Театр тающих теней. Словами гения - Елена Ивановна Афанасьева
Ах, что за работа!!! Ох, неужто и вправду такая работа, что тебе красотки сами в койку прыгают и все, что только в голову взбредет, с собой делать дают?! Все, что только взбредет?! И сами делают! И ртом?! И…
— Держи руль! Не видишь, что ли!
Бухгалтер проснулся сзади.
Размечтался… Чуть было в «Рено» шефа сзади не въехал, а должен был отстать, чтобы не светиться! Даже в жар бросило. Все, он будет внимательнее. В таком тумане, конечно, только внимание. Не хватает еще вместо ареста генерала Делгаду в аварию на пустом месте попасть, тогда повышение пиши пропало. А оно уже так близко! Мечта, а не работа!!!
Интересно, Роза Казаку с его перегаром женщины врага соблазняли? А его соблазнять будут? Хоть бы такие задания поручали! Уж он-то будет готов! И еще интересно, вот спецагентов тренируют стрелять, на машинах гонять, шифровки передавать. А… это… с женщинами… тоже тренируют? Как? И где? Прямо там, в здании ПИДЕ на Антонию Мария Кардозу, 22? И как тренировочные залы выглядят? С огромной кроватью и зеркалами повсюду? Или как? И кто тренирует? Женщин в этих коридорах почти не видно, а если мелькают, то уже в возрасте или сушеные рыбы, а не женщины, такими противник не соблазнит. Но есть же где-то и другие. Которые наших противников соблазняют. Может, они тренируют не поддаваться. Ох! Неужели и такие тренировки будут?! Это же не измена! Это работа. Секретная. Эсти про нее ничего не будет знать… Эх, скорее бы!
— Не гони в тумане! — выдергивает из запретных мыслей бухгалтер. — Времени достаточно. Переход только в восемь.
Переход в восемь? Приставленный к ним агент знает больше, чем он. Значит, бухгалтер выше по статусу? Или его начальство ему больше информации сообщило? Конкуренция между отделами, шеф про такое рассказывал. Кто-то хочет выполнить задание лучше них, доставить Делгаду и первым отчитаться? Точно, шеф рассадил их по разным машинам, чтобы за конкурентами следить.
Ехать недолго, но дорога после Эворы плохая. Разбитая. Петляет. Туман почти лег на землю. Идут на второй скорости, переключая на третью, он чувствует себя уже Джонном Сертиссом на его «Феррари» на Гран-при «Формулы 1» в Монако.
До границы по такой дороге ехали часа четыре. Бухгалтер ни разу не просил остановиться. Просто поссать. Спецагенты так выражаться не должны. Не просил остановиться по естественным нуждам. Сам он утром выпил три чашки кофе, чтобы не клевать носом в дороге, и теперь это дает о себе знать. Но самому останавливаться не с руки. Он должен следить, не отвлекаться. Пока в кусты свернешь, мало ли что может быть. И курит этот «бухгалтер» прямо в окно, не просит на перекур остановить. Придется до погранпоста терпеть, там туалет должен быть. Но на границе особенно нужно бдить. И про туалет спрашивать по-испански, раз у него испанский паспорт, а на этом от точно спалится.
— Поторапливайся! — с заднего сиденья снова подает голос «бухгалтер». — Совсем заснул! До перехода двадцать пять минут.
— Сказали же, переход в восемь, мы и едем в расчете на восемь.
— Восемь испанского.
И он опять чуть не врезается — как он мог простую разницу во времени не учесть! Так в спецагенты могут и не взять.
И неужели в этой четверке он самый младший?!
Португалия. Лиссабон. Резиденция премьер-министра Антониу Салазара
— Опять к вам этот с перхотью! И еще один, смурной, — недовольно бурчит Мария, ставя на край письменного стола поднос с кофе. — Роза Казаку, когда с вашей охраны уходил, велел всегда смурного пускать.
— Что же ты не пускаешь?
Диктатор под столом шевелит пальцами ног в тазике с теплой водой с шалфеем. Опять придется вынимать ступни из ванночки, вытирать, обуваться. Ноги снова будут потеть, ступня снова станет нестерпимо чесаться.
Или к черту эти ботинки? Может он дома работать в мягких домашних туфлях? Или не может? Диктатор в тапочках? Авторитет пострадает?
— Он мне не указ, охранник! Господин должен быть один, меня еще мама учила! Скажете — пущу.
— Говорю. Пусти. — Нащупывает под столом ногами ботинки и отодвигает их в сторону, чтобы от двери под рабочим столом в глаза не бросались. Велика честь этим посетителям приветствовать их стоя.
— Кофею попейте, тогда пущу. А то все пишете, пишете, голова опять болеть будет. В глаза сегодня не капали. Допивайте. Пока допьете и закапаем, никуда ваш этот с перхотью не денется. С тазиком щас вам помогу…
— Решающий этап операции «Осень» начался сегодня в три часа дня строго по утвержденному вами плану.
Первого заместителя главы ПИДЕ Кардозу Мария запомнила по перхоти, а для самого директора Фернанду Силва Паиша Мария приметы не нашла. «Смурной», но мало ли смурных к нему ходит, всех не упомнишь.
— Разрешите Кардозу доложит по всем пунктам?
Силва Паиш явно темнит. С чего бы ему давать слово для доклада своему заместителю? Рапортовать начальник тайной полиции любит лично. Что-то здесь не так.
— Докладывайте, — кивает Салазар и переводит взгляд на потрясывающего от волнения головой заместителя. Белые чешуйки сыплются с головы на пиджак. Попросить своего доктора посоветовать тому средство от перхоти, что ли. С тех пор, как Мария впервые сказала о Кардозу «этот с перхотью», он и сам теперь только так его мысленно называет. Вот и сейчас речь идет о секретной операции ПИДЕ, подготовка к которой заняла три года, а он рассматривает перхоть Кардозу.
— Как вы, должно быть, помните, после привлечения к сотрудничеству наших итальянских, французских и испанских соратников операция «Осень» вышла за внутригосударственные рамки и была признана функционалом международной антикоммунистической системы Гладио — операция «Меч», — докладывает Кардозу. — Ключевыми для нас фигурами стали итальянские неофашисты: врач Эрнесто Бизоньо, осуществлявший наблюдение за Объектом во время его лечения в клинике, и армейский офицер Паскуале Паскулино, работающий на ПИДЕ в качестве переводчика. А также привлечен проживающий в Риме гражданин Португалии ди Карвалью. Нам удалось использовать его общественный образ оппозиционера и политэмигранта для доступа к Объекту. Для руководства операцией я лично несколько раз выезжал в Рим вместе с одним из наших лучших специальных агентов Антониу Роза Казаку…
— Кто такой Казаку, можешь не объяснять — столько лет при мне служил. Ближе к делу.
— Перевербовка прошла даже легче, чем мы
