Национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский
ГОАР-ХАТУН
Прошло некоторое время.
И вот как-то раз обратился Мгер к Горлану Огану:
– Дедушка! Неспокойно у меня на душе. Дома сидеть мне невмочь. Хочу погулять по свету.
– Ну что ж, внучек, – молвил Оган. – Поезжай, коли хочешь. Облачился Мгер в ратные свои доспехи, вооружился, сел на Конька Джалали, попрощался со всеми сасунцами и отправился в путь.
Долго ли, коротко ли, доехал он до высокого утеса. Мгер был не из тех, кто возвращается с полдороги. Но утес преграждал ему путь. Вдруг из-под утеса выюркнула лиса. Мгер погнался за ней. Гнался, гнался и наконец на вершину утеса взобрался. Посмотрел вокруг – вдали чья-то столица виднеется. Мгер поворотил коня в сторону города.
Ехал он, ехал, вдруг видит: перед ним широкая пещера. Сошел он с коня и присел отдохнуть. Только присел – глядь: к пещере, высунув язык, несется большущий олень. Мгер прицелился в него из лука, пустил стрелу и убил наповал. В это время, откуда ни возьмись, появились всадники и принялись осыпать Мгера бранью:
– Кто ты таков? Как ты смел царского оленя убить?
Мгер зарычал и встал во весь рост. Как услышали всадники его голос, как увидели, что ростом он с гору, сейчас догадались, что это Мгер Сасунский, коней поворотили и ускакали.
Мгер поехал следом за ними и доехал до Багдада, где царствовал царь Пачик. Сошел он с коня, под городом шатер разбил. Весть о том, что прибыл Мгер Сасунский и под городом шатер разбил, дошла до самого царя.
Царь Пачик взял с собой визирей своих и векилов, всю свою свиту, вышел к Мгеру навстречу и сказал:
– Добро пожаловать, Мгер!
– Здравствуй, – сказал Мгер.
– Еще в те времена, когда твой отец воевал с Мсра-Меликом, мы с твоим отцом дали друг другу обещанье.
– Тысячу лет тебе здравствовать! – сказал Мгер. – Какое же обещанье вы дали друг другу?
– Мы обещали и поклялись, – отвечал царь: – «Если у меня родится дочь, а у тебя сын, то я дочь за твоего сына отдам. Если же у тебя родится дочь, а у меня сын, то ты свою дочь за моего сына отдашь». Вот что мы обещали друг другу. Твоему отцу Бог даровал сына, а мне – дочь. Может, ты на ней женишься?
– Все может быть, – отвечал Мгер. – Понравится, так женюсь. А как ее зовут?
– Гоар.
И тут все пошли к Гоар-хатун.
То была не девушка, но ангел прекрасный. День и ночь гляди на нее – все равно не наглядишься.
Понравились Мгер и Гоар друг другу, уговорились они меж собой, и Мгер возвратился к себе в шатер.
На рассвете выглянула Гоар в окошко, смотрит – Мгер в шатре не умещается, ноги по колена выставил наружу. Встревожилась девушка: как бы солнце его не ударило.
Взнуздала она вороного коня, надела на себя мужскую одежду, в доспехи облеклась, помчалась к шатру и грубым голосом крикнула:
– Эй, Мгер! Чего это ты так разлегся? Гляди, солнце тебя ударит!
– Что же я могу поделать, если шатер мал для меня? – отозвался Мгер.
Засмеялась Гоар.
– Не шатер мал, а ты сам велик. Рост у тебя богатырский.
– Рост от Бога, – заметил Мгер. – Дай мне поспать!
– Не дам, – сказала Гоар. – Я – сын царя Пачика, пришел тебя испытать. Должны мы с тобой сразиться. Коли победишь, я отдам за тебя сестру, а не победишь – я тебе голову отсеку.
Мгер облачился в доспехи, вышел, сел на коня.
Гоар уже выехала на открытое место и была наготове…
Метнет Гоар палицу – Мгер подхватит ее на лету. Мгер метнет – Гоар подхватит. Не было перевеса ни на чьей стороне. Мгер не со всего размаху бросал палицу – боялся брата Гоар убить; Гоар не со всего размаху бросала палицу – боялась жениха своего убить.
После двухчасового потешного боя Гоар сказала:
– Довольно, Мгер, а то мы коней заморим. Иди в шатер, отдохни. Я тебе туда поесть пришлю.
Возвратилась Гоар во дворец, велела овцу зажарить, приготовила хлеб и бурдюк вина и сказала слугам своим:
– Отнесите все это в шатер Мгеру Сасунскому. Мгер поел, выпил вина, лег и проспал до зари.
На заре Гоар надела красную капу, села на красного коня, понеслась к шатру и, примчавшись, крикнула:
– Эй! Ты ли Мгер Сасунский? Мгер изнутри отозвался:
– Сначала дай поесть, а потом я подам о себе весть.
По приказанию Гоар слуги принесли целую гору хлеба, жареную телку и бочку вина. Мгер поел, попил и только тогда ответил:
– Да, я – Мгер Сасунский.
