пяти труб, грохочет, как воздух, раздираемый выстрелами из пушек… И когда созерцаешь его великолепное расположение и роскошные сады, задумываешься, кто же придумал этому замку подобное имя?

До встречи с «волшебником Мерлином» в 1992 году история замка описывалась одним словом: Аркуры! Погрузимся же во тьму веков!

Родоначальником этого благородного семейства является Бернард Датский, который одним прекрасным днем сошел с «корабля-дракона» в сопровождении своего родственника Роллона. Это был огромный грубый неуч, которому суждено было стать первым герцогом Нормандским в Сен-Клер-сюр-Эпте, и он должен был преклонить колено перед королем Карлом III Простоватым и поцеловать его ступню. Но он посчитал, что веселее будет поднять короля до своих губ и таким образом столкнуть его с трона. И при этом засмеяться! Но пойдем дальше! Другими словами, род д’Аркуров, чьи предки были моряками и воинами, был настолько нормандским, что превратился в обитель настоящих викингов. А посему неудивительно было на протяжении веков наблюдать среди его членов четырех маршалов Франции и трех адмиралов, а также впечатляющее количество других знаменитых людей.

Но настал момент рассказать о весьма напряженной славной битве, из-за которой замку решили не менять имя, как то принято было делать. Дело в том, что это была борьба первостепенной важности. Прежде всего – для Нормандии, а также – для Англии и, наконец – для Франции. Именно там, в 935 году, наш Бернард Датский, верный помощник герцога Уильяма Длинного Меча (каким тот был для его отца, разместившегося в четырех километрах в месте под названием Аркур) преградил путь амбициям Риуфа, графа Котантенского, который твердо решил полностью отделиться от герцогства. И ему это так «хорошо удалось», что его потомкам даже в голову больше не приходили гениальные идеи поехать на другой берег Ла-Манша… Что же касается территории, где проходило сражение (а Риуф не был каким-то там мелким феодалом), то его назвали Шам-де-Батай[51] – раз и навсегда!

На самом деле, когда в 1066 году Вильгельм Незаконнорожденный, сын герцога Роберта и красавицы Арлетты, дочери скорняка из Фалеза, отправился завоевывать Англию и менять свое прозвище на «Завоеватель», вокруг него было уже много членов семьи Аркур. Некоторые после битвы при Гастингсе соблазнились английским климатом и родили там маленьких лордов Аркуров, многие из которых вернулись во Францию с титулом и пышностью послов. Странно, но связь между английской и французской ветвями сохранялась очень долго. Порой отношения были натянутыми, но они никогда не обрывались!

А на Шам-де-Батай не было почти ничего. И это Аркур воздвиг там могущественную крепость, от которой до наших дней дошли несколько башен и стена…

Что касается самих владений Шам-де-Батай, то посредством брака они переходили к Уорвикам, Мёлланам, Аркурам, Ля-Ферте-Френелям и Вьёпонам, чтобы в конце концов оказаться во владении Креки – в 1651 году. Тогда-то и появляется основной создатель замка в лице Жана-Батиста де Креки, который в 1624 году женился на Рене де Вьёпон.

Фрондёр, друг принца де Конде и заклятый враг Мазарини, который правил, пока Людовик XIV был слишком молод, Жан-Батист был сослан на земли своей жены вышеупомянутым кардиналом без права на выезд. Чем же было занять время, как не строительством? Ему не подходила скромная усадьба, стоявшая на том месте, поэтому он решил построить большой замок, чтобы взбесить своего врага, если тот вдруг решит заглянуть в Нормандию. Но Мазарини, умерший в 1661 году, так и не заехал туда, кроме того, и сам де Креки дальше намерений так и не пошел. Отцовскую мечту воплотил его сын Александр де Креки, кузен маршала: он построил замок, стоящий там и по сей день. Он возводился в период с 1686 по 1701 год по планам архитектора, чье имя осталось неизвестным, но, к несчастью, он недолго наслаждался произведением, умерев год спустя… И не оставив наследника. Он завещал замок своему племяннику, маркизу де Майоку, женившемуся на Лидии д’Аркур, сестре второго герцога, который был одновременно маршалом Франции и губернатором Нормандии. Та поддерживала замок в наилучшем состоянии, пока с ее смертью в 1750 году он не перешел к Аркурам. У нее также не было детей.

Наследником стал племянник мужа, Анн-Франсуа д’Аркур, герцог де Брёвон и брат третьего герцога д’Аркура. Тот был генерал-лейтенантом королевской армии и тратил достаточно денег на развлечения. Будучи любителем спектаклей, он построил небольшой театр и сделал великолепную деревянную обшивку стен в стиле Людовика XIV.

Ему выпала честь принимать в замке Людовика XVI, который остановился там, направляясь в Шербур, чтобы проследить за работами по строительству порта. Там возводили гигантскую плотину, чье основание было сделано из огромных деревянных и железных конусов, погруженных в море и заполненных камнями. Такие вещи очень занимали монарха, привязанного к морю, и, возможно, позволяли ему ненадолго забыть, что в тот же момент парижский парламент судил участников злосчастного «дела о колье королевы», которое пошатнет под ним трон.

Во время Революции герцог де Бёврон и его семья покинули Нормандию из-за народных волнений. В 1795 году банда вандалов проникла в замок и нанесла ему ужаснейший ущерб, расхитив и растащив всю мебель, предметы искусства, гобелены и, конечно же, вычистив подвал.