Александр Теущаков - Перстень с трезубцем
– Я готовлю план по его уничтожению, при первой возможности мы избавимся от него.
– Кто это мы? Дворяне, которые боятся пересечь северные границы Венгрии и заявить, что они на своей земле хозяева, а не турки.
– Еще не время объединяться, османы сильны и без помощи австрийцев мы бессильны противостоять врагу. Не забывай, что случилось под Мохачем, нас – венгров, было слишком мало.
– О чем ты говоришь Гаспар, под Мохачем половина венгерского войска состояло из иностранцев. Так что в будущем, говоря о войске – уточняй, кого именно призвали под знамена короля Венгрии.
– Ребека, если ты вернешься в замок, ты не сможешь открыто противостоять туркам, тебе придется взять на себя роль безропотной жертвы, коих в Трансильвании теперь великое множество. Подумай о будущем, сделав такой шаг, ты потеряешь покровительство дворян, находящихся под защитой Габсбургов и, оказавшись между двух неприятелей, ты окончательно лишишься не только своего имени, но и головы.
Графиня резко встала и, гордо подняв голову, заявила:
– Зато я – графиня Жомбор, не стану прятаться за спинами дворян, не способных защитить свою Родину. Барон, я приняла решение и возвращаюсь в Трансильванию, на днях я получу соответствующие бумаги и один человек поможет мне снова вернуться в Черный коршун.
Гаспар широко открыл глаза, его лицо покраснело от прилива крови. Он рассчитывал, что после сегодняшнего разговора графиня согласится с его доводами и примет очередное предложение пойти с ним под венец. Услышав о каком-то человеке, в нем разгорелась ревность.
– Кто он, о ком ты говоришь?
– Я не могу назвать его имени.
– Почему, разве у тебя появились тайны от меня или это касается твоей личной жизни? – допытывался Гаспар.
– Да! Могу я, наконец, иметь свои секреты?! Барон, а не много ли ты задаешь вопросов? Я уже стала твоей собственностью!? – Ребека разозлилась. – Ты переходишь дозволенные границы, из положения друга, ты уже перешел в моего опекуна. Я не давала еще согласия на наш брак, так, что закуси удила, барон.
– Ребека, что за тон?!
– Оставь меня! Я ухожу, завтра же меня не будет в этом городе.
Молча, она начала собирать свои вещи.
– Куда ты? Не уходи. Ну, прости меня, я погорячился.
– Переночую в гостинице, не хочу слыть должником, – она бросила кошель с золотыми на стол.
Барон хотел вспылить, но вовремя одумавшись, подошел к графине и обнял ее за плечи.
– Не уходи, прошу тебя, останься. Он припал на одно колено и поцеловал ей руку, – прости Ребека.
Жомбор хотела отдернуть руку, но уловив умоляющий взгляд барона, смягчилась:
– Хорошо, я останусь, но ненадолго, своего решения я менять не стану или ты Гаспар принимаешь все, как есть или мы расстаемся навсегда.
– Ребека, сейчас зима, я думаю для тебя не лучшее время решать свои дела, останься хотя бы до весны.
– Гаспар, не удерживай меня больше, я не повторяю дважды.
– Я согласен любовь моя, будь, по-твоему.
Она кивнула и, слегка отстранившись от барона, сказала:
– Я устала и хочу отдохнуть.
Повернувшись, графиня ушла в отведенные ей покои. Ребека успокоилась и привела раскрасневшееся лицо в порядок, затем, улыбнувшись себе в зеркало, подумала: «Разве я смогу жить с таким слизняком? Скорее бы вернуться на Родину. Андор! По возвращении я увижу его». Что-то шевельнулось в области паха и холодком пробежало верх по животу. Такое с ней происходило, когда она была влюблена в своего польского гусара и теперь, при упоминании в мыслях Вашара, вновь испытала подобное чувство.
Глава 11. Перемирие
В помещениях каменной пещеры зимой всегда холодно. Там, где содержались пленники, приходилось устанавливать железные корзины, в которых сжигали дрова и хоть как-то отапливать. Окон в пещере естественно не было, только слабый свет из общего коридора проникал через небольшое отверстие в двери.
Граф Ласло в очередной раз посетил камеры, где содержались турки, и решил поговорить с Хаджи-беем. План Михала состоял в том, чтобы столкнуть лбами двух османских офицеров. Пообещав в свое время выпустить из неволи Герей-агу, граф понимал, что так просто на ветер он не может бросать своих слов. Если турок вернется к своим, то обязательно доложит, что Ласло использует пленников в тяжелом рабском труде и тут же явятся османские воины, чтобы освободить своих людей. Не зря же в день его свадьбы приезжал Хадияр-бей, ведь Берток доложил вице-визирю о пленных, содержащихся в пещерах горы.
