Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков
Глава 33
Киев, Октябрь 2019. О пользе внимательного чтения чужих писем
Некоторые удары по голове приводят к непоправимым последствиям. Другие – к поправимым. Однако и в первом, и во втором случае первой жертвой удара становится память. Ее может отшибить как полностью, так и частично. А может отключить только короткую, или только длинную.
Олег, сидя на скамейке в Софийском заповеднике почти напротив центрального входа в собор, пытался понять: зачем он сюда пришел? Он помнил, что с Межигорской свернул на Верхний Вал, потом ему стало не по себе, закружилась голова и в какой-то кафешке он выпил американо с молоком. Ему вроде бы полегчало и он продолжил пеший свой путь до Житнего Рынка и дальше, пока не свернул на Воздвиженку.
Поднимался по верхней части Андреевского спуска легко и ни о чем не думая. А дальше ноги остановились у ворот служебного входа в заповедник, в котором он еще недавно работал дежурным электриком. И охранник, выглянувший из своей ниши, кивнул и впустил его внутрь. Он, видимо, еще не знал, что теперь Бисмарк тут – никто!
И вот он сидел на скамейке, а неожиданно теплые лучи внезапного солнца ласково грели его раненную голову, старательно сушили рану. Взгляд на собор приносил умиротворение. Мысли, разбежавшиеся ранее от удара кухонного отбивного молотка, начинали возвращаться на свое привычное место.
Он вытащил из кармана мобильник и увидел две полученные раньше одинаковые эсэмэски о том, что и «брат» Коля, и Адик «знову на зв’язку». Олег перезвонил «брату» Коле, но в ответ опять услышал новость о нахождении абонента «поза зоною».
Адик, однако, оказался «в зоне». И отреагировал на звонок слишком живо.
– Я ж тебе звонил, а ты не брал трубку! – кричал он подростковым голосом издалека. – Какие новости! Только быстро говори, я в роуминге!
– Да есть интересные, – ответил Олег. – Получил вот молотком по голове от сына одного из археологов!
Левая рука дотронулась до раны, но прикосновение не вызвало ни боли, ни других неприятных ощущений.
– Хоть было за что? – игриво поинтересовался Адик. – Или ты у него что-то нашел, а он не хотел отдавать?
– Ну как, – Олег понял, что может сболтнуть лишнего и решил замедлить и «развести водой» подачу информации. – Нашел письма. Очень интересные. Но у Клейнода-сына неприятности. То ли хотят ограбить, то ли убить! Короче, что-то хотят! Взломали дверь и перерыли его квартиру!
– Значит, у него что-то есть! – уверенно заявил Адик. – Наверное, как раз то, что мы сами ищем!
– Слушай, Адик! Я как раз хотел у тебя спросить: а что все-таки мы сами ищем?
– Ну как?! – Выдохнул Адик и замолк на секунд десять, забыв о дорогом роуминге. – Я же тебе говорил!
– Знаешь, я после удара по голове многое забыл! Напомни!
– Ну если ты не помнишь, тогда при встрече! Нельзя же об этом по телефону! – полушутя произнес Адик. – Ты, кстати, по двум другим адресам заходил?
– Нет еще!
– А чего тянешь?
– Да как-то устал, – проговорил Олег действительно утомленным голосом. – Мне бы отдохнуть чуток! В Грецию бы слетать!
– Как я тебя понимаю! – иронизировал Адик. – Давай, сходи по оставшимся адресам, поговори, поспрашивай! Тогда мы лучше поймем, что этих четырех товарищей объединяло и тогда я еще разок подумаю о твоей поездке в Грецию! Кстати, вода в Эгейском море сейчас плюс двадцать три. Но скоро начнет снижаться! Так что поспеши!
Разговор с Адиком не то, чтобы взбодрил Олега, но на ноги поднял. И он неспешно поплелся к центральному выходу, к колокольне. Перед тем, как покинуть территорию Святой Софии, оглянулся на место своих недавних ночных раскопок. Потемневшая трава, несколько воткнутых в нее палок, на одной болтается обрывок пластиковой полосатой красно-белой ленты. Похоже, что те, кто обнес участок лентой, уже забыли о нем.
Дома его ожидала привычная тишина. Полежав с полчаса на диване, Олег заварил чаю и присел за стол, уткнувшись взглядом в недочитанные письма Польского своему коллеге. Без особого энтузиазма извлек из следующего по хронологии конверта очередное послание.
«Добрый день, Виталий! Мне сообщили, что у тебя новые проблемы со здоровьем? Надеюсь, средство, которое я тебе тут посылаю, сразу поможет. Достаточно одну десятую грамма на стакан теплой воды. Проверял на себе и теперь чувствую себя на сорок лет моложе. Надеюсь, что ты никаких глупостей не совершал! Выздоравливай!»
В следующем послании Олег словно услышал успокоившийся голос Польского:
«Здравствуй, Виталий! Спасибо за добрые вести! Я тоже подумал, что это у тебя был некий нервный срыв, связанный со здоровьем. Извини, если я был резок в выражениях! Ты знаешь, что я вспыльчив, но отходчив! Обнимаю! Посылаю тебе еще немного лекарства. Должно хватить надолго, но если что – сообщи!»
«Добрый вечер, Виталий! Тут как раз вечер и солнце только-только зашло за гору. Рад был получить от тебя такое доброе и подробное письмо. У меня, в отличие от тебя, новостей мало. Все ровно, все стабильно. Внук открыл офис в Иерусалиме. Переманил зарплатой пару айтишников из Киева и Днепропетровска. Теперь они развивают его интернет-банкинг дальше, а он ловит рыбу в Хайфе и готовится к пенсии. Я гуляю, хожу по километров десять-пятнадцать в день. Тебе тоже советую больше ходить пешком. Кровь любит движение. Не обижайся, если я буду посылать тебе порошок без сопроводительного письма. Иногда кажется, что мне больше не о чем писать. Но если будет о чем, то обязательно напишу!»
В следующих конвертах лежали свернутые вчетверо чистые листы бумаги.
Наконец-то наступило время чаепития. Бисмарк нашел список археологов. Теперь он смотрел на эти фамилии другим взглядом. Список делился на уже известных и еще неизвестных персонажей. Олег грустно усмехнулся. Понял, что все-таки придется ему подъехать и на Воскресенку, и на Оболонь.
«Так к кому сначала? – задумался, глядя на список. – К Ревенко Александру Ивановичу или к Красницкому Борису Артемовичу?»
Дорога до Оболонской Набережной казалась более простой – двадцать минут на метро! Хотя от метро до Набережной пешком еще минут двадцать. Бульвар Перова на Воскресенке – это вообще далекий свет, глубинка левобережного Киева. Этот адрес Олег
