Виктор Поротников - Олег Черниговский: Клубок Сварога
У Романа во дворце было около тридцати молодых и красивых наложниц, попавших туда разными путями. Более половины были военной добычей князя, которым почти непрерывно воевал то с ромеями в Тавриде, то c зихами[88] в предгорьях Кавказа, то с половцами. Но бы ли среди наложниц и такие, коих подарили Роману властители окрестных племён: у них было в обычае дарить рабынь, как наиболее изысканный подарок.
Борис в свою бытность в Тмутаракани обратил внимание на одну крещёную хазаринку по имени Марина. Хазаринка изумительно танцевала, пела красивые восточные песни и даже ходила по канату, держа на голове чашу с вином. Борис называл хазаринку Забавницей и часто уединялся с нею после пиров в своей ложнице.
Марина тоже привязалась к Борису. Когда князь уходил в свой последний поход, то она со слезами на глазах не хотела его отпускать.
Когда после поражения у Нежатиной Нивы Олег вернулся в Тмутаракань, Роман сообщил ему, что Марина родила сына от Бориса.
- Марина непременно хотела назвать сына тоже Борисом, но я сказал ей, что у русичей принято называть первенца в честь деда или прадеда и что отцовское имя не даётся никому из сыновей, поскольку всегда присутствует в отчестве. Тогда Марина назвала сына Вячеславом в честь Борисова отца.
Олег, поглядев на младенца, настоял на том, чтобы Марину объявили венчанной женой покойного Бориса, дабы её сын унаследовал право на княжеский стол. Роман не стал возражать, не стал противиться этому и епископ тмутараканский, окрестивший маленького Вячеслава в святой купели. По древнерусскому обычаю Марина в присутствии уцелевших дружинников Бориса, стоя на их мечах, разложенных на земле, была провозглашена княгиней и приняла присягу от Борисовых гридней за своего новорождённого сына.
Марину теперь все чаще называли Забавой, как звал её покойный Борис.
* * *В конце июня полки, собранные Олегом и Романом, покинули Тмутаракань. В донских степях к ним присоединились конные отряды половцев. Всего в объединённом войске насчитывалось десять тысяч пехоты и двадцать тысяч конницы.
Близ верховьев Малого Донца Олег и Роман наткнулись на орду хана Сугра, который собирался пограбить черниговские земли по реке Сейму. Братья убедили Сугра идти вместе с ними в поход на Переяславль и Киев.
- Где твой брат Шарукан? - спросил Олег у хана на одной из стоянок.
Он помнил о лютой ненависти Шарукана к его отцу, наголову разбившему орду Шарукана в битве у реки Сновь. Сам Шарукан тогда угодил в плен. Чтобы вновь обрести свободу, ему пришлось заплатить огромный выкуп золотом и лошадьми. Было это десять лет тому назад, но Олег и поныне не мог забыть ту страшную сечу на реке Сновь, в которой участвовал и он: три тысячи русичей сражались с двенадцатью тысячами половцев и победили.
- Брат мой воюет с мордвой за степные пастбища, что близ верховьев реки Хопер, - молвил в ответ Сугр. - Дались ему эти пастбища! Сначала согнал оттуда орду хана Отперлюя, теперь вот за мордву взялся. А куда этой мордве податься, коль она зажата между лесом и степью? В степях ханы половецкие хозяйничают, в муромских лесах давным-давно хозяева русичи.
- Я слышал, мордва народ гордый, никому дань не платит, - заметил Олег. - Волжские булгары пытались покорить мордовских князей и не смогли. И Руси мордва не желает покоряться. Да и половцам, как видно, тоже.
- Мой брат не собирается покорять мордву. Он хочет лишь оградить свои пастбища.
- Коль был бы Шарукан с тобой, как думаешь, пошёл бы со мной на Киев? - поинтересовался Олег.
Сугр слегка сощурил свои рысьи глаза и, помедлив, ответил:
- Важно не с кем, важно куда идти. На Киев мои брат пошёл бы. Об этом он давно мечту лелеет.
Выйдя к пограничной реке Суле, Олег и Роман с ходу осадили два городка: Олег взял в осаду Лубен, Роман подступил к Горошину. Половецкие отряды тоже разделились. Сугр и Саит-хан пошли с Романом, а ханы Осе лук и Кутуш - с Олеговой дружиной.
Роман после трёхдневной осады взял и разорил дотла Горошин. Не дожидаясь Олега, который продолжал осаждать Лубен, он вступил на переяславские земли и устремился к городу. Половцы, рассыпавшиеся широким фронтом, жгли все села подряд, выполняя приказ Романа.