Турки – народ хитрый и жестокий и тем более они находятся на оккупированной ими земле. Пусть кто-то говорит, что они относятся к простым людям мягче, чем венгерские магнаты или австрийские дворяне, но для Ласло они были врагами. Понимал граф – выступи он открыто против османских захватчиков, не сносить ему головы, потому хитрость и смекалка всегда были у него на вооружении.
Содержали бея и агу отдельно, чтобы до поры они не могли видеть друг друга и общаться. Михал зашел в камеру и заговорил первым:
– Хаджи-бей, я прекрасно знаю, что ты хочешь очутиться на свободе, но ты сам понимаешь, если я тебя отпущу, ты тот час приведешь сюда воинов.
– Нет-нет, господин граф, об этом не может быть и разговора. Да пусть отсохнет мой язык, если я проговорюсь кому-нибудь.
Ласло замотал головой.
– Я не настолько глуп, чтобы верить твоим словам. Но… У меня есть к тебе предложение.
Бей весь напрягся, улавливая, что граф дает ему хоть какую-то возможность выскользнуть из этой камеры.
– Ты знаешь Герей-агу?
– Конечно, мы вместе служили под командованием Алишер-паши.
– Сколько лет ты служишь паше?
– Больше шестнадцати. Время летит быстро, вот уже пятнадцать лет прошло, как Алишер-паша назначил меня комендантом Черного коршуна.
– А что ты еще можешь сказать о Герей-аге?
– Не знаю, наверно мы плохо знали друг друга, ничего не могу сказать о нем, кроме того, что он исправно служил под моим командованием.
– А разве тебе не было известно, что после того, как караван предназначенный паше, благополучно прибудет в Турцию, Герей-агу назначили бы комендантом Черного коршуна и он в награду за службу получил бы доходный тимар.
– А как же я?! – удивился Хаджи-бей, – неужели паша хотел меня снять с этой должности?
– То-то и оно. Герей-ага постарался нашептать паше на ушко и вот тебе результат. Но этим перестановкам не суждено было случиться, ваш общий враг Вашар нарушил все планы и теперь вы оба находитесь здесь.
– Как, Герей-ага у тебя в плену?!
– Конечно, и скоро я его отпущу. Возможно, Алишер-паша вознаградит его за мужество и отвагу, как и обещал, назначит агу комендантом крепости.
– И ты его отпустишь, граф? Он сразу же приведет сюда войско.
– Понимаю, конечно, приведет, потому я подумал, что не могу отпустить сразу обоих, кто-то из вас должен остаться здесь навсегда. Я пообещал Герей-аге, что отпущу его.
Хаджи-бей, приложив руку к груди, низко поклонился графу.
– Я буду нем, как рыба. Слушаю тебя граф, что я должен сделать, чтобы ты поверил мне?
– Избавиться от своего соперника, вот тогда, пожалуй, я отпущу тебя и буду уверен, что ты никому не расскажешь, что видел здесь.
– Ты хочешь, чтобы я убил Герей-агу?!
– Это тебе решать Хаджи-бей. Я могу просто отдать приказ своим людям, и вас завтра же погонят работать на соляные копи.
Бей несколько минут раздумывал, затем, видимо на что-то решившись, сказал:
– Хорошо, я согласен, но у меня нет оружия.
– Ты его получишь, но чуть позже, когда будешь в одной камере с Герей-агой. И последний вопрос к тебе Хаджи-бей, как получилось, что граф Жомбор оказался в твоих руках? Ведь он появился в замке тайно. Тебе кто-то доложил, что граф в крепости, или это было случайностью?
– Мои воины подкараулили его при выходе из подземелья, он действительно не ожидал, что его могут схватить. Человек, доложивший мне, что Жомбор находится в замке, знал графа хорошо, и потому указал мне точное время и место.
– Бей, мне известно, что ты получил письмо от таинственного человека, в нем он извещал тебя, что ты можешь пленить мадьярскую госпожу Йо и получить за нее большой выкуп. Случайно это был не тот таинственный человек, сообщивший тебе о графе Жомборе?
– Не знаю, я не думал об этом.
– А письмо, в котором он просил тебя выкрасть госпожу Этель, оно написано не одной и той же рукой?
– Как ты узнал о письме?! – бей удивленно уставился на графа.
– Не твоего ума дело! Так ты ответишь на мой вопрос?
– Мне тогда действительно показался знакомым его почерк, но я не придал этому большого значения.
– Ты можешь назвать мне имя этого человека? Подумай хорошенько! Твоя свобода стоит того, чтобы ты раскрыл мне имя незнакомца, написавшего тебе два письма.
