Лиса Си - Снежный Цветок и заветный веер

Могла ли я написать Снежному Цветку о моем муже? Думаю, что могла бы, но я не знала, что сказать о нем. Я редко видела его, а когда мне доводилось быть рядом, он обычно разговаривал с кем-то другим или был занят важным делом. Светлые часы суток он проводил, объезжая поля, наблюдая за строительными работами, а я в это время занималась вышиванием или другой работой в верхней комнате. Я прислуживала мужу во время завтрака и за обедом, стараясь держаться так же скромно и спокойно, как это делала Снежный Цветок, обслуживая мужчин в нашем доме. В этих случаях он со мной не разговаривал. Иногда он приходил в нашу комнату посмотреть на сына или заняться со мной постельными делами. Я решила, что мы похожи на все остальные супружеские пары — даже на Снежный Цветок с ее мужем, — поэтому не о чем было и писать.

Как я могла ответить на вопрос Снежного Цветка о моем счастье, когда причиной разлада в моей жизни была она сама?

«Я признаю, что ты многому научилась у Снежного Цветка, — сказала однажды моя свекровь, застав меня за письмом к моей лаотун, — и мы все благодарны ей за это. Но теперь она не живет в нашей деревне и не находится под защитой господина Лу. Она не может изменить свою судьбу, и ей не следует этого делать. Как тебе известно, у нас есть свод правил, которые относятся к войне и пограничным конфликтам. Когда женщина гостит в другой деревне, ей нельзя причинять вред даже в разгар кровной вражды, во время набегов и войн, потому что мы принадлежим как к деревням наших мужей, так и к своим родным деревням. Ты понимаешь, Лилия, что в качестве жен мы пользуемся защитой и покровительством с двух сторон. Но если что-нибудь случится с тобой в деревне Снежного Цветка, то любой шаг с нашей стороны может привести к мести и, возможно, к долгой междоусобице».

Я выслушивала объяснения госпожи Лу, но знала, что у нее было намного больше причин, чтобы возражать против моего общения со Снежным Цветком. Ее родная семья была опозорена, сама она вышла замуж за человека грязной профессии. Родные моего мужа просто не хотели, чтобы я зналась с нею.

«Судьба Снежного Цветка предопределена, — продолжала моя свекровь, уже ближе подбираясь к истине, — и она никоим образом не связана с твоей. Мы с Господином Лу благосклонно посмотрим на невестку, которая решится разорвать договор с особой, не являющейся теперь ее настоящей половинкой. Если тебе нужны подруги, я могу напомнить тебе о тех молодых женщинах из Тункоу, с которыми тебя познакомила».

«Я помню их. Спасибо», — пробормотала я беспомощно, а все внутри меня кричало от ужаса. Никогда, никогда, никогда!

«Они могли бы стать твоими назваными сестрами».

«Опять же, благодарю вас…»

«Тебе следует почитать за честь их приглашение».

«Я так и делаю».

«Я просто говорю, что ты должна вычеркнуть Снежный Цветок из своей жизни, — произнесла моя свекровь и закончила разговор одним из своих обычных замечаний, — я не хочу, чтобы воспоминания об этой несчастной девушке влияли на моего внука».

Наложницы хихикали, прикрывая рты ладонью. Они наслаждались моими страданиями. В подобных случаях их статус поднимался, а мой — опускался. Но за исключением постоянного давления в отношении Снежного Цветка, что приводило меня в ужас и давало всем остальным почву для пересудов, моя свекровь была добрее ко мне, чем моя родная мать. Она следовала всем правилам, как и рассказывала Снежный Цветок. «Девочкой повинуйся отцу, женой повинуйся мужу, вдовой повинуйся сыну». Я слушала это всю свою жизнь, и меня это не страшило. Но моя свекровь как-то научила меня еще одной аксиоме: «Повинуйся, повинуйся, повинуйся, а потом делай, что хочешь». И теперь мои родственники не могли помешать мне видеться со Снежным Цветком, потому что они не могли мне запретить любить ее.

Снежный Цветок,

Мой муж обращается со мной хорошо.

Я даже не знаю, где находятся все наши поля.

Я тоже много тружусь.

Моя свекровь следит за всем, что я делаю.

Женщины в моем доме знают нушу.

Моя свекровь обучила меня новым иероглифам.

Я покажу тебе их при нашей следующей встрече.

Я вышиваю, тку и шью туфли.

Я пряду и готовлю еду.

Я молю Богиню, чтобы у меня был еще сын.

Ты тоже должна это делать.

Пожалуйста, послушай меня.

Ты должна повиноваться своему мужу.

Ты должна слушать свою свекровь.

