Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 3
Мартин Вальдек был юн, горяч и порывист. Он отличался во всех забавах, обычных для горцев, и был неустрашим, так как свыкся с опасностями. Он посмеялся над робостью братьев.
— Не говорите при мне таких глупостей, — сказал он. — Этот дух — добрый. Он живет среди нас, словно и он простой крестьянин, и посещает уединенные утесы и горные пещеры, как охотник или козий пастух. Он любит леса Гарца и их дикие чащи и не может быть равнодушен к судьбе трудолюбивых детей здешней земли. Если бы дух был так коварен, как вы его изображаете, мог ли бы он приобретать власть над смертными, которые просто пользуются его дарами и не связывают себя никакими обязательствами угождать его прихотям? Когда вы приносите уголь к плавильной печи и деньги выплачивает вам этот богохульник и нечестивец, старый мастер Блазиус, разве его деньги хуже тех, которые вы могли бы получить от самого священника? Значит, опасность грозит вам не от даров лесного духа, а от того, как вы их употребите. И если бы дух в эту самую минуту явился мне и указал золотую или серебряную жилу, я принялся бы копать раньше, чем он успел бы повернуться ко мне спиной, и притом считал бы себя под покровительством высшего существа, лишь бы только я употребил открытое мне богатство на добрые дела.
На это старший брат ответил, что богатство, дурно нажитое, редко тратится достойным образом, а Мартин самоуверенно возразил, что обладание всеми сокровищами Гарца нисколько не изменило бы его привычек, нравственных правил и душевных качеств.
Брат стал упрашивать Мартина не говорить об этом так безрассудно и, чтобы отвлечь его внимание, начал обсуждать с ним предстоящую охоту на кабана. Беседуя, они дошли до своей хижины, жалкого шалаша на склоне дикой, узкой и живописной лощины в дебрях Брокена. Они сменили сестру, следившую за обугливанием дров. Эта работа требует неослабного внимания, и они, как обычно, поделили ее между собой: один брат должен был сторожить, пока остальные спали.
Первые два часа ночи на страже оставался Макс Вальдек, старший брат, и был немало встревожен, когда на противоположном склоне лощины увидел огромный костер и вокруг него какие-то фигуры, казалось, водившие хоровод и делавшие странные телодвижения. Сначала Макс хотел позвать братьев. Однако, вспомнив о безрассудной смелости младшего и не решаясь будить другого брата, чтобы не потревожить и Мартина, подумав также, что видимое им всего лишь наваждение, посланное духом, может быть, из-за сказанных Максом в минувший вечер неосторожных слов, — он решил искать защиты в молитвах, которые начал бормотать про себя, с ужасом и негодованием наблюдая в то же время за странным и жутким видением. Огонь некоторое время ярко пылал, потом начал гаснуть, уступая место мраку, и остальная часть ночи для Макса не была нарушена ничем, кроме воспоминаний о пережитом страхе.
Потом он пошел спать, и его место занял Георг. Видение огромного пылающего костра на противоположном склоне лощины представилось и его глазам. Костер, как и прежде, был окружен фигурами, которые выделялись на фоне яркого красного огня и двигались вокруг него, как бы совершая некую таинственную церемонию.
Георг, столь же осторожный, как и старший брат, был посмелее его. Он решил исследовать поближе предмет своего недоумения. Для этого он перешел через ручей на дне лощины, взобрался на другой берег и подошел на расстояние полета стрелы к огню, который, казалось, пылал так же яростно, как и тогда, когда Георг впервые увидел его.
Внешний вид тех, кто окружал костер, напоминал видения тревожного, лихорадочного сна и сразу же подтвердил предположение, с самого начала возникшее у Георга, что эти существа — не из мира живых. Среди странных, призрачных фигур Георг Вальдек заметил гиганта с волосатым телом, державшего в руке вырванную с корнями сосну и как будто ворошившего ею время от времени пылавшие бревна. На нем не было ничего, кроме венка и пояса из дубовых листьев. У Георга упало сердце, так как он узнал хорошо всем известного гарцского духа, которого ему часто описывали старые пастухи и охотники, видевшие, как он шагал по горам. Георг повернулся, готовый бежать. Но, подумав, побранил себя за трусость и стал мысленно читать стих псалмопевца «Хвалите господа все ангелы его», считавшийся в этом краю могущественным заклинанием. При этом он снова двинулся в сторону, где перед ним сверкало пламя. Однако костер исчез.
