Жюльетта Бенцони - Французская лилия. Роман о замках
Стоит отметить, что девушка совершенно не комплексовала по поводу своего роста. Символом своим она выбрала пчелу, а девизом стало: «Piccola si, ma fa pur grave le ferite» (Пусть она мала, но ее укусы от этого ничуть не слабее). Именно она основала вымышленный рыцарский орден «Медовой Пчелы», где, разумеется, каждодневно верховодила. В такие минуты не переносивший громкого шума герцог удалялся в крохотную башенку на старой крепостной стене, где он денно и нощно рисовал (и притом очень хорошо) ландшафтные планы для своих садовников.
Но вскоре развлечения уступили место заговорам. В то время как в Со предавались всевозможным увеселениям, в Версале умер сначала дофин, сын Людовика XIV, затем его внук, герцог Бургундский, и, наконец, двое сыновей последнего. Из наследников великого короля остался лишь один мальчик (в будущем Людовик XV), да и его здоровье оставляло желать лучшего. И тогда Людовик XIV, опасаясь того, что корона может перейти к его ненавистному племяннику Филиппу Орлеанскому, подписал весьма опасный указ. Согласно этому указу, оба его незаконнорожденных сына, герцог Мэнский и герцог Тулузский, становились принцами крови и могли с полным правом претендовать на французский трон.
Нетрудно представить, какую радость эта новость произвела в Со! Наша маленькая герцогиня уже так и видела себя королевой и постаралась придать еще больше блеска своему двору. Пышные ночные празднества 1714–1715 годов навсегда войдут в анналы истории, ибо такого размаха еще не видел никто. Однако 1 сентября 1715 года пиршества и увеселительные мероприятия внезапно прекратились: умер король. Воображение герцогини Мэнской уже услужливо подкидывало ей красочные картины славного будущего на королевском троне, ведь никто не сомневался, что ребенок-король долго не проживет. К несчастью для нее, Филипп Орлеанский далеко не был глупцом. На следующий же день после кончины Людовика он презрел завещание короля, провозгласил себя регентом от имени маленького Людовика XV и снял герцога Мэнского с должности главнокомандующего войск королевского дома, поручив ему воспитание малолетнего сюзерена. А вскоре уже не могло быть и речи о том, чтобы идти вопреки распоряжениям регента.
Узнав об этом, маленькая герцогиня пришла в ярость, хотя в глубине души еще продолжала надеяться на слабоумие малолетнего короля. Хочет того Филипп Орлеанский или нет, но, если ребенок-король умрет, главным наследником станет ее муж. Быть может, стоит просто подождать? Ободренная этой мыслью, герцогиня снова занялась замком, принялась украшать его и облагораживать. Тогда-то к ней и приехал молодой, но очень талантливый писатель, назвавший себя Аруэ (в будущем его будут звать Вольтер). Она приняла его, и он остался в замке Со как местная живая достопримечательность. За его произведения Аруэ частенько забирали в Бастилию, но в остальном же все свое время он проводил в замке маленькой герцогини.
В 1718 году безмятежное существование герцогини нарушило очередное ужасное известие: регент лишил герцога Мэнского звания принца крови. Это означало, что он больше не мог претендовать на трон, а у амбициозного семейства Орлеанского отныне были полностью развязаны руки. Немудрено, что в Со тут же начали распускать слухи о том, что регент плохо обращается с юным королем и даже замышляет его отравить. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что для ее супруга игра проиграна, герцогиня решила искать поддержки со стороны короля Испании. Как известно, Филипп V был бывшим герцогом Анжуйским и внуком Людовика XIV. Подстрекаемый женой, Елизаветой Пармской, а также кардиналом Альберони, Филипп уже давно намеревался наложить руку на Версаль. Впрочем, его и самого привлекала идея объединить Францию и Испанию под одной короной. И единомышленники из замка Со не заставили себя долго ждать.
В то время испанским послом при регенте был один шестидесятилетний господин, любивший жить, как говорится, на широкую ногу. В сущности, этот господин де Селламаре мог дать фору любому молодому гуляке. Родился он и вырос в Неаполе. До того как стать послом, он был пажом при Филиппе IV и камердинером при Карле II. У кардинала Альберони не вызвало никакого труда убедить посла принять участие в его необычном плане: в разгар праздника похитить регента, отправить его под стражей в Таррагону, собрать Генеральные Штаты, провозгласить регентом герцога Мэнского, а после смерти юного короля посадить на еще тепленький трон Филиппа V… И тогда величать его можно было бы не иначе как Императором Запада…
Своей штаб-квартирой Селламаре выбрал замок Со, после чего послал ко двору французского короля… своего слугу, выдав его за вымышленного венгерского принца де Листне. В это сложно поверить, но поначалу его замысел осуществлялся как по маслу. Лжепринц сумел передать необходимую информацию молодому аббату по имени Портокарреро, который, в свою очередь, осуществлял связь между Со и Мадридом, где его с нетерпением ждал Альберони.
