Театр тающих теней. Словами гения - Елена Ивановна Афанасьева
«Противоборство в руководстве страны…» С детства и до этого дня была уверена, что живет в единой, неделимой, великой, осененной светом Великого.
Витор прав, она не знает, в какой стране она живет? Жила.
— Раскол в армии почему? — рискует прямым вопросом признать свое политическое невежество Эва.
— Про Закон 353/73 слышала? — Витор круто поворачивает руль влево, направляя малолитражку на очередную лиссабонскую взбирающуюся вверх и петляющую улицу.
— «Милисиануш»?! В сентябре подводку к сюжету в новостях о подписанном законе читала. И что?
— Закон о милисиануш — офицерских привилегиях для выпускников университетов — сдетонировал.
— Что плохого, если офицеры буду с университетским образованием?!
Резко затормозил — Эва едва не стукается головой о лобовое стекло. Впереди идущая машина не справилась с крутым подъемом и покатилась назад, если бы не реакция Витора, то въехала бы в них.
— Ты была когда-нибудь в колониях?
— Нет…
— А я служил там восемь лет! Твоих университетских друзей невозможно представить себе в Мозамбике или в Анголе. У них такие же представления о колониях, как и у тебя. Из телевизора … только не говори, что вы в новостях видите, как все там на самом деле! Вы видите постановочную «хронику».
Промолчала. Про колонии действительно не знает ничего. Только подводки в новостях читает.
— Кадровые военные, ради этих званий прослужившие в колониях десятки лет, не могут простить, что университетским все достается даром.
— А зачем тогда университетским дают такие привилегии?
— Чтобы их на военную службу затащить.
— Зачем?
— Не могут удержать колонии.
— Все так плохо?!
— Все гораздо хуже.
— Проезжай мимо, — бормочет она, сгибаясь пополам на переднем сиденье. Сердце колотится, аж больно в груди.
Около подъезда Луиш. Не дождался, пока Эва кинется его искать. Ключ он так и не забрал. Завтра суббота, занятий в школе нет, мать увезла дочек к себе в Алфаму, впустить его некому.
У Витора реакция мгновенная — газует там, где только что тормозил. Без вопросов. И только за углом останавливается, смотрит на нее.
— Мне нужно найти очень секретную информацию, — неожиданно произносит она. — Поможешь?
Ответ Витор приносит через два дня. Странные, будто плохо пропечатанные листы — невиданные технологии копирования листов у них в армии. Или в Госбезопасности. Откуда он там.
Мать работала в аппарате Салазара. За год до ее рождения. Но не говорила об этом никогда.
Операция «Осень»
Португалия. Лиссабон. 2012 год
— Стоп! Стоп! Стоп! Педру, все не то!
— Что не то!
— Ты как карикатурный злодей глаза таращишь, а надо играть внутри! Зло нужно играть внутри! Почему посторонние на площадке? И что, что костюмерша?! Зачем вы платок с актрисы срываете?!
— Не было таких капроновых платков у нас в шестьдесят пятом! В Париже, может, и были, а у нас только в семидесятые появились.
— Будем считать, она из Парижа привезла.
— Она у вас мелкая секретарша, а не жена Гульбенкяна, чтобы в то время по Парижам раскатывать. Говорю, не было, значит, не было. Только шифоновые. Вы режиссер, вот и режиссируйте, а с костюмом получше вашего разберусь! В ваши ж дела я не лезу…
— И на том спасибо! Педру, еще дубль! Просто глаза не таращи. Обыденно так. Как за сигаретами вышел.
— За сигаретами?!
Актер, играющий в новом фильме главного злодея Казимиру Монтейру, не отстает от режиссера.
— Ты мне объясни, Бруно! Вот ты мне объясни! Ты режиссер! Ты знаешь, про что твое кино. Объясни, что мне играть! Застрелил человека — это еще кое-как понять можно, политическая борьба, Монтейру против демократов и коммунистов, еще и работает за деньги. Но зачем случайных людей?
— Ты актер, Педру, или прокурор?! Ты не философствуй. Ты эпизод играй — реплика за репликой, кадр за кадром! Со смыслами — как мог, как не мог — я на монтаже разберусь! Вы когда-нибудь с этим платком закончите?! Такие в шестьдесят пятом носили? Слава тебе, Господи! Мы можем снимать?! Или сейчас всех переоденем?! Смена идет, выработка ноль! Продюсеры меня убьют!
— Снимать можете. Хотя не факт, что в феврале шестьдесят пятого у Монтейру были усы.
— Вам-то откуда знать?! Не костюмерша, а консультант какой-то! Не площадка, а исторический музей! Ну, все готовы?
Пожилая костюмерша выходит из кадра, берет из пепельницы наполовину докуренную сигарету со следами красной помады на фильтре и чиркает зажигалкой.
— Камера! Мотор!
— Операция «Осень». Сцена 44, дубль 5.
12–13 февраля 1965 года
Испания. Железная дорога в сторону Оливенсы, провинция Бадахос
Женщина с шифоновым платком на смуглой шее смотрит в окно поезда на безрадостные виды провинциальной северной Испании.
— Не надо вам туда ехать, генерал! Не к добру такие поездки.
— Прекрати, Ари! Ты секретарь, а не Кассандра. Не нагоняй туч на светлый день!
— Не нагоняю. Просто говорю, что мне не нравится.
— Аражарир ди Кампуш, — переходит на шутливо-строгий тон генерал Умберто Делгаду, — я нанял вас работать, вот и работайте! Нравиться тебе должно в другом месте.
Португалия. Автомобильная дорога из Лиссабона к границе с Испанией
— И все же не понимаю. Если задача — арест за антигосударственную деятельность и сопровождение Делграду в зону юрисдикции Португалии, зачем нам приставили этих двоих? Сами, что ли, не арестуем! Не впервой!
Агент Агостиньо Тиензу считает себя элитой спецслужб.
Уже несколько лет он работает личным водителем старшего инспектора Роза Казаку, который в свое время состоял в личной охране самого Салазара и теперь в ПИДЕ на особом счету.
Постепенно кроме «вези-жди» начальник стал давать ему разные деликатные поручения и брать с собой на задания. После перевел его из простых водителей в агенты, обещает и дальнейшее продвижение. Подписанное Казаку представление на перевод Тиензу из водителей-агентов в спецагенты уже лежит на столе замруководителя ПИДЕ Кардозу. Тот курирует нынешнюю операцию и явно примет решение по ее результатам.
Для такого быстрого карьерного роста — из водил в спецагенты — секретная миссия на территории другого государства должна сыграть решающую роль!
Главное — чтобы все прошло гладко. Без эксцессов. Выполнили. Доложили.
Должны его повысить? Должны! Почему нет! Почему не его!
Он активно работает над собой. Повышает грамотность, разбирается в политической ситуации. И сейчас ему почти не нужно объяснять, что значит «проблема Делгаду»
