Краткий курс истории пиратства - Ольга Амирова
Другие полагают, что Кидда, говоря современным языком, «подставили», сам он честно выполнял предписания, нарушая морскую торговлю враждебных Англии государств, а неблаговидные поступки его заставляли совершать бунты экипажа и Роберт Каллифорд, имевший более многочисленную команду и могущий диктовать свои условия. Известно только, что лорды, снарядившие Кидда, остались должны ему кругленькую сумму, и ни один из них не поддержал капитана в суде, а сам суд был проведен со множеством нарушений.
К концу XVIII века пиратство стало одним из самых распространенных и самых ненавидимых преступлений, особенно в Англии, чья экономика сильно зависела от привозных товаров. Английские законы против пиратства отличались чрезвычайной жестокостью, уличенных хотя бы в сочувствии к корсарам безжалостно вешали. Такое же наказание полагалось за участие в мятеже, или хотя бы за отказ противодействовать мятежникам. В частности, когда экипаж знаменитого брига «Баунти» поднял бунт и высадил капитана Блая в открытом море (капитан и верные ему члены команды спаслись, хотя их путь домой оказался нелегким), Англия послала военный корабль с приказом изловить и наказать мятежников. И, хотя дело происходило далеко в Тихом океане, капитан корабля нашел большую часть бунтовщиков на Таити, переловил и доставил в Британию, где их судили и повесили в гавани Портсмута, за исключением троих, получивших королевское помилование.
Спастись удалось только тем, кто успел ранее сбежать с Таити на одинокий необитаемый остров Питкэрн, население которого и поныне составляют потомки мятежной команды. Такая принципиальность была проявлена английским судом несмотря на то, что мятежники никого не убили, не ранили, не захватывали никаких судов, кроме собственного, и вообще вели себя относительно мирно, если не считать тех, что остались на Питкэрне — эти как раз передрались и устроили кровавую резню, но об их участи суд, разумеется, ничего не знал.
В результате суровости законов и непреклонности капитанов фрегатов — охотников за пиратами, корсарство начало сходить на нет. Появление Соединенных Штатов лишило пиратов последней хорошей базы, а когда в XIX веке на смену парусникам начали появляться пароходы, морским разбойникам стало совсем туго. Пароход не зависит от направления и силы ветра, поэтому паровой корабль мог нагнать и обезвредить корсаров, тогда как они, в свою очередь, не могли использовать пароходы, требовавшие регулярной заправки углем, то есть захода в порты. Если парусный корабль мог по много месяцев находиться в плавании, нуждаясь разве что в пресной воде для экипажа, то пароход должен был постоянно где-то бункероваться, и это приблизило конец пиратства даже быстрее, чем усилия военных флотов и правительств. После середины XIX века пираты на большей части морей и океанов практически исчезают, лишь в китайских морях, где все еще снуют местные джонки, для них сохраняются кое-какие возможности. Возродится пиратство лишь через 60 лет с началом Первой мировой войны, и оно будет мало похоже на лихие подвиги Дрейка, Моргана и Тича.
Глава XX. Рейдеры
С концом XVIII века пиратство начинает сходить на нет. Все, буквально все складывается неблагоприятно для корсаров. Новое столетие начинается с Наполеоновских войн. При Абукире и Трафальгаре сталкиваются уже не эскадры, но огромные флоты — куда в этой мясорубке несчастным приватирам. Да и где их взять, когда все моряки либо призваны на военную службу, либо возят из колоний необходимые для Европы товары? Лишних среди них просто нет.
После того, как благодаря капитану Куку найдена причина цинги, изводившей и губившей целые поколения матросов, условия службы на флоте стремительно улучшаются. В рационе моряков появляются фрукты и овощи, отменяются телесные наказания. За все подряд уже не вешают без суда — люди, умеющие управлять кораблями, нужны родине. Изводить их понапрасну — бессмысленная трата ценных ресурсов.
Затем на смену парусникам приходят пароходы, и пиратам становится совсем туго. А новые бомбические пушки, которые невозможно поставить на обычный купеческий корабль окончательно разделяют суда на гражданские и военные. Да так, что первые не имеют никаких шансов против вторых.
Пиратство еще некоторое время подает признаки жизни в отдаленных уголках Земли, но и там его приканчивает отсутствие удобных баз и невозможность сбыть награбленное. Так, что к середине XIX века корсары и флибустьеры окончательно уходят в прошлое, превращаясь в страшные сказки на ночь, да завсегдатаев приключенческих романов, мало похожих на реальных головорезов недалекого прошлого. А с появлением радио и быстроходных катеров береговой охраны кажется, что пиратство никогда уже не сможет возродиться: ведь стоит судну подать сигнал тревоги, и все вокруг немедленно поспешат ему на помощь.
Однако, наступает новый, XX век, и корсарство внезапно возрождается старым проверенным способом. В начале столетия в мировой войне сходятся великие морские нации: Англия, Франция, Италия, Россия и державы континентальные: Австрия и Германия. У Германии есть мощный флот, но он все же значительно уступает флоту противников, да к тому же заперт им в Балтийском и Северном морях. В то же время Британия критически зависит от товаров, доставляемых из колоний, без них она не сможет не то, что вести войну, но даже прокормить себя. Если остановить поток судов, везущих в Англию металл, селитру, пшеницу и массу всего прочего — у немцев появляется шанс на победу. И в море выходят рейдеры — по сути те же приватиры, но лучше оснащенные, имеющие суда снабжения для пополнения запасов топлива и провианта, снабженные планами и инструкциями Генерального штаба.
На перехват британских и союзных им торговых судов были брошены все силы, которые можно было задействовать. Среди них были и военные корабли, в основном быстроходные крейсеры, лучше всего приспособленные для дальних океанских плаваний, и вооруженные гражданские суда, которые, после оснащения пушками, назвали «вспомогательными крейсерами». Все они рыскали по морям, стараясь держаться как можно дальше от британских берегов, где можно было встретить крупные боевые корабли противника. Они перехватывали, топили и брали в плен все суда, которые удавалось найти и догнать. По-существу их работа ничем не отличалась от пиратства былых времен, если не считать размах, с которым была организована эта деятельность.
Одним из наиболее успешных немецких рейдеров был обыкновенный банановоз Pango, на который установили несколько пушек, назвали его красивым именем Мёве (чайка) и отправили бороздить океанские просторы. Пользуясь тем, что с виду «Чайка» ничем не отличалась от торгового судна, за три года плаваний она потопила и захватила полсотни судов, часть из которых удалось отправить
