Робин Янг - Тайное братство
В Латинском квартале, где располагались факультеты университета, было, как всегда, многолюдно. За последние полтора столетия созданные на пожертвования факультеты превратились в большой центр образования. Сюда приезжали студенты из всех королевств — Франции, Англии, Германии и Нижних земель — изучать медицину, правосудие, искусства и богословие у самых видных менторов Запада. Уилл протолкался сквозь толпу преподавателей, священников и студентов и свернул на рю Сен-Жак, ведущую к пергаментной мастерской рядом с Доминиканским колледжем. Впереди двое загородили дорогу. Один босой, в поношенном черном хитоне, с деревянным крестом на груди, был, без сомнения, доминиканец. Второй, коренастый юноша, что-то у него спрашивал. Уилл начал их обходить.
— Я вовсе вам не грубил, сэр, — произнес коренастый на ломаном латинском. — Просто мне нужно попасть в прицепторий. Темпл… — Он безнадежно махнул рукой.
Доминиканец что-то сказал, чего юноша, очевидно, не понял, и двинулся дальше по улице.
— Черт возьми! — пробормотал коренастый, сердито глядя вслед монаху. — От священника никогда не добьешься путного ответа!
Юноша был облачен в тунику сержанта-тамплиера. Уилл решил подойти показать дорогу и… остановился в изумлении. Он вырос. Круглое полное лицо, борода, сильные мускулистые руки, широкая грудь — все это стало новым. А вот искрящиеся карие глаза и копна нечесаных волос остались теми же самыми.
— Саймон!
Конюх обернулся. Смотрел несколько секунд на Уилла, не узнавая.
— Боже! Уилл!
Они обнялись, смеясь и радостно похлопывая друг друга по спине. Заставляя ворчащих студентов их обходить. Наконец Уилл отвел старого друга в сторону.
— Как ты здесь оказался?
Саймон поправил мешок на плече.
— Я только что приплыл из Лондона с рыцарями. Шел с ними в прицепторий, остановился у одной лавки, оглянулся, а их нет.
— Заблудился. В прицепторий надо по правому берегу. А это левый.
Саймон почесал голову, еще сильнее взъерошив волосы.
— Я спрашивал дорогу, но никто меня не понимает.
Уилл улыбнулся:
— С инквизиторами лучше не связываться.
— Разве он инквизитор? — Светясь от радости, Саймон вгляделся в Уилла. — Как же я рад тебя видеть. Думал, ты уже давно крушишь мечом сарацин. — Он кивнул на тунику Уилла, такого же цвета, как и у него. — Брокарт, когда в прошлом году вернулся из Парижа, сказал мне, что тебя еще не посвятили в рыцари. Почему, он не знает.
Уилл нахмурился. Изрядная доля радости от встречи со старым другом потускнела. В прошлом году он избегал встреч с Брокартом, хотя в Нью-Темпле они приятельствовали.
— Это длинная история.
— Я буду внимательным слушателем, только проводи меня до прицептория.
— Давай-ка лучше поищем поблизости трактир, — сказал Уилл, залезая в кошель, висевший на поясе рядом с фальчионом. Там лежали монеты, которые Эврар дал на городскую карету.
Саймон улыбнулся:
— Веди.
Уилл пробежал глазами по вывескам и через несколько секунд нашел нужную. Они вошли в тускло освещенное помещение, где пахло потом и овчиной.
Получив у мрачного хозяина бутылку самого дешевого вина и кусок хлеба, друзья уселись на скамью у окна. Над липкими столами роились мухи. Священники с кружками эля хрипло спорили относительно правильного исполнения благодарственного молебна и размаха крыльев у ангелов. Уилл слышал, что в некоторых трактирах можно купить на час женщину по цене, меньшей, чем кружка пива.
— Ну, начинай, — сказал Саймон, разламывая хлеб пополам. — Ты прибыл в Париж, а что случилось дальше?
— Да ничего не было. — Уилл отпил вина и поморщился. — Все шесть лет служу сварливому капеллану, не выпуская из рук гусиного пера.
— Брокарт сказал, что ты сержант капеллана. И о гибели сэра Овейна тоже, — печально добавил Саймон. — Жаль. Достойный человек.
— Да, — согласился Уилл, — достойный. — Со временем острота потери притупилась, но он часто вспоминал прежнего наставника. Наверное, еще и потому, что новый казался уж очень неприятным.
Саймон протянул ему хлеб.
— Я помню, король Генрих прибыл в прицепторий сразу, как рыцари вернулись из Парижа. Обозлен дальше некуда. Только соскочил с коня, весь красный, и тут же зарычал на магистра Юмбера: мол, почему не смогли сберечь драгоценности да еще подвергли опасности его супругу? — Саймон присвистнул. — Я все ждал, кто первым нанесет удар — магистр Юмбер или король.
