Сергей Богачев - Богдан Хмельницкий. Искушение
Даже бегло изучив материалы, Черепанов понял, что эта тема относится к категории безнадежных. На языке журналистов это означало, что за нее лучше и не браться. Иван сразу же очертил круг лиц, которых неизбежно коснется журналистское расследование. Прежде всего это руководители шахтных объединений и холдингов. А учитывая, что шахты чаще всего являются градообразующими предприятиями, значит, и мэры городов попадут под раздачу. А там и прокурорская братия выплывет, как же без этих «санитаров леса»? На «угольных» деньгах завязаны бюджеты, зарплаты, откаты, карьеры, жизнь и успех очень многих и разных людей. И они будут всячески оберегать систему, которая их кормит.
От грустных мыслей его отвлек голос Анечки по внутренней связи:
– Иван Сергеевич! Опять междугородка. Представляете, это вчерашняя медсестра. Говорит, что работает в городской больнице и ей нужно срочно с вами переговорить. А город, кстати, называется Желтые Воды. Где это, шеф?
Последний вопрос был в стиле Анечки, и Черепанов пропустил его мимо ушей. Журналистский опыт подсказывал, что настырная медсестра из города Желтые Воды так просто не отстанет. Лучше сразу разобраться с этими звонками и забыть. Размышляя над этим, он попросил Аню соединить его с загадочной медсестрой.
Связь действительно оказалась отвратительной. Сквозь треск и шум помех Иван услышал молодой голос, который, то пропадая, то вновь появляясь, сообщил ему, что к ним в отделение доставлен пострадавший с очень сильными ожогами. От его одежды остались только клочья. Никаких документов при нем не оказалось, родственники его тоже не нашлись. В бреду несчастный постоянно просит позвать к нему Ивана Черепанова.
– Девушка, милая, а с чего вы взяли, что этот ваш больной просит позвать именно меня? – Иван попытался вежливо закончить разговор. – Вы даже не представляете, сколько Иванов Черепановых живет в Украине.
– Я, конечно, не могу гарантировать, – голос, прорывавшийся из далеких Желтых Вод, задрожал, – но мне кажется, что он зовет именно вас. Несколько лет назад я гостила у своей тети в Лугани и видела вас по телевизору. Вы же тот журналист, который ведет журналистские расследования?
– Ну и при чем к журналистским расследованиям какой-то обгоревший бродяга? – начиная злиться, чуть резковато спросил Черепанов.
– Он не бродяга, – после некоторого молчания ответила девушка. – А вот вы… Вы никакой не журналист. Вы… …ан …ый!
Как обозвала его медсестра, Черепанов так и не понял, вернее не расслышал. На линии сильно затрещало, после чего связь прервалась. Черепанов какое-то время посидел с трубкой в руке, а затем снова стал просматривать документы. Но обиженный голос девушки-медсестры, который все еще звучал в его ушах, не давал сосредоточиться на работе. Встав из-за стола, Иван вышел в приемную.
– Послушайте, Аня, а какие знакомые вам ругательства заканчиваются на «ан» и «ый»?
– А кто ругается, – абсолютно не удивившись вопросу, уточнила секретарша, – мужчина или женщина?
– Женщина, – не улавливая логики Анечки, ответил Черепанов.
– Баран кастрированный, – ни на секунду не задумываясь, отчеканила Аня. – И к гадалке не ходить.
– Ну, «баран» – это еще как-то понять можно, – промямлил Иван, делая вид, что нисколько не удивился услышанному. – Но почему сразу «кастрированный»?
– Ну, Иван Сергеевич, этого вам никогда не понять. И не пытайтесь, – Аня решительно отодвинулась от стола, готовясь вступить в спор с шефом. – Вы, к примеру, можете объяснить, почему мы, женщины, когда счастливы – плачем, а когда нам плохо – смеемся?
Поняв, что своим вопросом он разбудил в Ане «зверя» из далекого матриархата, Черепанов молча ретировался с «поля боя». Вернувшись в кабинет, он набрал в поисковике «Желтые Воды» и в течение полутора часов внимательно изучал всю имеющуюся в сети информацию о городе с таким красивым названием.
«Да-а-а… Пожалуй, не хотел бы я жить в этом городке», – подытожил Иван, выключая компьютер. Это же надо, он целое утро ломает голову над тем, имеется ли небольшая радиация в шахтной породе, а там люди всю свою жизнь живут, можно сказать, на радиоактивных отходах. Чернобыль, по сравнению с этим городом, – пансионат для вечно озабоченных своим здоровьем членов правительства.
По внутренней связи Черепанов попросил секретаря:
– Анечка, готовьте документы для командировки, завтра выдвигаюсь в Желтые Воды. Да, и попросите у наших операторов камеру. Может, заодно и поработаю.
* * *Черепанов давно перешел в разряд тех опытных водителей, для которых высший пилотаж заключается не в резкости движений: газ – тормоз – обгон, – а в плавности езды при полном контроле ситуации. При таком стиле вождения водитель умеет предвидеть ситуацию, не делает ненужных маневров, не сигналит, не подрезает, не бурчит по поводу ошибок других автолюбителей. От таких поездок и тот, кто за рулем, и его пассажиры получают удовольствие и даже отдыхают.
Иван любил и умел водить машину. Под ритмичное, тихое, почти беззвучное сердцебиение немецкого двигателя ему и мыслилось как-то по-особенному легко. Сколько интересных репортажей было придумано им в дороге. А сколько решений для безнадежных на первый взгляд проблем приходило именно за рулем автомобиля!
Выехав из Лугани с первыми лучами солнца, вскоре он уже переправлялся на правый берег Днепра. Дорога вдоль реки уводила его все дальше на юг. Выскочив на очередной степной водораздел, Черепанов заглушил двигатель и, взяв видеокамеру, вышел из машины. Перед ним в степной долине находилась цель его поездки – город Желтые Воды. Город, каких в южной части Украины наберется, пожалуй, около сотни. Если бы не одно «но»… Аккуратные домики городка раскинулись на краю огромного кратера, проще говоря, глубокой ямы, возникшей в результате добычи урановой руды, которая велась здесь открытым способом с середины прошлого столетия. От осознания того факта, что вокруг все пропитано радиацией, Ивану стало немного не по себе. Как участник ликвидации аварии на Чернобыльской станции он хорошо знал, что это такое. Но каково тогда местным жителям?
Городскую больницу Черепанов нашел легко и просто. И вообще, Иван заметил, что здесь он старается все делать быстро. Понимая, что со стороны это выглядит, быть может, смешно, он ничего не мог с собой поделать. Срабатывало чувство самосохранения.
В больнице как раз наступило время обеда. Запах горохового супа витал между этажами. Больные, которые могли передвигаться самостоятельно, потянулись в сторону столовой. Уточнив, где находится ожоговое отделение, Черепанов поднялся на второй этаж и прошел в правое крыло здания. За столиком дежурной медсестры сидела девушка.
Заметив Черепанова, она бросилась ему навстречу:
– Вы все-таки приехали… Слава богу! Пойдемте скорее, ему с каждым днем становится хуже.
– Я так понимаю, что вы и есть та таинственная незнакомка, которая звонила мне в офис? – Иван с интересом рассматривал девушку, которой на вид было лет двадцать. – Скажите, как я могу к вам обращаться?
Медсестра покраснела, но смело и с вызовом посмотрела в глаза Черепанову. Было видно, что взрослый дядька своим солидным видом ее ничуть не испугал. Да и можно ли чем-то смутить человека, работающего в ожоговом отделении?
– Меня зовут Оксана. Но это, Иван Сергеевич, сейчас неважно. Вы не понимаете, нам нужно торопиться, очень-очень.
Схватив Черепанова за руку, она буквально потащила его по коридору.
Пострадавший лежал в палате один. Его тело, выделявшееся на фоне белых простыней черным пятном, находилось под специальным прозрачным колпаком из оргстекла. Взглянув на больного, Иван не выдержал и отвел взгляд – вместо лица он увидел черно-красную маску. Ему так сильно захотелось курить, что он машинально стал хлопать себя по карманам в поисках сигарет.
Чтобы прогнать подкативший к горлу ком тошноты, Черепанов глубоко вдохнул и спросил шепотом, чтобы не потревожить больного:
– Кто это? Чем я, собственно, могу помочь?
– Ему никто уже ничем не сможет помочь, – так же шепотом, наклонившись к Черепанову, ответила Оксана. – Обожженное тело – это полбеды. У него обожжены легкие. Их практически уже нет. Врачи вообще удивляются, что он еще жив. А я знаю… Он вас ждал, Иван Сергеевич…
В эту минуту веки больного приоткрылись, и Черепанов невольно отпрянул.
– Ну здравствуй, Ваня. Принимай гостей из прошлого, – тихо, но внятно прозвучало в палате.
– Сергеев? Володя, ты?! – Ивану стало трудно дышать. Он ожидал увидеть здесь кого угодно, но только не Владимира Сергеева.
– Я, Иван. Ты присядь, послушай, – было видно, что каждое слово дается Сергееву с трудом. – Ваня, я все сделал. Богдан оказался хорошим мужиком. Он пойдет на Варшаву. И дальше пойдет… Далеко пойдет… Подожди, Богдан, я с тобой…
Дыхание Сергеева стало прерывистым, было понятно, что последние слова он сказал уже в бреду. Оксана громко позвала врачей. Кто-то вывел Черепанова из палаты. Иван спустился по ступенькам на первый этаж и вышел на улицу. Здесь его минут через десять и нашла Оксана.
