Стив Берри - Третий Храм Колумба
– Раньше ты об этом не упоминала, – заметил Том.
– Какое это имеет значение? – подала плечами его старая знакомая. – Ты попросил о помощи, и я сумела ее оказать. А теперь расскажи мне, что там произошло.
– Там убили человека.
– Что ты отдал Захарии? – вмешалась в разговор Элли.
– А ты хотя бы представляешь, что мне пришлось пережить? – спросил ее отец. – Я думал, ты в опасности. Я смотрел, как эти подонки…
– Это было по-настоящему.
Беккет действительно так думала. Она все еще ощущала их отвратительные руки на своем теле.
– Я сильно рисковал ради тебя, – сказал Саган.
– Мне известно, что ты собирался покончить с собой, – отозвалась его дочь.
– Еще несколько мгновений, и у тебя больше не было бы никаких проблем, связанных со мной.
– Я не жалею о том, что сделала. Мне следовало так поступить. Слишком многое поставлено на карту.
– Ну так просвети меня!
Это не входило в планы Элли, в особенности в присутствии незнакомки, о которой она ничего не знала. Поэтому она сама задала вопрос:
– Что ты нашел в могиле деда?
Глава 42
Захария вышел из машины и сказал Роче, чтобы тот ждал его за рулем. Они приехали из центра Вены в западную часть города, возле Шенбрунна. Когда-то здесь находилась резиденция австрийских императоров династии Габсбургов, а теперь барочный дворец стал местом паломничества туристов.
Весьма популярным.
Однажды Саймон побывал здесь и с удовольствием прошелся по некоторым из 1400 залов. Особое впечатление на него произвел Кабинет Зеркал, где однажды выступал шестилетний Моцарт. А в великолепных галереях как-то вечером 1815 года танцевали делегаты венского Конгресса, празднуя раздел наполеоновской империи. Австриец восхищался их дерзостью.
Дворец уже был закрыт, но сад оставался доступным для посетителей до наступления сумерек. Длинные аллеи разделяли ряды идеально подстриженного кустарника и море поздних цветов. В небо вздымался обелиск, из скульптурных фонтанов били пенные струи воды… Саймон наслаждался пиршеством цвета и стиля, позволив окружающей красоте успокоить напряженные нервы. Он успел переадресовать все телефонные звонки, приходящие в его поместье, на сотовый Рочи, который забрал с собой перед тем, как выйти из машины, и был готов сразу ответить на звонок Элли, когда она позвонит. В данный момент Захарию беспокоила личность Брайана Джеймисона – поэтому он и организовал эту встречу.
Его контакт работал заместителем консула в израильском посольстве и мог обеспечить его морем полезной информации. Этот человек был молод, амбициозен и жаден. Однако сейчас на дальнем конце скамейки сидела женщина средних лет, высокая, с длинными черными волосами и пышной фигурой.
Посол Израиля в Австрии.
Женщина встала и подошла к Саймону.
– Я думаю, пришло время поговорить с глазу на глаз, – сказала она на иврите.
Захария почувствовал тревогу и собрался уйти.
– Расслабьтесь, я друг, – добавила израильтянка.
– Ну так я слушаю, – ответил он на иврите.
Дама улыбнулась.
– Неизменно такой осторожный и заранее готовый ко всему. Только не сегодня.
Они были знакомы. Иначе и быть не могло – Саймон являлся одним из самых богатых евреев в этой части мира, и большинство жителей Израиля относились к нему с огромным уважением.
Например, эта женщина.
Когда-то она была учительницей, но потом перешла на дипломатическую службу и сначала работала в Центральной Азии. Она преподавала в Колледже национальной обороны и являлась политическим советником Кнессета, что давало ей возможность общаться с политической элитой Израиля. Ее считали крутой, резкой до дерзости и чрезвычайно умной.
– И в чем же я проявил неосторожность? – спросил Саймон.
– Мне известно, чем вы занимаетесь. Я за вами наблюдала.
Теперь австриец почувствовал настоящую тревогу.
– Скажите мне, Захария, кто, по вашему мнению, станет премьер-министром в ближайшее время? – спросила его собеседница.
Намек был понятен.
– Ваше имя никогда не упоминалось, – заметил мужчина.
Дама улыбнулась.
– Так и должно быть. Сегодняшний лидер может завтра все проиграть.
Захария не стал спорить, но оставался настороже.
– Ваш план поражает своей дерзостью, – сказала израильтянка. – И изобретательностью. И главное, он может сработать. Но самое важное – что будет потом, не так ли?