Я прошу тебя не беспокоиться так сильно.

Наоборот, вспомни, как мы вышивали и шушукались по ночам.

Мы — две уточки-мандаринки.

Мы — два феникса, летящие в небе.

В своем следующем письме Снежный Цветок ничего не писала о своей новой семье, кроме того, что ее сынок научился сидеть. В конце она снова спрашивала меня о моей жизни.

Расскажи мне о ваших трапезах и о том, что вы обсуждаете.

Цитируют ли они классиков за столом?

Развлекает ли твоя свекровь мужчин историями?

Поет ли она для них, чтобы улучшить их пищеварение?

Я старалась отвечать как можно правдивее. Мужчины в нашем доме обсуждали финансовые вопросы: сколько земли еще можно сдать в аренду, кто будет возделывать ее, сколько составит арендная плата, налоги. Они хотели «взобраться выше», «достичь вершины горы». В каждой семье говорят об этих вещах в Новый Год и готовят специальные блюда, которые вызывают такое желание. Но мои новые родственники много трудились, чтобы достичь своей цели. Это выливалось в скучные разговоры, которые я не понимала и не старалась понять. У них уже было больше земли, чем у кого-либо в Тункоу. Я не могла себе представить, чего еще можно желать, но их глаза никогда не отрывались от вершины горы.

Я надеялась, что Снежный Цветок сейчас чувствует себя счастливее, приспособившись — как все жены приспосабливаются — к обстоятельствам, полностью отличающимся от тех, в которых она жила раньше. Однажды днем, когда я кормила грудью своего сына, я услышала, что паланкин Мадам Ван остановился у нашего порога. Я ожидала, что она поднимется наверх. Но вместо нее в комнату вошла моя свекровь и, глядя на меня с осуждением, уронила письмо на стол рядом со мной. Как только мой сын уснул, я подвинула масляную лампу поближе и вскрыла письмо. Я сразу же заметила, что его формат был необычным. Дрожа от волнения, я принялась читать его.

Лилия,

Я сижу наверху и плачу. Там, снаружи, мой муж убивает свинью. Он нарушает законы об осквернении.

Когда я только приехала в их дом, моя свекровь заставила меня стоять на помосте и смотреть, как убивают свинью, чтобы я видела, откуда приходят наши средства к существованию. Мой муж и свекор принесли свинью к нашему порогу. Ее несли, подвязав к жерди вверх ногами. Свинья без конца кричала. Она знала, что должно произойти. Теперь я уже слышала эти крики много раз, потому что они все знают, что произойдет, и их крики раздаются в нашей деревне слишком часто.

Мой свекор подтащил свинью к большому котлу, наполненному кипятком. (Ты помнишь котел перед нашим домом? Тот, что влит в помост? Под ним находится очаг, где жгут уголь.) Мой муж перерезал свинье горло. Сначала он собрал всю кровь для кровяной колбасы, а потом засунул свинью в котел. Свинью сварили, чтобы кожа ее смягчилась. Мой муж попросил меня очистить шкуру от шерсти. Я все плакала и плакала, но не так громко, как кричала свинья. Я сказала им, что никогда не буду больше присутствовать при этом грязном деле. Моя свекровь осудила меня за мою слабость.

Каждый день я все больше становлюсь похожей на Жену Ван. Ты помнишь, как моя тетя рассказала нам эту историю? Я стала вегетарианкой.

Моим родственникам это безразлично. Им достается больше мяса.

Я одна в целом мире. У меня нет никого, кроме тебя и моего сына.

Я бы хотела никогда не лгать тебе. Я обещала всегда говорить тебе правду, но мне не хочется, чтобы ты знала о моей мерзкой жизни. Я сижу у зарешеченного окна и смотрю через поля на свою родную деревню. Я представляю себе, как ты смотришь из своего окна на меня. Мое сердце летит над полями к тебе. Сидишь ли ты там сейчас? Видишь ли ты меня? Ты чувствуешь меня?

Без тебя мне грустно. Я прошу тебя написать мне или приехать поскорее.

Это было ужасно! Я посмотрела сквозь решетку окна в сторону Цзиньтяня, желая увидеть Снежный Цветок. Мне становилось плохо при мысли о том, что она страдает, а я не могу обнять и утешить ее. Прямо в присутствии своей свекрови и других женщин, находившихся в верхней комнате, я достала лист бумаги и развела чернила. Прежде чем написать хоть что-то, я перечитала письмо Снежного Цветка. Читая письмо в первый раз, я уловила только ее печаль. Теперь я увидела, что она нарушила традиционно стилизованные линии, которые жены используют в своих письмах, и использовала свое нушу, чтобы искренне и правдиво описать нашу жизнь.