22 июня, ровно в четыре утра (СИ) - Тарханов Влад

О чем думал в эти последние минуты Аарон? Вспоминал ли всю свою жизнь? Маму? Отца? Моню? Свою дочку, которая так и не успела вырасти на его руках?

Какое сейчас это уже имеет значение?

Его мир исчез, как исчез мир Шлемы Койфмана или этого незнакомого парня, который оказался третьим в их несчастливой компании. Как исчезали, гасли, разрывались на части миры десятков, сотен, тысяч и миллионов людей, перемалываемых страшным Молохом войны.

[1] Крыса

[2] — Вставай! Руки вверх! Вставай!

[3] — Быстрее! Быстрее!

[4] — Внимание!

Глава двадцать девятая. Мост

Глава двадцать девятая

Мост

7 июля 1941 года

Практически до 4 июня 1941 года события на Южном фронте развивались медленно, неторопливо, румынская армия, кое-где усиленная небольшими немецкими частями, никак не могла перепрыгнуть через рубежи речки Прут. Бои шли с переменным успехом, сначала пограничники дали серьезный отпор румынским воякам, потом подошли регулярные части Красной армии, вроде бы плотно закупорившие границу на довольно большом участке: от устья Дуная до Черновцов. Не удовлетворенные таким темпом «наступления» союзников командование Вермахта решило усилить группировку на юге своей 11-й армией. И четвертого числа началось общее наступление, на острие которого оказались уже не румынские, а немецкие части. В двух местах Южный фронт был прорван, импровизированные контратаки Красной армии должного эффекта не принесли — враг рвался к Днестру.

Лейтенант Фридрих Вайс командовал группой полка Брандербург 400, прикомандированной к 11-й армии. В штабе были недовольны действиями румын, хотя в отчетах указывали о их храбрых действиях. Храбрости, может быть, было много, а вот эффективности — маловато. Сказывался крайне низкий уровень командного состава, а чему тут было удивляться — до сих пор командные должности покупались, уровень коррупции в королевстве зашкаливал. Да, если бы не союзники, которые не слишком рвались в бой, можно было бы уже купаться Одессе. А так армия топталась в кукурузных полях Молдовы[1], с трудом пытаясь отодвинуть большевиков от границы. Шестого июня с самого утра Вайса вызвали в штаб армии. Очередное задание. Сколько уже было заданий, сложных и не очень за эту короткую компанию. Они порезвились в тылу Юго-Западного фронта в первые дни войны, нарушили связь, уничтожили несколько штабов, смогли захватить важный мост. Именно эта операция послужила причиной вызова Вайса в штаб.

Днестр — самая быстрая и бурная река на Украине. Ее в брод далеко не везде можно перейти, мощное течение пробило в скальных породах довольно узкое русло, вот и бурлит речка, мощно несет воды в Черное море. А хороших мостов через Днестр — раз, два, да обчелся! На десятки километров железнодорожный мост в Могилеве-Подольском единственный, по которому можно будет осуществлять снабжение немецких и румынских частей, которые прорвутся через Днестр, это выход на важный железнодорожный узел — Жмеринку. Так что его команде предстояло этот мост захватить, а потом суметь удержать до подхода основных сил. Узнав, что основными силами будут немецкие части, а не румыны, Вайс успокоился. Румыны могли подойти, отстав от графика на сутки-вторые, порой просто потому что никак не могли выйти на марш, или не поняли приказ, или отстали тыловые службы, а сухого пайка на складе не оказалось. Да мало ли было причин, по которым бравые союзники могли не подойти вовремя? А вот свои такого допустить не могли. Седьмого утром Вайс со своими берут мост, захватывают плацдарм, следом за ними должен подойди штурмовой мотопехотный батальон, задачей которого будет захват части города и удержание плацдарма. Группе Вайса надо было продержаться в худшем случае до полудня. Восьмого рано утром подойдет солидное подкрепление, не менее полка пехоты и бригады румынской кавалерии (при мысли о союзных кавалеристах Вайс опять брезгливо поморщился), а уже в полдень в город войдут основные части и штурмовые отряды, которые начнут окончательный захват и зачистку города. Были данные о том, что на старой границе оставались укрепления Линии Сталина, правда, разведка говорила о том, что ДОТы были разукомплектованы, и серьезную опасность представлять не будут. Вайс вышел из штаба, достал сигариллы[2]Schondel №6 и закурил. Он предпочитал сигары, но сейчас ничего приличнее Jakod Saemann достать не удавалось, а сигариллы были в достаточном количестве и оказались приличным компромиссом в плане соотношения цены и качества табака. Эти были достаточно крепкими, хотя до солдатского табака-горлодера им было, конечно же, далековато. Да и аромат был неплохим. Затянувшись поглубже, Вайс задумался.