Олег, взяв наконец Лубен, тоже хотел идти на Переяславль, но сторожи донесли ему, что с юга надвигается орда хана Терютробы. Тогда Олег, послав гонцов с известием об этом к Роману, повернул войско на юг.
Добравшись до реки Хорол, Олег расположился станом. Не успел он разослать дозорных, как за рекой замаячила половецкая конница. Многие тысячи конников двигались широкой лавой по степи, сверкая на солнце остриями копий и металлическими шлемами. Это шла орда Терютробы.
- Похоже, с Терютробой идут другие ханы, кочующие в Приднепровье, - сказал Осолук, разглядывая с вершины холма конное войско, поражавшее своей многочисленностью.
Кутуш согласился с братом. Он предложил Олегу попробовать договориться.
- Кто знает, одолеем ли мы Терютробу и его союзников, - сказал Кутуш. - Наше-то войско вполовину меньше.
Олег напрочь отказался от переговоров. Кутуш и Осолук переглянулись. Оба знали силу приднепровских половецких орд, но знали они и про отчаянную смелость Олега, про его решимость добраться до Всеволода Ярославича, не взирая ни на какие опасности.
- Что ж, князь, - промолвил Осолук, - поступай, как знаешь. У нас принято подчиняться храбрейшим. Ждём твоих приказаний.
Олег решил дождаться вечера, когда низкое солнце будет мешать дозорным Терютробы вести наблюдение за противоположным берегом реки. Он послал людей разыскать броды, чтобы переправиться через Хорол и ударить на врага, когда тот будет меньше всего этого ожидать. Броды были вскоре найдены. Олег приказал начинать переправу.
Неожиданно к его воинству присоединились конники Сугра, подоспевшие на помощь по приказу Романа. Это сразу взбодрило Осолука и Кутуша.
Приднепровские ханы никак не ожидали, что противник отважится напасть на них, пребывая в явном меньшинстве да ещё за два часа до захода солнца. Но именно заходящее солнце дало возможность Олегу неприметно перебросить войско на другой берег Хорола и расположить его так, что стан Терютробы подвергся нападению сразу с трёх сторон.
Битва, поначалу завязавшаяся среди круглых юрт и крытых кибиток, постепенно перекинулась на степной простор. Многочисленные воины Терютробы храбро сражались, пытаясь сплотиться. В одном месте конница Терютробы обратила в бегство конников Сугра, но неожиданно напоролась на сомкнутый строй пешей русской рати, которая как по волшебству поднялась из высокой степной травы. Русичи перекололи копьями множество половецких лошадей и изрубили секирами несколько сотен отважных батыров Терютробы.
В сече пал один из сыновей хана, когда его отряд конники Осолука загнали в топкое место. Чудом спасся брат Терютробы, переплыв вместе с конём реку Хорол и бросив своих воинов, прижатых к реке конницей Кутуша. Сам хан Терютроба был ранен стрелой и бежал и степь всего с тремя телохранителями, невзирая на то что прочие приднепровские ханы продолжали сражаться.
Олег, бившийся там, где было опаснее всего, зарубил хана Юмагужу, который в спешке растерял всю свою свиту. Смерть Юмагужи и бегство Терютробы решило исход битвы. Огромная приднепровская орда была рассеяна. Победителям достался лагерь, полный всякого добра.
Глава двадцать вторая. СМЕРТЬ РОМАНА СВЯТОСЛАВИЧА.
Роман между тем осаждал большой город Воинь, стоивший на Днепре всего в двух переходах от Переяславля.
На этом настоял Саит-хан, которому непременно хотелось поживиться богатством купцов, издавна имевших в Воине свои склады и подворья. Воинь принадлежал Переяславлю в отличие от Заруба и Витичева, принадлежавших Киеву и лежавших на другом берегу Днепра.
Воинь был обнесён мощными валами и высокими бревенчатыми стенами. Рвы перед валами были глубоки и наполнены водой из Днепра. С огромных башен защитники простреливали из луков и камнемётов все пространство перед городом со стороны степи.
Саит-хан гонял своих воинов на штурм с одними лестницами, рассчитывая лишь на удачу да удаль. Он не слушал Романа, который настаивал: Воинь нужно осаждать по всем правилам военного искусства с пороками, навесами и осадными башнями. Споры порой доходили до ругани, поскольку Роман обвинял Саит-хана в недомыслии, а тот в свою очередь попрекал Романа трусостью.
- Мои воины заняты важным делом, - отвечал Роман, - они сооружают таран и осадную башню. К тому же это не моя задумка штурмовать Воинь.
Когда осадная башня была готова и её хотели подкатить к городской стене, защитники забросали её горшками с горящей смолой из своих камнемётов. Башня вспыхнула как свечка.