В связи с тем что Селламаре был весьма богат, очень скоро вокруг герцогини Мэнской собралась настоящая испанская диаспора. Вместе с ними – извечный Малезьё, секретарша герцогини и умница по имени Роза де Лоне, а также герцог де Ришелье, принц Домбский, некие иезуиты и даже группка бретонских дворян. Всех их объединяла ненависть к регенту.
К счастью для последнего, рядом с ним всегда находился его старый наставник – аббат Дюбуа, еще более умелый и изворотливый, чем даже сам Альберони. Тем более что под начальством Дюбуа действовали опасные и весьма сметливые агенты и дознаватели. К тому же следует отметить, что наши заговорщики были не слишком-то осмотрительны.
Так благодаря бдительности скромного заведующего королевской библиотекой по имени Бюва, которому «венгерский принц» почему-то доверил свою тайную переписку, а также благодаря болтливости молодого писаря в испанском посольстве, который не нашел ничего лучше, как в пьяном бреду выложить все секреты некоему Фийону (не преминувшему тотчас же доложить обо всем куда следует!), заговор был раскрыт.
9 декабря, в полдень, рота королевских мушкетеров заняла испанское посольство и взяла под стражу господина де Селламаре. В то же самое время эскадрон драгун бросился по следу аббата Портокарреро и без труда настиг его неподалеку от Ангулема, где горе-заговорщик размышлял о своей нелегкой жизни, стоя возле сломавшейся кареты. В Париже ловля подозреваемых также была в самом разгаре. И вскоре все заговорщики были арестованы. Пришла очередь хозяев замка Со.
Месье де Фаванкур, бригадир мушкетеров, в сопровождении месье де Ла Биллардьера, гвардейского лейтенанта, явились в замок и спокойно, со всеми подобающими политесами, арестовали герцога Мэнского, после чего препроводили его в крепость Дуллен. Его супруге же удалось бежать через подземный ход…
Однако далеко она не ушла. Месье де Ансенис, капитан гвардейцев, обнаружил ее на улице Сент-Оноре, где та скрывалась у своей подруги. Невзирая на все оскорбления и угрозы, которыми его щедро поливала маленькая герцогиня, капитан схватил ее и отправил в форт Шамбе, что недалеко от Дижона. Все остальные фигуранты по этому делу были брошены в Бастилию. Все, кроме господина Селламаре, которого препроводили до испанской границы, а сам Дюбуа любезно проследовал с ним до города Тура. Спустя год, как известно, между Францией и Испанией разразилась война…
Можно подумать, что в Париже после этого происшествия полетели головы. Но регент не был ни жестоким, ни мстительным, ни даже злопамятным. Все разрешилось как нельзя лучше – амнистией. Герцогиня Мэнская, которой заточение навсегда отбило охоту ввязываться в политику, вернулась в свой замок Со и зажила прежней приятной жизнью. Следом за ней вернулся и ее дорогой Малезьё, без которого не обходилось ни одно увеселительное мероприятие. Вольтер, скрывавшийся в течение двух месяцев, приехал в замок в сопровождении мадам дю Шатле. Роза де Лоне соблазнила губернатора Бастилии, где отбывала заключение, и стала баронессой де Сталь. Она снова заняла свое место подле хозяйки. О ней она писала так:
«Госпожа герцогиня Мэнская с возрастом ничего не приобретала: она осталась просто очень умным ребенком, со своими достоинствами и недостатками… Ей были присущи высокомерие, но без гордости, расточительность без щедрости, набожность без милосердия, высокое самомнение без презрения к окружающим, житейская мудрость без начитанности и многочисленные проявления дружеских чувств без простой сердечности…»
Шли годы. 18 мая 1736 года умер герцог Мэнский. Рак кожи лица сделал свое дело, обезобразив мужчину до неузнаваемости, однако это не отпугнуло его супругу: она была с ним до конца, проявляя тем самым невероятную преданность и любовь. Сама она умерла 23 января 1757 года, от «простуды, которую не смогла изжить…».
От прекрасного замка, который она так любила, увы, не осталось ничего, кроме павильона Авроры, части парка и премилой оранжереи, где каждое лето проводятся великолепные концерты. В сохранившихся зданиях замка сегодня находится интереснейший музей, посвященный региону Иль-де-Франс…