Он был из семьи прибалтийских немцев, его родители были фермерами-колонистами, и купили в свое время большой участок земли недалеко от Вильно. Фридрих был третьим сыном в семье. Когда ему исполнилось семнадцать, отец собрался приобрести сыну свой надел земли, так же, как купил среднему брату, Зигфриду. Но тут началась мировая война, их семья была признана неблагонадежной. Русское правительство (точнее, военная администрация) приняла решение о насильственном перемещении неблагонадежных контингентов в глубь России. Когда армии Самсонова потерпели сокрушительное поражение в Восточной Пруссии, у отца и брата землю отобрали, а всю семью выслали на Волгу. Фридрих бежал с первой же остановки. Русская армия отступала, помогли друзья и какое-то фатальное везение: избежав казачьих разъездов, ему удалось попасть в расположение немецкой армии. Так он стал воевать против ненавистных ему русских. Как он радовался победам немецкого оружия, как плакал, когда понял, что их предали, а победу, законную и долгожданную победу у немцев забрали политики, будь они не ладны! Он узнал, что его семья не смогла пережить выселение, в Поволжье был голод, потом вспыхнул тиф, Гражданская война убила последнего из оставшегося в России Вайса — Зигфрида. Тот связался с большевиками, погиб, подавляя восстание Антонова.

Потом были страшные годы унижения Версальского мира. Фриц был демобилизован и остался совершенно один. Правда, мужчины в Германии были в дефиците, особенно в сельской местности. Руки у Вайса росли откуда надо, работы он не боялся, что и как делать по сельскому хозяйству знал не понаслышке. Фрау Рита оценила нового работника, который очень быстро стал хозяином небольшого поместья. У Риты было две дочки и сын — совсем еще мальчуган. От Фрица Рита родила еще одну дочку, Лизхен. Приход Гитлера Вайс принял с энтузиазмом. Когда началось возрождение армии, он поступил служить в вновь сформированные территориальные части, где опыт и старательность Фрица стали заметны начальству. Сын Риты от первого брака, Йоганн, подрос, теперь он вел хозяйство, а Фриц готовился к войне. Потом была польская компания, за которую Вайс был отмечен солдатским крестом, там же получил направление на учебу, после которой стал лейтенантом. Во Франции молодой лейтенант отличился, но он даже не предполагал, что ещё во время учебы приглянулся сотруднику Абвера. После окончания Французской компании он получил лестное предложение от разведывательного центра Вермахта, от которого отказаться не было никакой возможности. Он искренне считал, что война с большевистской Россией неизбежна. А к России (теперь Советскому Союзу) у Фридриха Вайса был солидный счет. Учитывая хорошее знание русского языка, вполне естественным было то, что свежеиспеченного лейтенанта Абвера привлекли к работе по направлению СССР.

В Польше, на базе Брандербург 400 в Лидице, Фриц получил подготовку в качестве диверсанта. В его группу попали еще несколько прибалтийских немцев и украинских националистов, был и белогвардейский офицер. Сорокадвухлетний Фриц был самым возрастным командиром подразделения, ему выпала задача работать против Юго-Западного фронта русских, в районе Карпат, где пригодились его украинские коллеги, хорошо знающие местность и местное население, после нескольких успешных операций в приграничной зоне его передали в состав 11-й армии, куда была прикомандирована группа специалистов из Брандербурга 400. Началом войны лейтенант Вайс был доволен. Красная армия отступала. Сопротивлялась отчаянно, но отступала, все больше частей и во все большем количестве попадали в окружение, тысячи русских сдавались в плен, но много фанатиков продолжали остервенело биться против захватчика, такого сопротивления немецкому вторжению ни в одной из стран Европы еще не было. Правда, Фриц знал русских, знал, что компания легкой не будет. Но первые успехи не могли не радовать. Вот только бы не закружилась голова от столь стремительных побед, как закружилась голова у немецких генералов от стремительного марша на Париж в конце той, почти победоносной мировой войны. Но своими опасениями Фриц предпочитал ни с кем не делиться. Он был человеком замкнутым и осторожным. Это не раз спасало от неприятностей.