Давид Малкин - Король Давид
Он слушал, а сам не мог оторвать взгляда от олив на Масличной горе.
– На севере, – начал Арвана, – недалеко от Бейт-Шеана было большое сражение. Король Ахиш – у себя в Филистии он называется басилевсом – разгромил армию короля иврим Шауля. Погиб и сам Шауль, и три его сына, и великое множество их воинов. Но не все, – Арвана покачал головой, предупреждая царскую радость. – Часть войска Авнер бен-Нер, командующий короля Шауля, увёл за Иордан.
– Часть войска, – повторил Абдихиба II. – Что скажет жрец?
– Значит, в Кнаане осталась теперь одна сила – филистимляне, – откликнулся тот. – Но эти нам никогда не угрожали, помня, что ивусеи платят дань самому фараону. Может, мой господин прикажет остановить работы по укреплению Водяных ворот?
Абдихиба II кивнул. Он никогда не мог забыть своим соседям, племенам иврим Йеѓуды и Биньямина, что их вождь Йеѓошуа бин Нун хотел захватить Ивус после разгрома ивусейской армии в битве в Аялонской долине. Тогда иврим, называвшие себя ещё Детьми Израиля, наткнулись на крепостную стену Ивуса. Они били по ней бронзовыми топорами, стреляли из луков, пытались устроить подкоп, но только смешили собравшихся на стене горожан. Иврим постепенно остыли и ушли. Между ними и ивусеями установились обычные для Кнаана отношения: они обменивались ячменём, овцами и оливковым маслом, продавали и покупали друг у друга рабов. Но с тех пор цари Ивуса предупреждали своих наследников, чтобы остерегались: как только племена Йеѓуды и Биньямина договорятся между собой, они опять постараются захватить Ивус да и весь Кнаан, якобы подаренный им их Богом.
– Надо принести благодарственные жертвы Баалу, за то, что отнял силу у иврим, – велел Абдихиба.
Он опустил взгляд к подножью горы Мориа.
Ивус пробуждался. Оживал базар, горожане расходились по своим огородам или гнали на выпас коз и овец. Мальчишки носились по базару, предлагая холодную воду и лепёшки. Через Водяные ворота возвращались в город рабы, ночевавшие в пещерах у подножья Масличной горы.
– У иврим есть Давид, – дошёл до царя смысл того, о чём говорил позади него жрец. Абдихиба II обернулся.
– Тот, что скрывался со своей шайкой от короля Шауля где-то в пещерах? Потом он перешёл на службу к басилевсу Филистии, и племя Биньямина объявило его предателем?
– У нашего господина прекрасная память, – оба сановника низко поклонились королю.
– Продолжай, – кивнул он жрецу.
– Давид вывел свою шайку из пустыни и повёл её в Хеврон. Хеврон – главный город племени Йеѓуды.
– Ну, и что? – пожал плечами царь. – Иврим – это дикая толпа, вроде амалекитян и других кочевников.
Но жрец был более осторожен.
– У Давида есть очень крепкий отряд, все в Кнаане называют его Отрядом Героев. Воины в него отобраны из разных племён иврим и участвовали вместе с Давидом во всех сражениях. Арвана, ты ведь тоже слышал о силе Героев, верно?
– Верно, – подтвердил царский домоправитель. – Но не думаю, чтобы Давид повёл их сейчас на Ивус. Скорее всего, он захочет стать новым королём иврим. Наверное, престол захочет занять и Авнер бен-Нер, командующий Шауля. Поэтому, скорее всего, между племенами Йеѓуды и Биньямина разгорится борьба за власть над всеми иврим, и им будет не до захвата чужих городов.
– Ну, ладно, – сказал король Абдихиба II. – Иврим разбиты, и они меня больше не интересуют. Что нового в странах за Иорданом? Что за бунт начался в Аммоне?
Арвана заговорил, но король, хотя и старался вникнуть в его слова, продолжал думать об иврим. Давид и Ивус… Абдихиба II чувствовал, что они связаны между собой и с его тяжёлым сном.
Он тряхнул головой.
– Пусть весь народ принесёт жертвы богу Баалу, за то, что пропитал влагой землю Ивуса. Для молодой пшеницы эта зима была хорошей.
– И оливам неплохо, – подхватил Арвана, указывая рукой на Масличную гору. – Видите, бутоны ещё не раскрылись. Значит, дожди не смыли пыльцу.
– Оливам полезнее южный ветер, сухой и горячий, – поправил жрец. – Правда, он может погубить ячмень. Если колосья к этому времени будут ещё пустыми, южный ветер сожжёт их и тогда хорошего урожая не жди. Поэтому мы и просим у Баала, чтобы каждый ветер дул в своё время: северный – когда зёрна успеют набухнуть, а южный – когда уже нальются колосья.
Царь Абдихиба II отдал несколько приказаний, отпустил Арвану и жреца и, прежде чем сойти с крепостной стены, опять посмотрел на Масличную гору. Только что по ней пробежал ветер, и оливковая роща сияла.