Уилл кивнул.
— Так и не нашли доказательств, что замешан Генрих?
— А некогда было искать. Вскоре начался мятеж.[19] — Саймон покачал головой. — Тяжелые выдались годы. Не для нас, а вообще. К нам в прицепторий сунуться никто не решился. А вот в Лондоне произошла суматоха, и во всем королевстве… Половину времени мы не знали, у кого власть. Сегодня у короля, а завтра уже у Симона де Монфора и баронов. Они возвестили, что хотят дать людям больше свободы. Захватили Глостер, пять портов[20] и половину Кента, а потом армия короля пошла на Льюс.
— Я слышал об этой битве, — сказал Уилл.
— Неудивительно. В Англии только об этом и говорили, много месяцев. Славили принца Эдуарда, он очень храбро сражался, сокрушил многих мятежников.
— А я слышал, именно из-за него и проиграли битву, — заметил Уилл, откусывая черствого хлеба. — Из-за его безрассудности.
Саймон пожал плечами:
— Я только передаю услышанное. Но все равно Эдуард сбежал из тюрьмы, куда его бросил де Монфор, и сражался против мятежников у Ившема. Он сам лично убил де Монфора и потом освободил отца. После этого мятежники разбежались.
— Война уже закончилась?
— Оставшиеся мятежники все еще держат Кенилворт, но через пару месяцев королевская армия его возьмет. — Саймон допил вино и налил еще.
Они помолчали.
— Мы слышали и о племяннице сэра Овейна. — Саймон усмехнулся.
Уилл глотнул вина и закашлялся.
— Что слышали?
— Что она сбежала и спряталась на корабле.
— А-а-а… — Уилл кивнул, откашливаясь.
— Она еще в Париже?
— Да. — Уилл почувствовал, что краснеет. Откинулся на спинку скамьи, провел рукой по волосам — как ему показалось, небрежно. — Элвин стала горничной королевы Маргариты. Мы видимся время от времени, когда есть возможность. Но ты-то как попал сюда?
— Меня повысили. Сам маршал[21] парижского прицептория попросил меня прислать. — Саймон смущенно потупился. — Несколько месяцев назад он находился в Лондоне, и его конь заболел. Я смог спасти коня. — Он пожал плечами. — Это оказалось нетрудно. Просто дал нужные травы, успокоил лихорадку и за ночь поднял на ноги. Думаю, это маршала впечатлило, потому что он написал магистру Юмберу, что хочет сделать меня главным конюхом в Париже.
— Поздравляю. — Уилл заставил себя улыбнуться. Саймон, сын кожевника из Чипсайда, теперь занял более высокое положение, чем у него.
Уилл допил вино и встал. Голова слегка кружилась.
— Сейчас я тебе расскажу, как идти в прицептории.
— Ты со мной не пойдешь?
— У меня здесь дело, а тебе нужно явиться перед маршалом. Думаю, те рыцари ему уже доложили.
— Да… — Саймон замолк. — Я ведь еще не сказал тебе, что среди тех рыцарей есть один твой знакомый. Гарин де Лион.
— Гарин?
— Да. — Поднимаясь, Саймон ухватился за край стола, чтобы удержать равновесие. — Боже правый, да я пьян. Конечно, он слишком горд своей рыцарской мантией, чтобы ждать таких, как я. Мне повезло встретить тебя, а то бы добирался до прицептория несколько дней.
— Гарин — рыцарь? — спросил Уилл, уже зная ответ.
— Ага. — Саймон кивнул. Затем хлопнул Уилла по плечу. — Завтра, когда полечим наши больные головы, ты все же расскажешь мне, почему до сих пор ходишь в сержантах. — Затем весело добавил: — Но не думай, что для меня это важно. Кому оно вообще нужно, рыцарство?
— Действительно, кому?
Рассказав Саймону, как идти к прицепторию, Уилл поплелся по рю Сен-Жак. В животе от выпитого было неспокойно, а новости Саймона окончательно испортили настроение. Он, конечно, радовался встрече. Два старых друга сейчас здесь, в Париже, заняли достойное положение для своего возраста и статуса. Но все равно на душе было пакостно. Он пытался представить Гарина рыцарем, но видел только худенького золотоволосого мальчика со ссадинами на лице. Вспомнились слова Элвин: «Эврар не может вечно отказывать тебе в праве на рыцарскую мантию». Около месяца назад, после очередной попытки поговорить с Эвраром о посвящении, Уилл принял решение до конца года отправиться на Святую землю. Он знал, что отец сейчас в Сафеде. Если бы только за это время удалось стать рыцарем.
Уилл коснулся рукоятки фальчиона, уже давно не использовавшегося в деле.
