Август Цесарец - Императорское королевство. Золотой юноша и его жертвы
— Гипноз — даже это вам сомнительно! — хихикнул Рашула. — Я-то думал натянуть нос только Майдаку, а, выходит, натянул и вам! И вы еще утверждаете, что не попадаете впросак!
— Это вы попали! Только странно, как это вам не пришло на ум, что этой глупостью вы будоражите Петковича! Но мне кажется, я вас понимаю. Мутавац для вас был главной мишенью, мое замечание по поводу ложного обвинения вы как будто пропустили мимо ушей!
— Ничего я не пропустил. Мутавца я хотел гипнозом убить, хи-хи-хи, это же ясно — хотел убить, чтобы дать вам повод поплакать.
— Берегитесь, — крикнул уязвленный Юришич и шагнул вперед, но путь ему преградил Пайзл.
Молча наблюдая за ними, Пайзл сообразил, куда метит Рашула. Мачек, конечно, возьмет обратно свое обвинение, а может быть, и сам Рашула готов пойти на попятную. Но зачем все это перед столькими свидетелями, а особенно первое — готовность Мачека? Понятно, что за всем этим стоит Рашула! Лучше положить конец всей этой сцене и уйти. И Пайзл решился.
— Как вижу, — говорит он, — господа начали рассуждать о вещах, в которых я не разбираюсь. Следовательно, в моем присутствии нет необходимости.
— Простите, господин доктор, — остановил его Рашула, — мы немедленно начнем с того, что вы понимаете. В сущности, речь о Петковиче, а тут ваше присутствие необходимо. Только прежде покончим с господином Юришичем. Скажите, действительно ли между вами и мной сегодня утром возник конфликт, как утверждает он, а я отрицаю?
— Зачем вам это? — попав в затруднительное положение, увильнул от ответа Пайзл.
— Зачем? Я человек уступчивый, господин доктор, очень уступчивый, но здесь уступить не желаю и требую ответа.
— Отвечайте, доктор! — противно нудит Юришич. — Не упустите возможность, пока Рашула такой уступчивый! Услуга за услугу!
— Я не нуждаюсь ни в чьей уступчивости, ни в услугах! — процедил Пайзл мрачно. — Если господин Рашула берет назад свое оскорбление…
— Я вам уже сказал, господин доктор, — перебил его Рашула, встав за спину Юришичу, — что господин Юришич ошибся, усмотрев в наших отношениях ненависть, которой между порядочными людьми быть не может.
Юришич резко поворачивается.
— И при этом подмигиваете! — кричит он. — Сговариваетесь за моей спиной! Я все понимаю!
— А я — ничего! — не на шутку рассердился Пайзл. Если Рашула действительно задумал что-то хорошее, например, исправить свой утренний поступок, так почему он демонстрирует это таким странным образом, и к чему все это ему, Пайзлу, тем более сегодня, после того, как он отослал письмо?
В эту минуту из карцера донесся шум; заслышав голос Рашулы, там разбушевался Дроб. Вспомнив и снова убедившись, что Петкович спит, Юришич поспешил к карцеру, чтобы успокоить Дроба. И еще у двери он заметил, как Рашула подошел к Пайзлу и что-то оживленно стал ему доказывать. Юришич быстро возвращается.
— Ну как, договорились?
Воспользовавшись предоставившейся возможностью, Рашула объяснил Пайзлу цель их с Мачеком прихода. Видел, говорит, письмо, которое Пайзл послал представителю правительства. Поэтому верит, что Пайзл выйдет на свободу. Готов ли он помочь и ему освободиться? Рашула тогда откажется на суде от всех своих показаний, а Мачек — здесь. «Согласны?» — «Деньги вперед», — сообразил иронически ответить ему Пайзл, а сейчас повернулся к Юришичу и рассмеялся:
— Что не сумели уладить, оставляем вам, — и он снова собрался уходить.
— Забыли еще, господин доктор, сговориться с Мачеком, — парировал Юришич.
— Зачем со мной? — притворно удивился Мачек, растерянно ловя взгляд Рашулы. Но этот тип как назло уставился на выход, и не известно, смотрит ли он на Пайзла, который там остановился, или на только что появившегося там Розенкранца.
— Зачем с вами… об этом мог бы сказать я, — подмигнув Мачеку, Рашула наконец взглянул на Пайзла, который после выкрика Юришича вернулся на два-три шага назад и остановился. — Если господин доктор не возражает.
— Мне все равно, — гордо усмехнулся Пайзл (в самом деле, смешно: он, доктор Пайзл, ввязался в какие-то объяснения с этими проходимцами), — доктор Пайзл случайно оказался среди вас, — он обвел всех надменным взглядом, — и с теми, кто оклеветал его честное имя, он сумеет расплатиться с той стороны этого дома, — он показал рукой, — на суде. Это особенно вас касается, господин Мачек!