***
Глава 3. Ночной поход
Утром последнюю группу беженцев догнал на муле посланный Шаулем вестовой Асаф. Без рубахи, с перебитой рукой, теряющий сознание от потери крови, он глотнул воды из поднесённой ему фляги, выкатил глаза и хрипло прокричал:
– Наши погибли все! До единого! – сделал ещё глоток и добавил: – Но Ахиш до сих пор не знает, куда вы ушли.
В Явеш-Гиладе собрались старейшины селения и главы семей размещённых здесь беженцев. Настроение было невесёлое. Из Страны Израиля приходили подробности яростной битвы, разыгравшейся на склоне горы Гильбоа. Пастух-очевидец, добравшийся до Явеш-Гилада, рассказывал:
– На другой день пришли филистимляне обирать убитых, и нашли они Шауля и сыновей его, павших на горе Гильбоа. И обнажили его, и взяли голову его и доспехи его, и послали по земле филистимской кругом, чтобы возвестить об этом в капищах своих и народу. И положили доспехи его в капище богов своих, а череп его прибили в Бейт-Шеане.
Мужчины сидели молча. Поднялся командующий Авнер бен-Нер, огляделся по сторонам и сказал:
– Старейшины и все воины Явеш-Гилада, спасибо за помощь. Моим солдатам и их семьям приятно будет жить в домах, которые вы отстроили после того, что натворили здесь аммонитяне.
– Авнер, – негромко перебил командующего старейшина Барзилай. – Уже стемнело, и мы можем не успеть сделать то, что задумали. – Он обвёл взглядом местных мужчин и обратился уже к ним: – Те, кого отобрали, пусть соберутся с оружием возле старой фисташки.
За Иорданом сначала шли по дну глубокого ущелья, но лунный свет был так ярок, что Барзилай приказал нескольким воинам красться по верху гряды, чтобы в случае опасности предупредить остальных. Если на пути оказывалось селение, вперёд посылали разведчиков. Те подбирались к домам и заглядывали внутрь. Гиладцы не раз бывали в этих местах, но впервые они видели города и селения, где не осталось ни души – только трупы людей и животных, которых некому было похоронить или закопать. Потом пошли пещеры. В одной из них спал пастух, и они разбудили его. С трудом поверив, что перед ним не филистимляне, он рассказал, что иврим в долине, узнав, что убиты Шауль и сыновья его, покинули города свои. И пришли филистимляне и поселились в них. Оставив пастуха, воины продолжили путь к Бейт-Шеану. У каждого в руках был лук, но стрелять не пришлось – видимо, филистимляне были уже так уверены в своём господстве в Стране Израиля, что не выставляли вокруг захваченных селений никакой охраны.
В Бейт-Шеане дома стояли концентрическими кольцами. Внешнее кольцо примыкало задними стенами сомкнутых зданий к городской стене, а фасадами выходило на первую улицу, следующее кольцо создавало вторую улицу и так далее. Капище Дагона высилось в центре города. Там же, на главной площади стояли и дома, где поселилась филистимская знать и командиры занявшей город армии.
Гиладцы ещё издали увидели четверых повешенных на самом верху стены, близ ворот. В зеленоватом свете звёзд обезглавленные тела короля Шауля и трёх его сыновей сливались с грубой кладкой из нетесаных валунов. Посовещавшись, гиладцы решили, что никакие верёвки не помогут им взобраться на самый верх, а значит, подобраться к телу короля можно только из помещения стражи возле ворот. Разделившись на три группы, они стали ползком подбираться к квадратным башням. По свистку Барзилая бойцы ринулись с мечами в руках внутрь башен, а остальные, не дожидаясь исхода боя со стражей, побежали по ступеням на стену. Иврим повезло: сонный караул в башнях они перебили молниеносно, а на стенах стражников не оказалось вообще – очевидно, они появлялись там только при налётах кочевников.
Гиладцы спустили тела Шауля и трёх его сыновей, Йонатана, Малкишуа и Авинадава, завернули их в плащи убитых филистимлян и быстро пошли обратно, к себе в Явеш-Гилад.
Авнер бен-Нер встретил их молча, но они видели, что командующий доволен. Коэн пообещал, что теперь, после похорон по всем законам иврим, души короля Шауля и его сыновей обязательно попадут в рай. Прикрытые плащами тела лежали в центре селения, и к ним подходили люди проститься, постоять рядом и утешить пришедших из соседнего селения Шему – жену Йонатана, Рицпу – наложницу короля Шауля и его дочерей. Явеш-Гилад погрузился в траур, плакали женщины, готовились к захоронению тел священнослужители, непрерывно приходили солдаты и крестьяне. Они приводили с собой детей, показывали им мёртвого Шауля и его сыновей и рассказывали о нём, первом короле иврим, и о его бойцах.