Только бледный месяц освещал склон лощины. Пот выступил у Георга на лбу, и волосы встали дыбом под его шапкой угольщика, когда неверными шагами он приблизился к месту, где только что пылал костер и которое можно было бы узнать по старому, уродливому дубу, но не нашел там ни малейших следов виденного. Мох и дикие цветы не были опалены, и ветви дуба, так недавно казавшиеся окутанными пламенем и клубами дыма, были влажны от полуночной росы.
Георг нетвердой походкой вернулся в хижину и, рассуждая так же, как старший брат, решил молчать о том, что он испытал, чтобы не пробудить в Мартине то безудержное любопытство, которое, казалось ему, граничило с нечестивостью.
Теперь настал черед Мартина сторожить. Петух уже огласил лес своим первым кличем, и ночь была почти на исходе. Осмотрев печь, в которую закладывали дрова для обугливания, Мартин с удивлением обнаружил, что в ней поддерживался недостаточный огонь. Из-за предпринятой прогулки и ее последствий Георг забыл о своей главной задаче. Первой мыслью Мартина было поднять братьев. Но, заметив, что оба они спят особенно глубоко и тяжело, он не стал нарушать их покой и сам без их помощи начал подбрасывать в печь топливо. Однако дрова, которые он клал, видимо, были сырые и негодные, потому что пламя не только не разгоралось, а, напротив, стало чахнуть. Тогда Мартин пошел взять из запаса сучья, тщательно нарезанные и нарочно высушенные для такого случая, но когда он возвратился, огонь уже совсем погас. Это была большая беда, которая грозила свести на нет их труд за несколько дней. Обозленный и огорченный, страж принялся высекать огонь, чтобы снова растопить печь, но трут оказался влажным, и здесь у Мартина тоже ничего не вышло. Он уже собирался разбудить братьев, потому что дело не терпело отлагательства, как вдруг заметил вспышки света, замелькавшие не только в окне, но и сквозь все щели грубо сколоченной хижины, и ему представилось то же видение, которое раньше испугало сперва одного, а затем и другого брата. Прежде всего парню пришло в голову, что к ним забрались Мюллергаузеры, их соперники по ремеслу, с которыми у них было много стычек, и хотят украсть их дрова. Он решил разбудить братьев и наказать наглых грабителей. Но, подумав и присмотревшись к движениям и повадкам пришельцев, словно сновавших в огне, он отказался от своей догадки и, хотя был маловером в таких делах, заключил, что пред ним сверхъестественное явление. «Ладно, — сказал себе неустрашимый житель лесов, — люди это или дьяволы предаются там таким странным обрядам, а я пойду и попрошу у них огонька, чтобы снова растопить нашу печь». От мысли разбудить братьев он тоже отказался. Существовало поверье, что такие приключения, как то, в которое он собирался пуститься, бывают успешны только в том случае, когда человек один. К тому же он боялся, что братья с их мелочной осторожностью помешают ему заняться расследованием, на которое он решился. Итак, взяв со стены рогатину, с которой они ходили на кабана, храбрый Мартин Вальдек отправился один.
С таким же успехом, как его брат Георг, но с гораздо большей отвагой, Мартин перешел ручей, поднялся по откосу и настолько приблизился к призрачному обществу, что мог распознать в главной фигуре духа Гарца. Впервые в жизни Мартина прошиб озноб. Но воспоминание о том, что на расстоянии он храбрился и даже мечтал о встрече, которая теперь могла состояться, укрепило в нем пошатнувшуюся смелость, а гордость заменила недостаток решимости, и он довольно твердым шагом направился к костру. И чем ближе он подходил к сборищу вокруг огня, тем более диким, фантастическим и сверхъестественным оно ему представлялось. Он был встречен громким взрывом хохота и нестройных выкриков, которые оглушили его и показались ему жутким сочетанием самых мрачных и унылых звуков, какие можно было вообразить.
— Кто ты? — спросил гигант, придавая своим диким и уродливым чертам торжественный вид, хотя они то и дело подергивались судорогой подавляемого смеха.
— Мартин Вальдек, житель этого леса, — ответил смелый юноша. — А вы кто?
— Король лесных чащ и копей, — ответил дух. — Как ты смеешь соваться в мои тайны?
— Я пришел попросить огня, чтобы разжечь у себя потухшую печь, — храбро ответил Мартин, а затем с решительным видом, в свою очередь, спросил: — Что это у вас за тайное празднество?
— Мы справляем свадьбу Гермеса с Черным Драконом, — вежливо сообщил дух. — Однако возьми огня, за которым пришел, и уходи: смертный, который долго смотрит на нас, не остается в живых.