– А потом придете вы?
– Израиль нуждается в новой Железной леди.
Саймон улыбнулся при упоминании Голды Меир, которую называли так еще до того, как титул перешел к Маргарет Тэтчер. Первая и пока единственная женщина, занимавшая пост премьер-министра Израиля – многие называли ее «лучшим мужчиной в правительстве», волевая и прямая, с седыми волосами, уложенными в строгую прическу, она получила еще одно имя: «бабушка еврейского народа». Захария помнил, что его отец и мать говорили о ней с глубоким уважением. Голда Меир входила в группу из 24 человек, которые подписали Декларацию независимости Израиля в 1948 году. На следующий день началась война, и Меир сражалась вместе с другими. Она приказала выследить и уничтожить всех террористов, убивших еврейских спортсменов во время Олимпийских игр 1972 года, и командовала армией в Войне Судного дня[12]. Тогда она приняла ряд мудрых решений, спасших страну.
– Зачем вы мне все это говорите? – спросил Саймон.
– Как я уже сказала, вы совершили ошибку. Человек, которого вы убили, был агентом американской разведки. Они также ведут за вами наблюдение.
– И почему же?
Женщина рассмеялась.
– Ладно, Захария. Будьте осторожны. Следите за каждым своим словом. И вот что вы должны знать. Сейчас мы говорим наедине. Будь я вашим врагом, вы бы уже находились под арестом. Однако вместо этого я послала людей, чтобы прибрать за вами. Тела, которое вы оставили в мусорном баке, больше там нет. Я не люблю американцев. И не люблю, когда они вмешиваются в наши дела. И мне не нравится их обслуживать.
Захария полностью разделял ее чувства.
– Джеймисон работал с некоторыми нашими людьми – неофициально, естественно, – сообщила посол. – У меня много друзей, поэтому я позаботилась, чтобы они разделяли мое отношение к американцам. Вы все можете проверить. Тело Джеймисона исчезло, и в прессе не появится никаких упоминаний о его смерти. Да и сами американцы ничего не будут знать в течение нескольких недель. Считайте это проявлением доброй воли с моей стороны.
В голове у Саймона царила сумятица – а он всячески старался избегать таких ситуаций. Однако он молчал и внимательно слушал.
– Вскоре я возвращаюсь домой, – продолжала израильтянка. – И буду участвовать в выборах в Кнессет. Затем я намерена стать премьер-министром. Моих сторонников становится все больше. А после того, как вы сделаете то, что планируете, поддержка и вовсе станет всеобщей.
– Откуда вы знаете, что я планирую?
Женщина прищурилась.
– Джеймисон успел многое узнать от Элли Беккет. У него был целый день на разговоры с ней, вы же знаете. И он доложил обо всем, что узнал, своему руководству до того, как вы его убили.
– Значит, вы контактируете с американцами?
Посол кивнула.
– У меня превосходные связи. Получив информацию от Джеймисона и сложив ее с тем, что я знала прежде, я без проблем поняла, что вы задумали. Должна признаться, я сожалею, что не догадалась проделать все это сама.
– И что же американцы? Они будут представлять для нас проблему через несколько недель?
Дама пожала плечами.
– Я бы сказала, что они больше не опасны, и я позабочусь о том, чтобы все так и оставалось.
Саймон уловил угрозу в ее голосе.
Он знал, что она могла повернуть ситуацию в любую сторону.
– Захария, когда вы сумеете добиться своей цели, я хочу быть тем, кто продолжит ее развивать. Это идеально совпадает с моими планами. В таком случае каждый из нас получит то, что мы хотим, – заявила женщина.
– А нельзя ли уточнить, чего мы хотим?
– Сильного решительного Израиля, говорящего твердым голосом. Окончательного решения арабской проблемы, без малейших уступок. И самое главное – чтобы мир больше не мог нам указывать, как нам жить.
Захария все еще не расстался со своими подозрениями, но у него был только один способ убедиться в достоверности того, что говорила посол, – проверить мусорный контейнер.
– Вы правы в одном, – продолжала она. – Искра, которая может пробудить Израиль ото сна, не должна исходить из официальных источников. Так ничего не получится. Будет правильнее, если все произойдет спонтанно и извне, без малейших намеков на политику. Искренне, от сердца, из глубины, чтобы вызвать мощную эмоциональную реакцию. Как только я окончательно поняла, чего вы хотите, то сразу увидела, что это самый правильный курс.
– И если мне будет сопутствовать успех, вы доведете дело до конца и сделаете все, что необходимо?
