Уранотипия - Владимир Сергеевич Березин
Этот чёлн нёс турка по Волге, где его укрывали от царской погони единоверцы, но самым интересным для капитана Моруа оставались те вставки, где автор описывал копию Иерусалима, который построил русский царь (видимо, после того, как насытился видом отрубленных голов и позавтракав).
Русский Иерусалим стоял в ледяной пустыне, и местный хамсин, за неимением песка, обсыпал обетованный город колючим снегом. Русский Кедрон замёрз, русский Иордан покрылся льдом, Хермон и Фавор были запорошены белым, и царь, за недостижимостью турка, заносил топор над головой своей жены. Так было принято в далёкой стране в те годы.
С деталями надо было быть осторожнее, потому что немцам веры не было, они вечно соперничают с русскими и поэтому так друг на друга похожи.
Впрочем, французские литераторы тоже доверия не вызывали. Моруа читал роман, писанный французом про молодого оборванца, что бежал из монастыря, пристал к солдатам и за геройство в битве со шведами царь сделал его дворянином. Но молодой повеса тут же сошёлся с женой царя, и тот решил отрубить ему голову. Спасло молодого повесу то, что царь утонул во время наводнения. Подробные описания страсти, смятых простыней, криков и пряток за портьерой капитан Моруа пропускал. Но автор помимо любви был любителем птиц и так же детально, как соединение человеческих тел, описывал жизнь птиц далёкой страны: орлов, ястребов, куропаток, голубей и тетеревов. Это был неполный список, но капитан увлёкся и стал запоминать их повадки. О птицах родной страны он давно забыл, а эти его занимали.
Это было лучше, чем истории о башибузуках и минаретах и любви к прекрасной турчанке, которая, разумеется, попадает на невольничий рынок, а оттуда – в гарем. Конечно, она погибает в конце от страсти, освобождая влюблённого европейца от обязательств. Таких романов Моруа прочитал тоже несколько.
Со странным аппаратом, что привезли русские, дело было устроено, теперь предстояло выяснить, что за алхимик явился на Святой земле. Кажется, он тоже пришёл из России. В алхимию Моруа не верил, но верил в её идею, что заставляет людей совершать безумства.
Он помнил старую притчу, хорошо описывающую отношения людей с золотом.
Один человек решил найти магический камень, который превращал бы простое железо в золото. Он повесил себе на шею большую железную цепь и отправился в дорогу. Когда он видел камень, он прикладывал его к цепи и смотрел, не стала ли она золотой. Прошло много лет, а человек всё бродил по свету в поисках магического камня. Он машинально прикладывал камни к цепи, отбрасывал их в сторону и, забывая посмотреть на цепь, шёл дальше. Как-то, присев отдохнуть, он случайно посмотрел на цепь. Она была золотой.
Это была притча, описывающая отношения людей и любых ценностей. Но золото было фетишем, ценностью абсолютной, заставляющей людей делать необычные поступки. А если людей, смущённых чудом, наберётся достаточное количество, это уже фактор политический и нужно понять, как это повлияет на торговлю и движение войск. Никакого превращения может и не быть, но что-то заставляет отчаянных людей надеть на шею железное ярмо и, бросив дом и семью, посвятить себя поискам. Таких людей можно объединить или, наоборот, воспользоваться расстройством их умов.
Пока капитан Моруа рассуждал о ценности золота, неподалёку от него в тёмной келье лежал человек, которого называли Сергий. Но чаще всего его называли просто «человек».
Монах именем Сергий умирал. Вернее, отходил – так было бы правильнее, потому что это происходило не первый год.
Ему казалось, что он выполнил своё предназначение и уже не так важно, воспользуются ли его знанием те, кто идёт вслед.
Он начал перерождаться и вдруг почувствовал себя греком, приехавшим на Русь и стоящим в трёх шубах посреди ледяной Москвы.
Потом он вспомнил свою другую жизнь, в которой он брёл по Украине воевать шведов, а потом долго глядел в пустое небо.
Наконец, он вспомнил, как по совету ветра попал сюда.
Повитуха думала, что он родился мёртвым, но на самом деле он досматривал там, на другой стороне, свои прожитые жизни. Он понял, что его бьют уже на этой стороне, и завопил.
Повитуха действительно крепко его отлупила, и всё тело долго болело, когда его брали на руки.
Впрочем, была ещё такая примета: кто родился в безветренную погоду, тому быть немым.
Был он последним ребёнком человека, высоко поднявшегося при царе Петре, но опустившегося в своё имение, как в могилу. Однажды отец исчез, и только спустя месяца два семья узнала, что он ушёл в монастырь.
Младенца записали в армию, но по недостатку средств в какой-то заштатный полк.
Когда пришла пора отправляться в армию, он решил навестить отца и приехал в Ново-Иерусалимский монастырь. Однако отец давно умер. Юноше показали могилу, и он долго стоял у простого креста. Упругий ветер дул ему в лицо, потом переходил на плечи, щекотал бока, а затем подпирал спину. После ветер переходил на круги своя, и мальчик думал, что отец обнимает его.
Начиналась война с турками. С турками воевали всегда, и это не удивляло молодого офицера.
Однако в первом же бою он свалился с лошади, и его взяли в плен.
Первым делом его побили – не больно, но обидно. И тогда он вспомнил, как его шлёпала испуганная повитуха. Начиналась новая жизнь, а в момент перехода человека всегда бьют – люди или судьба.
Потом у него отобрали всё ценное, но накормили и напоили.
Офицер воспрял духом.
Он решил бежать, потому что бегство – первое, что приходит в голову военнослужащему человеку в затруднительном положении.
Однако он перепутал направление, вернее, доверился ветру, который подталкивал его в спину. Ветер был суров, как раздражённый отец, но иногда сам уставал и давал офицеру несколько часов на отдых.
Он шёл на юг, Святая земля приближалась.
Он остановился в одном селении, где его приняли за безумца, но всё же накормили.
В это селение пришёл человек, он был тоже с севера, но был сыт и гладок. Первым делом он стал дарить людям ложки. Ложки были дешёвые, сделанные из олова, но крестьянам это нравилось. Урожая не было уже три года, и вот он уродился. Надо было работать на току, но ветра не хватало, чтобы отделить зёрна от шелухи.
И пришелец сказал, что готов продать людям северный ветер.
Люди говорили,