— Нет, пожалуй, вам не все равно! — крикнул Рашула, не зная, что предпринять. Похоже, с предложением отказаться от своих показаний он действительно опоздал. Пайзл снова требует денег. В общем-то, небольшую сумму Рашула готов ему дать. Но почему Пайзл при упоминании о деньгах так издевательски рассмеялся? Может быть, он хотел бы в эту минуту перетащить его, Рашулу, на свою сторону против Юришича, а позже высокомерно и мстительно порвать всякие дальнейшие контакты? Рашула колебался между двумя решениями: пойти навстречу Пайзлу и таким образом оказать ему услугу или пустить в ход другой конец палки и вместо Юришича ударить по Пайзлу. И пока он размышлял, Мачек осмелел, решив, что он тоже может сыграть здесь свою роль. Ведь он добился, что Рашула отказался от обвинений в его адрес, и теперь ему все равно, откажется ли он сам или нет от обвинений в адрес Пайзла, который столь высокомерен, что не пожелает воспользоваться его услугой. Он даже угрожает ему!
— А вот мне все равно, — выскочил он перед Пайзлом и принялся кривляться. — Я суда не боюсь! Говорил то, о чем слышал, а слышал сущую правду!
— Берегитесь, Мачек, — усмехнулся Юришич. — Вы уже один раз проиграли судебный процесс против доктора Пайзла! Вас разоблачили как клеветника!
— Это неправда! Кто вам сказал?
— Доктор Пайзл!
— Вы? — уставился Мачек на Пайзла. — Скажите мне это в лицо!
Пайзл повернулся, издевательски усмехаясь:
— Ни вы, ни я не выиграли его, потому что он остался незаконченным.
— So is, had das a mal gelesen![48] — вмешался вдруг Розенкранц. Ему было непонятно, чего, собственно, добиваются Рашула с Мачеком от Пайзла и Юришича, и почему его не позвали. Услышав, как Юришич кричал о сговоре Рашулы с Пайзлом, и вспомнив, как Пайзл сегодня отказался с ним разговаривать, он весь задрожал при мысли, что Рашула его опередил, пока он раздумывал, как поступить. Но так ли это? Судя по тому, как эти люди смотрят друг на друга, кажется, что этого не произошло. Ну и замечательно, он пойдет на все, чтобы поладить с Пайзлом. Во что бы то ни стало он должен поговорить с ним. Поэтому, не зная, о каком судебном процессе идет речь, он делает вид, будто бы читал о нем. Хотел угодить ему, и видимо, не без успеха, потому что Пайзл улыбнулся. Розенкранц осмелел.
— Herr Doktor, ich mocht Sie bitten, nur einige Minuten[49].
— Sie wollen? — и не слушая возбужденного Мачека, Пайзл полуиронично-полуприветливо посмотрел на Розенкранца. — Wielleicht später?[50]
— Wird nicht zuspät?[51] — пугается Розенкранц.
Рашула подошел поближе и, обменявшись взглядом с Мачеком, оттолкнул Розенкранца в сторону. Он уже принял решение. Невероятно, чтобы Пайзл пренебрег деньгами! Об этом свидетельствует его очевидная торговля с Розенкранцем. Розенкранц смог, а ему не удастся? Этого не может быть! Он поставит на карту свои деньги. И если Пайзл смоется отсюда, то только потому, что боится, как бы Мачек не подтвердил заявление Юришича, а еще и потому, что ему трудно продолжать разговор о вещах, в которых он плохо разбирается. Придется ему помочь. Он ему поможет, смеется про себя Рашула, довольный, что доставляет Пайзлу неприятности, которые потом может представить как услугу.
— Речь идет, господин доктор, о незавершенном процессе. Этот спор с господином Юришичем вы можете закончить и здесь.
— Нет необходимости! — с презрением и злобой отвернулся от него Пайзл; вот как Мачек под влиянием этого человека отказывается от своих слов! Нельзя связываться с этим идиотом!
— А я так не думаю! — крикнул Юришич. — Моему суду над Пайзлом не страшны никакие угрозы.
— Но если кому-то есть резон предстать за это перед судом, так это мне, — повысил Рашула голос. Все вопросительно посмотрели на него, даже Пайзл, один только Мачек опустил голову. — Вижу, вас это удивляет. Но скажите им, Мачек, вам известно, кто виноват в том, что Петковича посадили в тюрьму?
— Вы меня обвинили в том, что я вас… — Мачек запнулся, но тут же взял себя в руки. Он заранее придумал, как будет отвечать, и сейчас заговорил как по-писаному, — что я натравливал вас на Мутавца. Это неправда. Точно так же и перед доктором Пайзлом я не виноват. О том, как Петкович попал в тюрьму, я ничего не знал, пока здесь не услышал от вас.
— Эту весть принесли вы, — заметил Юришич с брезгливой усмешкой, — давали честное слово, а вот минуту назад хвалились, что ради истины не боитесь идти на суд.