– Тот самый, который пришел, чтобы взять в жены мою сестру Гоар?
– Да, тот самый.
– Я – младший сын царя Пачика. Давай уговоримся: если ты выиграешь, Гоар – твоя, увози ее на заре. Если же я выиграю, то я голову тебе отсеку.
– А что за игра? – спросил Мгер.
– Игра такая: положи свой перстень вон на тот камень – мы будем стрелы сквозь него пропускать. Кто не сумеет, тот проиграл.
Положил Мгер свой перстень на камень. Гоар прицелилась – и стрела ее пролетела сквозь перстень так, что перстень не покачнулся.
Пришел Мгеров черед. Мгер опустился на одно колено, стал целиться. В это мгновенье Гоар обернулась к нему лицом. Она была так прекрасна, что Мгер одним глазом на нее поглядел и взял неверный прицел: пустил стрелу, сшиб перстень, и стрела сквозь него не пролетела. Гоар взяла меч и сказала:
– Помнишь наше условие? Простись с головой.
– Как же, дожидайся! – сказал Мгер. – Ведь ты нарушил наше условие, – Ты обернулся ко мне лицом, а я невольно подумал: «Эге! Если брат такой красавец, какова же должна быть сестра?» Одним глазом я глядел на тебя, и моя стрела пролетела криво. Дай я еще раз пущу стрелу.
Гоар положила перстень на место. Мгер прицелился, пустил стрелу, и она пролетела сквозь перстень.
Гоар весело рассмеялась.
– Молодец, Мгер! – сказала она. – Ты достоин стать мужем Гоар-хатун!
Тут только Мгер понял, что перед ним не сын, а дочь царя, Гоар-хатун.
На другой же день их повенчали. Семь дней, семь ночей пировали к веселились на свадьбе.
Ночью, едва Мгер возлег, положила Гоар-хатун к нему на ложе меч.
– Мгер! – сказала она. – Мсырский царь требует у отца моего или дани, или моей руки. Одолей сперва мсырского царя, освободи отца моего от дани – только тогда буду я тебе женой, а ты мне мужем.
– О-хо-хо! – вздохнул Мгер. – В этом мире войнам нет ни конца, ни счета. На кривде стоит мир.
Утром рано встал Мгер, смотрит: город обложило мсырское войско.
Мгер облачился в доспехи, вооружился, вскочил на Конька Джалали и ринулся в бой. Как если б гора сдвинулась с места и пошла дробить камни и корежить кусты, так крошил недругов Мгер, из конца в конец облетая на коне поле битвы.
Сражался Мгер до полудня.
Но ведь Мгер все же был человек! В полдень слез он с коня, меч и другое оружие к седлу приторочил, а сам отошел на сто шагов за нуждой.
Сераскиром мсырского войска был внук Козбадина. Он сказал своим военачальникам:
– Друзья! Сейчас или никогда! Он сын Давида, сасунского сумасброда. Если он снова сядет на коня, то мы пропали.
Сераскир подал знак, по его знаку нахлынули мсырские воины, заарканили Мгера, связали его по рукам и ногам и к своему царю повели.
– Много лет тебе здравствовать, царь! – сказали они. – Какое наказание придумаешь ты Мгеру Сасунскому?
Мсырский царь им на это сказал:
– Мгер – царевич, голову рубить ему негоже. Уведем его в Мсыр, сбросим в глубокий-преглубокий колодец – пусть там сидит до скончания века. А теперь ловите Конька Джалали. Я на него сяду, на круп посажу Гоар-хатун и увезу ее в Мсыр.
Э, да разве Конек Джалали кому-нибудь дастся?.. Как увидел он, что Мгера в плен взяли, взвился на дыбы, разбушевался, как море, пеною брызнул, стал копытами бить врагов, бил направо, бил налево, покалечил и убил до смерти тысячу ратников и умчался на Цовасар.
Гоар-хатун видела из окна, как коварное мсырское войско взяло Мгера в плен. Тяжкий стон вырвался у нее из груди.
– Нет, мсырский царь! – сказала она. – Ты скорее свой собственный затылок увидишь, чем мое лицо!
Надела она на себя мужскую одежду, села на вороного коня, в горы умчалась и спряталась в неприступной крепости отца своего.
Десять дней разыскивали мсырцы дочь царя Пачика, но так и не нашли.
Мсырский царь собрал дань, Мгера, связанного по рукам и ногам, велел на верблюда взвалить, увез его в город Мсыр и бродил в глубокий колодец:
– Пусть он тут сидит семь дней, а через семь дней мы придем и камнями забросаем колодец – иначе Мгер выйдет вон и разрушит весь мир.
МГЕР СПРАВЛЯЕТ ПО СЕБЕ ПОМИНКИ
Жила в городе Мсыре старуха армянка. Было у старухи сорок коз и одна-единственная дочь. Это была та самая старуха, которая подняла на смех Козбадина, когда Козбадин шел на Сасун.
Как узнала старуха, что Мгера Сасунокого привезли в Мсыр и бросили в колодец, то сказала себе:
