Элисон Уир - Трон и плаха леди Джейн

И даже больше, думаю я, но, конечно, произнести этого вслух не могу, кроме того, я не должна впасть в грех гордыни. Мне это легко дается, и то не моя заслуга, но дар Божий.

— Я потрясена ученостью вашего величества, — говорю я.

— Могли бы вы перевести это обратно на латынь? — предлагает он, внимательно глядя на меня.

— Попытаюсь, сир. — Я смотрю на греческий текст, который как-то мгновенно обращается в моей голове в латынь. Я нарочно медлю, запинаюсь на одном-двух словах, но тем не менее король выглядит озадаченным.

— Доктора Айлмера следует поздравить с ученицей, — говорит он, когда я заканчиваю. В его голосе мне слышится ирония.

Потеряв интерес к урокам, он предлагает сыграть в карты. Король садится на стул с подушкой, а мне указывает на табурет. Придворные, изящные лорды и леди, с россыпями бриллиантов на одеждах павлиньей раскраски, присутствующие в отделанной гобеленами зале, окружают нас, чтобы понаблюдать за игрой. Во время оживленной партии моя скованность проходит. Ибо, несмотря на все условности, разделяющие нас, я, кажется, ему нравлюсь. Король редко улыбается, чересчур серьезен для своих лет, слишком сдержан, но вполне дружелюбен.

Покончив с игрой, он ведет меня в свою личную галерею, показывая портреты наших общих предков.

— Это король Генрих Седьмой, мой дед и ваш прадед, миледи Джейн. А это ваша бабушка, Мария Тюдор, герцогиня Суффолкская.

— Говорят, она была очень красива, сир.

— Вероятно, в молодости, но не на этом портрете, — бесхитростно замечает он.

— Мне нравится вот этот, — говорю я, указывая на изображение светловолосой молодой женщины в золотом платье и капоре. Король на секунду задерживает на нем взгляд.

— Это моя мать. Она умерла, когда я родился.

В его голосе нет ни тени чувства, но это и понятно. Он совсем ее не знал. Однако его холодная лаконичность обескураживает. Трудно себе представить, что короля вообще что-то может тронуть.

Вскоре настает время для его занятий стрельбой из лука. Когда мы прощается, я опускаюсь на колени и целую ему руку.

— Прощайте, кузина, — произносит он.

Ничто не свидетельствует о том, что я пришлась ему по душе, а тем более что я, возможно, когда-нибудь стану его супругой. Я отступаю от него, снова приседая в реверансах, пока два пажа распахивают для меня двери, и мне не верится, что я когда-либо полюблю этого холодного бесстрастного мальчика, как должна любить жена мужа.

Королева Екатерина Парр

Воскресным утром мы готовимся к службе в церкви. Сейчас время для умиротворенных дум, но мне неспокойно. Леди Елизавета, сославшись на головную боль, осталась в постели, а милорд куда-то пропал.

У входа в королевскую молельню я останавливаюсь и прошу Джейн садиться, а затем отсылаю Анну Бокс, одну из фрейлин, обратно в мои покои.

— Еще есть время до начала службы, Анна, — говорю я ей. — Разыщите, пожалуйста, адмирала и попросите его поторопиться.

Анна быстро уходит. Пять минут спустя она возвращается. Тома она не видела. Его нет в наших комнатах.

Я решаю сама пойти и поискать его, велев капеллану подождать.

На пути через галерею, ведущую из церкви, я сталкиваюсь с миссис Эшли, которая идет к службе. Я спрашиваю о леди Елизавете.

— Я только что от нее, сударыня. Она спит.

Хотелось бы ей верить, но ее взгляд ускользает от меня.

Я жду, пока миссис Эшли скроется в церкви, и затем отправляюсь дальше, но не в королевские покои, а к миледи Елизавете. Там все тихо. Но вдруг, из-за закрытой двери, я слышу сдавленное девичье хихиканье.

Сделав глубокий вдох, распахиваю дверь. Они там вдвоем, на кровати, мой муж и моя падчерица, в бесстыдной свалке наготы. Том резко подпрыгивает, накидывает покрывало на голую грудь девочки и хватает свои штаны. Встретив мой взгляд, он отводит глаза. Ему нечего сказать в свое оправдание, так что он просто пожимает плечами и беспомощно разводит руки, пока я смотрю на него в ужасе. Слова не идут на ум, я поворачиваюсь и вылетаю вон из комнаты, а он бросается за мной, громко выкрикивая мое имя.

Мы стоим лицом к лицу наедине в нашей спальне. Меня трясет от осознания его измены, а он ожесточен, чувствуя свою вину.

— Да ты хотя бы понимаешь, как чудовищно то, что ты сделал? — кричу я с дрожью в голосе. — Помимо того, что ты оскорбил меня, свою жену, ты скомпрометировал сестру самого короля!

— Ничего дурного я ей не сделал, — возражает он.

— Это, наверное, значит, что ты не лишил ее девственности?

— Да. То есть нет, не лишил. Это был всего лишь флирт, Кэт, далеко зашедший флирт. Ты должна мне поверить.

— Да, так далеко, что ты почувствовал нужду снять штаны. Бог весть, что случилось бы, если бы я вам не помешала. Господи Иисусе, Том, как ты можешь быть таким безмозглым?

— Она околдовала меня, маленькая соблазнительница, — бормочет он. — Она ведьма, как и ее мать.

— Это плохое оправдание. Ты, наверное, сошел с ума, если делаешь такие вещи.

Том ничего не говорит. Ему нечего сказать. Страшная мысль поражает меня.

— Это выставит меня с плохой стороны, — говорю я подавленным шепотом, — это случилось по моей небрежности. Леди Елизавета была вверена моей заботе, а я за ней недосмотрела. Мне и в голову не могло прийти, что в этом есть необходимость. Я верила, что ты безраздельно мой…

Я разражаюсь рыданиями, а он хочет обнять меня, но я его отталкиваю и кричу:

— Не тронь меня! — И отхожу, слабо всхлипывая в носовой платок, к окну. — Я могу только благодарить Бога, что она не забеременела от тебя. Я молюсь, чтобы это было правдой.

— Это правда, Кэт, правда, — чуть не плачет он.

— Тогда я должна, щадя рассудок, поверить тебе, — шепчу я. — Но случись Тайному совету разузнать, что творится под моей крышей, мне не избежать строжайшего порицания. Боже, какой ужас!

— Прости меня, Кэт, — кричит Том. — Поверь мне, я раскаиваюсь. Я рехнулся, я вел себя как дурак. Я люблю тебя одну, Кэт.

— Неужели? — удивляюсь я. — Я своими собственными глазами видела, что это не так.

Том падает на колени и глядит на меня снизу вверх. В его глазах слезы.

— Я умоляю тебя, Кэт, простить меня. Знаю, что я не достоин ни прощения, ни тебя. Но я всего лишь человек, со всеми свойственными мужчинам пороками. Я люблю тебя — неужели это ничего не стоит?

Внутри у меня что-то каменеет.

— Только что определенно ничего не стоило.

— Ты должна мне поверить! — вопит он, как безумец. — Я люблю тебя!

— Любишь? — с презрением переспрашиваю я. — Да ты и не знаешь, что это такое — любовь.

Затем я выхожу из комнаты и не вижусь с ним целый день. Елизавета тоже не показывается.

Но за ужином мы с Томом встречаемся, немного остыв и образумившись. Однако его ложь и измена черной тенью залегли между нами.

Я нарушаю тишину:

— Я решила, — говорю я ему, — провести черту под позорным происшествием, которое имело место сегодня утром.

Он с надеждой устремляет на меня взгляд, но я отказываюсь встречаться с ним глазами. Он так легко не отделается.

— Леди Елизавета, по своему малолетству, является невинной жертвой в этой мерзкой истории, — говорю я. — Мой долг отослать ее туда, где ей ничто не будет угрожать. Я скажу, что более не могу нести за нее ответственность в связи с моей беременностью, которая заставляет меня вести более спокойную жизнь.

Том роняет голову себе в ладони и жалобно стонет:

— Ну что еще я могу сказать?

— Ты должен молить Бога о прощении, — отвечаю я, — потому что от меня тебе прощения не будет.

Елизавета уезжает в дом сэра Энтони и леди Денни в Честханте. Никого не обмануло официальное объяснение ее отъезда, и теперь дом гудит от пересудов. Конечно же, слишком многие что-то видели и слышали, и я боюсь, как бы длинные языки не свели на нет все мои попытки защитить репутацию Елизаветы, не говоря уже о том, чтобы скрыть крушение моего брака. Да еще Елизавета, прощаясь со мной, впадает в истерику, что дает дополнительную пищу для сплетен.

Я нежно ее целую, желая ей всего самого доброго.

— Позвольте, я буду писать вам, сударыня, — всхлипывает она.

— Конечно, пожалуйста, — утешаю я. — Ну а теперь прощайте.

И она уезжает, оставляя мне моего неверного мужа и тревоги по поводу приближающихся родов.

Леди Джейн Грей

С тех пор как я увидела заплаканную леди Елизавету, выходящую из кабинета королевы в Челси, я все думаю, не оскорбила ли она чем королеву и не это ли стало причиной ее внезапного отъезда в Честхант. Если это правда, то ее величество наверняка простила ее, ибо когда Елизавета сегодня утром уезжала и все собрались проводить ее, Екатерина поцеловала ее с доброй улыбкой, а потом стояла и махала ей вслед, пока маленькая процессия не скрылась из виду. С тех пор она переписывается с леди Елизаветой и иногда зачитывает ее письма вслух, чтобы я и другие фрейлины могли услышать новости о ней.