Сотворение Святого - Сомерсет Уильям Моэм
– Где ты оставил Кеччо?
– В доме. Он велел мне уезжать, сказав, что скоро последует за мной. Рядом с моей лошадью стояли еще две заседланные.
– Для кого вторая?
– Я не знаю.
Мы ждали. Холодный и мелкий дождь не прекращался. Часы пробили половину третьего. Вскоре после этого мы услышали топот копыт и сквозь пелену дождя разглядели приближающуюся к нам черную фигуру.
– Это вы, Кеччо? – прошептал я, чтобы стражник у ворот не мог нас услышать. Мы стояли на пустыре, в десяти ярдах от крепостной стены.
– Я не могу уехать с вами, – ответил Кеччо.
– Почему? – изумленно спросили мы.
– Ш-ш-ш! – шикнул на нас Кеччо. – Я собирался привезти отца, но он отказался.
Никто из нас не подумал о старом Орсо д’Орси.
– Он говорит, что слишком старый и не покинет родной город. Я делал все, что мог, убеждая его, но он просил меня ехать, говоря, что ему они ничего не сделают. Я не могу оставить его, так что поезжайте без меня.
– Вы должны поехать с нами, Кеччо, без вас мы беспомощны.
– А как же ваша жена и дети?
– Ваше присутствие разозлит тиранов. Пользы вы здесь не принесете, только вред.
– Я не могу оставить отца беззащитным.
– Я останусь, – предложил я. – Меня знают не так хорошо, как вас. Я пригляжу за вашим отцом, а вы сможете в безопасности жить с семьей.
– Нет, ты должен уехать. Это слишком опасно.
– Не так опасно, как вам. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь его от беды. Позвольте мне остаться.
– Да, – поддержали меня остальные. – Пусть Филиппо остается. Его могут и не опознать, но у вас такого шанса нет.
Часы пробили три.
– Поехали, поехали, уже поздно. До рассвета мы должны проскакать тридцать миль.
Мы уже договорились о том, что отправимся в Читта-ди-Кастелло, мой родной город, и на всякий случай я раздал им рекомендательные письма, чтобы их приютили и обеспечили защиту.
– Вы должны ехать с нами, Кеччо, или мы останемся все.
– Ты позаботишься о нем? – наконец спросил меня Кеччо.
– Клянусь!
– Очень хорошо. До свидания, Филиппо, и да благословит тебя Бог!
Они направились к воротам, и Кеччо вызвал командира караула.
– Открывай ворота, – приказал он.
Командир колебался. Я стоял позади, в густой тьме, оставаясь невидимым для стражи.
– Если поднимешь тревогу, мы тебя убьем, – предупредил Кеччо.
Они вытащили мечи. Командир все колебался, и Кеччо повторил:
– Открывай ворота!
Только тут командир достал связку тяжелых ключей. Открыл замки, ворота заскрипели на петлях, и один за другим они покинули город. Ворота с лязгом закрылись. Я услышал короткую команду и топот копыт. Развернулся и поскакал в город.
Через полчаса зазвонили колокола. Люди сообщали друг другу, что заговорщики сбежали и город свободен.
Глава 31
Утром совет собрался вновь и решил, что город должен вернуть прежнюю власть и сдаться герцогу безо всяких условий в надежде на помилование. Лодовико Моро с триумфом въехал в главные ворота и направился к крепости, где его встретила Катерина, вышедшая ему навстречу. Вместе они проследовали в кафедральный собор, чтобы прослушать мессу. Добрые жители Форли за последнее время привыкли приветствовать победителей. Когда графиня проезжала по улицам, горожане, выстроившись вдоль стен домов, встречали ее криками, благословляли и ее, и ее мать, и всех ее предков. Лицо Катерины оставалось таким же бесстрастным, как и несколькими днями раньше, когда она шла к крепости по этим самым улицам, выслушивая ругательства и проклятия своих верноподданных. Правда, внимательные наблюдатели заметили плотно сжатые губы, не сулившие ничего хорошего горожанам, и их крики радости стали еще громче.
Протонотарий Савелло таинственным образом исчез, как только ему сообщили о побеге Кеччо. Но Катерине скоро дали знать, что он укрылся у доминиканцев. Легкая улыбка появилась на ее губах, и она прокомментировала эту весть:
– Следовало ожидать, что он укроется в женском монастыре.
Потом она послала к доминиканцам людей, чтобы те заверили его, что она не держит на него зла и умоляет присоединиться к ней. Добрый человек побледнел, услышав это приглашение, но не посмел отказаться. Поэтому, успокаивая себя мыслью о том, что никто не посмеет причинить вреда полномочному представителю папы, он собрался с духом, надел самые роскошные одежды и прибыл в кафедральный собор.
Увидев его, она подняла руку с двумя оттопыренными пальцами и со всей серьезностью произнесла:
– Да пребудет с вами милосердие Божье! – И тут же, прежде чем он успел прийти в себя, продолжила: – Монсеньор, я всегда надеялась, что придет день, когда я встречу того, кто славится как самый талантливый, самый красивый и самый добродетельный мужчина нашего времени. Но я не думала, что это будет день печали и горя.
– Мадам… – прервал он ее.
– Я умоляю вас, монсеньор, храбро перенести выпавший на вашу долю удар судьбы. Разве мы все не знаем, как она непостоянна? Если город забрали у вас, значит, на то воля Божья и вы, как христианин, должны смириться, согласившись с его указом.
С этого начала Катерина свою месть, и все видели, как она сладка. Придворные хихикали, когда графиня произносила эти слова, Савелло хотелось провалиться сквозь землю.
– Мессир Савелло, при нашей предыдущей встрече вы рассказали мне много поучительного о воле Божьей. И теперь я позволю себе преподать вам урок на ту же тему. Если вы займете место рядом со мной, то у вас появится возможность хоть в малой степени изучить пути Господни, которые, как известно, неисповедимы.
Савелло поклонился и прошел к указанному ему месту.
Глава 32
Вернувшись во дворец д’Орси, я прежде всего снял бархат и шелковое белье, сбрил усы и бороду, коротко подстригся, облачился в одежду слуги и глянул на себя в зеркало. Если бы встретил такого на улице, прошел бы мимо, не узнав. Результат получился не таким уж плохим, и я улыбнулся, подумав, что не будет ничего удивительного, если бы какая-нибудь служанка положила глаз на такого вот слугу.
Я поднялся в покои старика Орсо и убедился,
